История №-9943596

История произошла в одном черезвычайно крутом юридическом ВУЗе, в
котором меня самого угораздило когла-то учиться.

Был (да и сейчас есть) в этом ВУЗе один человек, внушавший студентам
поистине сверхъествественный ужас. Назовем его Иван Иванович. Был он
стар, заслужен, всемирно известен и всесилен. Отбыв все дозволенные
уставом ВУЗа сроки на ректорской должности, он воцарился в качестве
"первого проректора по воспитательной работе", хотя фактически был
влиятельнее ректора - (его-же ученика): ни один вопрос не решался без
ведома Ивана Ивановича, и ни одно живое существо не смело его мнению
перечить. И человек он был тоже непростой: всю жизнь прослужил в страшно
компетентных органах, пожизненно состоял главой дюжины государственных
комитетов, чуть ли не ежемесячно получал всякие премии и награды, был
"на ты" с президентом.
Прогулка Ивана Ивановича по холлу главного корпуса напоминала шествие
китайского императора династии Цинь. Шел он - грузный, неторопливый,
заложив руки за спину, часто в сопровождении телохранителя, глядя из под
насупленных бровей прямо перед собой, а студенты, курсанты,
преподаватели, случайные прохожие в полковничьих погонах жались по
стеночке, стараясь не привлекать внимания, не выделяться, не
противоречить, соответствовать и высоко нести
По ВУЗу ходили легенды о том, как часто и легко гнев Ивана Ивановича
обрушивался на голову какого-нибудь бедолаги из простых смертных. В одну
секунду - в воспитательных, конечно, целях - студента могли вышвырнуть
из оного наикрутейшего ВУЗа за такие преступления против человечества,
как сидение на подоконнике или курение "на территории". .
Все это я описываю для того, чтобы вы представили себе эффект,
производимый видом Ивана Ивановича на такое впечатлительное существо,
как первокурсник. Этот-то эффект и сыграл злую шутку с одним из них,
явившись одновременно причиной его отчисления и капитального ремонта
туалетов в главном корпусе.
А дело было так.
В круглую годовщину тех самых компетентных органов, где Иван Иванович
состоял генералом в отставке, в актовом зале ВУЗа проходило
торжественное мероприятие. Парковка возле главного корпуса была забита
шестисотыми мерседесами в госномерами и шоферами в майорском звании, от
погонов и прочих атрибутов власти рябило в глазах. Иван Иванович по
случаю вручения ему очередной звезды героя тоже прихорошился: форменный
китель гордо обтягивал пузо, ордена и медали свисали до колен и брякали
при ходьбе. На всех входах и выходах стояли часовые из курсантов
факультета службы безопасности (есть там такой). Но пары отменять не
стали, хотя и сократили время, запретив топать, сопеть и громко шуршать
конспектами. Кроме того, строго настрого запретили выходить из аудитории
в антракте.
И вот идет мероприятие, на сцене нудит очередной выступающий. Иван
Иванович сидит в первом ряду и с выдержкой, выработанной десятилетиями
партсобраний, умудряется не клевать носом. И вдруг чувствует
непреодолимое желание уединиться в личном туалете минут на пятнадцать...
возможно чтобы повторить благодарственную речь. Он встает и начинает
пробираться к выходу. А желание повторить речь все нарастает. Иван
Иванович начинает двигаться с необычайным для него проворством.
Выскакивает из актового зала и с крейсерской скоростью несется в
направлении своего кабинета. Ордена гремят, "дежурные" курсанты
разбегаются как куры и прячутся по углам. Но кабинет был в конце
длиннющего коридора, и Иван Иванович решил, что такой забег в оставшееся
до катастрофы время ему не одолеть. И, роняя по пути ордена почетного
легиона, заскакивает в обычный туалет "для мальчиков". А туалет, надо
заметить, был спроектирован в лучших традициях коллективизма и
гласности. Дверцы были хлипенькие, а три кабинки разделены низенькой
перегородочкой, так что сидящего человека было не видно, однако стоящий
посетитель мог с легкостью заглянуть к соседу.
И вот представте себе двух курсантов, покинувших свои посты у дверей по
малой надобности и теперь застывших в боковых кабинках в ужасе от
присутствия в средней нашего иконостаса. Парни остолбенели, посмотрели
друг на друга выпученными глазами и решили затаится, пока генерал не
уйдет. Стоят навытяжку, страдают, молятся уставу и товарищу прапорщику.
И вдруг дверь в туалет распахивается от удара ноги и туда влетает
студент первокурсник. Не разбирая дороги и плохо соображая под давлением
мочевого пузыря, юноша видит две стриженные головы в боковых кабинках и
- ура! - пустую среднюю. Он бросается к средней на ходу расстегивая
штаны и рвет со всей дури ручку на себя. Крючок срывается, дверь
распахивается и!... первокурсник забывает зачем пришел. Над ямой в позе
невзлетевшего орла в полной парадной форме с орденами и медалями сидит
первый проректор и хмуро смотрит на первокурсника. Картина: студент
первого курса, с отвисшей челюстью и полурасстегнутыми штанами, в руке -
дверь, которую он не догадывается закрыть, потеряв от пережитого шока
возможность соображать вообще, в боковых кабинках залегли и окопались от
греха подальше курсанты и в центре немой сцены - угрюмый Иван Иванович,
тоже в некотором замешательстве. Наконец он зашевелился и потянулся было
рукой в сторону распахнутой двери, намереваясь ее закрыть.
И тут это случилось. Находясь в хорошо известном юристам состоянии
аффекта, студент расценил протянутую в его направлении руку по своему, и
не нашел ничего лучшего как схватить ее пожать со словами:
"Здравствуйте, Иван Иванович!!!"
Курсанты одновременно хрюкнули и, забыв про устав, бросились со всех
ног из туалета вон. А вслед им неслись раскаты известного всему ВУЗу
громового баса: "Закрой дверь, идиот!!!! Фамилия!!! Дежурный, ко
мне!!!!"
Больше этого студента никто не видел. Во всяком случае в стенах ВУЗа.
Он слишком много знал...