История №-9968458

ПРОЩАНИЕ С НИКИТОЙ.

«... чаще всего страдают инженеры-конструктора в КБ... от перелома
челюсти... придерживайте кульман руками, когда жмете на педаль» (из
истории № 17 от 17.02.02). Спасибо автору сюжета Шурамуре – навеяла
воспоминание об одной истории, примерно октября 1964 года, когда служил
Родине инженером-конструктором.

До 1956 год один дальний родственник моей тещи был в Москве Шишкой,
приближенной к Микояну. Когда к власти пришел Никита Сергеич Хрущев,
родственник оказался в опале и был сослан на Украину на скромную
должность, хотя и был специалистом-технократом высшего класса. Со
временем он перебрался в Киев. А когда в 1964 сбросили Никиту, еще до
официального объявления, ночью ему позвонил Микоян и позвал обратно в
Москву, в свою команду. Он отказался, сославшись на здоровье. Да и корни
уже пустил в Киеве – повыдавал замуж дочерей, пошли внуки, участок
получил, дачку начал строить... Его супруга по большому секрету
поделилась радостью (свержения ненавистного Никиты) со своей
родственницей – моей тещей. Та, по секрету, - с дочерью, а дочь – моя
жена, вестимо, тоже по секрету, шепотом поведала мне.
Утром прихожу на работу. Естессно, ни гу-гу. А тут сотрудник В.
неосторожно нажимает на педаль кульмана, забыв придержать руками головку
линеек, и выскочившее «колено»-таки бьет со всей дури в челюсть! Но не
ему, а лично товарищу Хрущеву – на портрете, висевшем на стене. Стекло –
вдребезги. Портрет сняли, выковыряли остатки стекла и стали
рассматривать – не пострадала ли челюсть святого лика Генсека? Оставить
этот или купить новый портрет?
Тут я лопнул от распиравшей меня государственной тайны, скомкал
ушибленный портрет и выбросил в мусорник. Все устекленели: с ума сошел?
А виновник повреждения портрета В. через полчаса принес новый портрет,
краше прежнего, новое стекло и начал ладить «икону». Я - «Делать тебе
нечего! », скомкал уже новый портрет и выбросил в мусорник.
... Немая сцена ужаса. Первым ожил виновник В. и со словами «Вынужден
сообщить Куда Надо! » выскочил из помещения. И, действительно, буквально
через минуту к нам ворвался майор и потребовал меня следовать за ним с
вещами. Я был в шоке: во-первых, как быстро, сволочь В. меня заложил;
во-вторых, а вдруг Никиту не выгнали, и что ж со мной будет? А может,
выгнали, но пока дойдет до Киева! Почему-то вспомнилась печальная судьба
Гумилева и многих других жертв ЧК, помилование которым регулярно
опаздывало на один час.
В общем, моя бедная душа точно ушла в пятки, а майор усадил меня в
легковушку, но повез не на Короленко, 15 (адрес, печально известный в
Киеве), а почему-то на строящийся Центральный стадион. Если б я тогда
знал, как через 7 лет использует стадион Пиночет, а через 35 лет –
талибы, точно бы подумал, что меня поволокли на расстрел. Но поскольку
пиночетовские и талибанские казни на стадионах были еще в славном
будущем, я оставался в непонятках до тех пор...
... Пока меня ни подвели к только что сгоревшему табло, конструкции
которого я проектировал. Оказывается, надо было провести экспертизу,
насколько ли они утратили прочность – для акта ущерба. А майор
оказался... пожарником, я со страху не обратил внимания на форму и
красные погоны! Такое получилось совпадение: в Москве сняли Никиту - в
Киеве сгорело табло! Как говорится, в огороде – бузина, в Киеве –
дядька.
А в это время мои перепуганные коллеги, тоже не обратив внимание на
форму майора, решили, что меня «замели». И вернувшегося через примерно
час В. встретили гробовой тишиной. Он к кому–то обратился – ему не
отвечают. Заговор молчания. Он не понимает причины, дескать, ребята, что
случилось? Ему – сука, сексот, ты еще спрашиваешь? Ты куда «настучал»?
Он в непонятках – клянется, пошел в медпункт – забинтовать порезанные
руки.
Я же, к удивлению сотрудников, появился на следующий день (картина
маслом – «Не ждали! »). Встретили молча, без вопросов – как человека уже
Оттуда. А я без каких бы то ни было объяснений снова снял злополучный
портрет и сунул в мусорник. Все пришли в очередной ужас... Портрет пока
больше не стали вешать – у нас был срочный выпуск ответственного
проекта, и начальник решил – да ну его на фиг, выпустим проект –
разберемся.
А спустя несколько дней появилось официальное сообщение о Пленуме ЦК, на
котором сняли Хрущева. Вот тут-то коллеги едва не устроили мне «темную»
– знал, негодяй, прикалывался, а нас тут всех чуть кондрашка не хватил!
Вот такая вышла история с Хрущевым, Кульманом и Микояном.
А новое стекло пригодилось – через несколько дней партбюро раздало во
все помещения портрет нового генсека, куда краше прежнего – товарища
Брежнева. Только мы перевесили его в такое место, где сорвавшиеся
кульманы не могли повредить ему челюсть. Техника безопасности, мля!
Потому в том, что произошло с челюстью Леонида Ильича в эпоху уже
Позднего Застоя, нашей вины не было.

Алик, инженер-конструктор