История №1118601

Допускаю, что среди молодой поросли участников и гостей сайта могут найтись такие, кто и песню "Про речку Вачу и попутчицу Валю" не слышал, и имя Владимира Высоцкого им ни о чем не говорит. Без обид, если таковые имеются - это не их вина, а их беда. Поэтому, на всякий случай, приведу слова бессмертной песни Владимира Семеновича:

Про речку Вачу и попутчицу Валю

Под собою ног не чую -
И качается земля...
Третий месяц я бичую,
Так как списан подчистую
С китобоя-корабля.

Ну а так как я бичую,
Беспартийный, не еврей,-
Я на лестницах ночую,
Где тепло от батарей.

Это жизнь! Живи и грейся -
Хрен вам, пуля и петля!
Пью, бывает, хоть залейся:
Кореша приходят с рейса -
И гуляют "от рубля"!

Рупь - не деньги, рупь - бумажка,
Экономить - тяжкий грех.
Ах, душа моя тельняшка -
В сорок полос, семь прорех!

Но послал господь удачу -
Заработал свечку он! -
Увидав, как горько плачу,
Он сказал: "Валяй на Вачу!
Торопись, пока сезон!"

Что такое эта Вача -
Разузнал я у бича,-
Он на Вачу ехал плача -
Возвращался хохоча.

Вача - это речка с мелью
Во глубине сибирских руд,
Вача - это дом с постелью,
Там стараются артелью,-
Много золота берут!

Как вербованный ишачу -
Не ханыжу, не "торчу"...
Взял билет,- лечу на Вачу,
Прилечу - похохочу!

Нету золота богаче -
Люди знают, им видней!
В общем, так или иначе,
Заработал я на Ваче
Сто семнадцать трудодней.

Подсчитали, отобрали,-
За еду, туда-сюда,-
Но четыре тыщи дали
Под расчет - вот это да!

Рассовал я их в карманы,
Где и рупь не ночевал,
И уехал в жарки страны,
Где кафе и рестораны -
Позабыть, как бичевал.

Выпью - там такая чача! -
За советчика бича:
Я на Вачу ехал плача -
Возвращаюсь хохоча!

...Проводник в преддверье пьянки
Извертелся на пупе,
То же и официантки,
А на первом полустанке
Села женщина в купе.

Может, вам она - как кляча,
Мне - так просто в самый раз!
Я на Вачу ехал плача -
Возвращаюсь веселясь!

То да се, да трали-вали,-
Как узнала про рубли...
Слово по слову, у Вали
Сотни по столу шныряли -
С Валей вместе и сошли.

С нею вышла незадача,-
Я и это залечу!
Я на Вачу ехал плача,
Возвращаюсь - хохочу!..

Суток шесть - как просквозило,-
Море - вот оно - стоит.
У меня что было - сплыло,-
Проводник воротит рыло
И за водкой не бежит.

Рупь последний в Сочи трачу -
Телеграмму накатал:
Шлите денег - отбатрачу,
Я их все прохохотал.

Где вы, где вы, россыпные,-
Хоть ругайся, хоть кричи!
Снова ваш я, дорогие,-
Магаданские, родные,
Незабвенные бичи!

Мимо носа носят чачу,
Мимо рота - алычу...
Я на Вачу еду, плачу,
Над собою хохочу!

Говорят, что в этой песне Высоцкий описал конкретный случай с конкретным персонажем. Как известно, другом Высоцкого был Вадим Иванович Туманов (он, кстати, и сейчас еще жив, хотя и старше Высоцкого). Туманов еще в 50-60-е годы работал на Колыме, был председателем старательских артелей - легендарная личность. Высоцкий неоднократно бывал в гостях у своего друга, успешно совмещая отдых с работой.
Привезли его на участок на вертолете, он пару концертов прямо на открытом воздухе сделал - старатели и скинулись ему по "трудаку". "Трудак"-это трудодень, стоимость которого вычислялась в конце сезона, в зависимости от количества намытого золота. Отпахал 12 часов - получи трудодень. Работа каторжная, но и оплата достойная по тем временам. В хороших артелях 40-50 рублей - трудак - вполне реальная картина.

Так вот, хотя многие старатели со стажем и говорили, что эта песня как раз про бича из той артели, где они и работали вместе с ним, я-то думаю, все-же это образ собирательный, так как историй, подобной описаной в песне, я сам слышал очень много. Не все так ярко и образно, как у Высоцкого, все гораздо прозаичней, но результат тот же: "...Шлите денег - отбатрачу..." Рассказывал мне бульдозерист, ветеран старательской жизни, Толя Абрамов, что он в свое время старался в артели Туманова, и к ним прилетал Высоцкий. А уже после этого он, мол, и написал эту песню. Прототип главного персонажа - Костя Ведерников. Мол, как раз его историю Высоцкий зарифмовал и положил на ноты.

Сам Толя Абрамов еще задолго до того, как начал стараться - классически бичевал, и в еще юном возрасте обретался под Ухтой в КомиАССР. Там факела, которыми сжигали попутный газ, горели на протяжении многих лет, и все бичевское сообщество собиралось на ночлег поближе к ним. Как он мне говорил, чтобы комфортно выспаться, нужен был только обыкновенный ящик из-под стеклотары, который с успехом заменял все постельные принадлежности. Подбираешься поближе к факелу, песок вокруг которого уже сильно прогрет, разгребаешь его, зарываешь туда тело, а на голову пристраиваешь этот ящик, чтобы запозднившийся на ночлег собрат, ненароком, на голову не наступил. Придешь, говорит, попозже, а вокруг факелов все этими ящиками утыкано. Менты периодически устраивали облавы, и какое-то время вокруг факелов было довольно просторно, но постепенно плотность ящиков становилась прежней.

И дальше Толя рассказывал уже легенды о Косте Ведерникове, который по его словам тоже был бичем классическим и сильно почитал образ мыслей, жизни и философию этой жизни. По словам того же Толи Абрамова, их кумиром, практически Богом, был основоположник бичевской жизни - Хабаров. С нескрываемым уважением и пиететом Толя произносил это имя.

И вот значит, Костя Ведерников летит в отпуск после нескольких сезонов и зимников, проведенных безвылазно в тайге. Самолетом добрался до Хабаровска, а там, если кто не знает, перед железнодорожным вокзалом стоит памятник Ерофею Павловичу Хабарову. Денег в карманах у Кости было немеряно, и он, как натура утонченно-поэтическая и деятельная, тут- же организовал целое представление, щедро профинансировав команду привокзальных нищих. Выглядело это очень торжественно. Костя в новом и дорогом костюме, набриолиненый, снисходительно смотрел на всю суету возле памятника своему кумиру. Метров за 20 от монумента положили рулон красной ковровой дорожки, а у подножья памятника были налиты два стакана водки. Как только Костя сделал первое движение, двое бичей начали суетливо раскатывать ковровую дорожку. Чуть в стороне, на духовых инструментах, не сильно громко, нанятая похоронная команда играла вальс "Амурские волны". Очень торжественно, как будто он делал это уже не в первый раз, Костя вальяжно ступал по раскатываемой перед ним ковровой дорожке. Чинно, с протягом опустошил один из двух стаканов и с достоинством римского императора проследовал в обратном направлении. Дорожку за ним тут же подобострастно скатали в исходный рулон. Милиционеры, наблюдавшие всю эту мизансцену, как говорится, с листа, так ничего и не решились предпринять, видимо, ничего и не поняв.
Далее, по словам Толи Абрамова, Костя отправился на черноморское побережье Кавказа, откуда по прибытии и отбил телеграмму, практически дословно воспроизведенную в песне Высоцкого.

Через несколько лет Костя предпринял еще одну попытку "отдохнуть по-людски", и проделывая тот же самый путь, решил свое почтение Ерофею Павловичу выразить несколько другим способом. Собрал он опять привокзальную бичву вокруг себя, и заплатив очень хорошие деньги, распорядился покрасить первопроходца в серебрянку. Быстренько было все организовано - и краска, и стремянка, и жаждущие заработать бичи. Когда такой солидный мужчина определяется с покраской памятника, никто из низшей бичевской касты вопросов задавать и не осмеливается. По-деловому вынесли стремянку, ведро, краску, веревку, помазок - все на месте. Менты, как и в первый выезд Кости, даже и не отреагировали. Раз все так уверенно делают - значит так и надо. Вобщем, Ерофея Палыча посеребрили, и Костя с чувством исполненного долга двинул в теплые края - в город Сочи. Но где-то из-под Красноярска пришла телеграмма, типа: "...Шлите денег - отбатрачу..."
Все это мне Толя Абрамов рассказал. Где тут правда, где - вымысел? Сами решайте.