История №-2041215007

Сразу после поступления в университет меня поселили в одну комнату
с друзьями Валерой и Вовочкой. Проведя рекогносцировку и прошмыгнувшись
по этажам, я познакомился с двумя барышнями. Одна из них была так себе.
Но другая... Это была «не спетая песня»!!! Грудь, талия, ножки!!!
Я был поражен и смят! Про себя я тут же окрестил ее Зайчиком. С целью
закрепления успеха, пригласил девочек к себе в комнату на «рюмку чаю».
Во время «чаепития» у моих корешков начали подозрительно поблескивать
их паскудные глазки. После ухода гостей дело дошло до легкой
конфронтации. Во избежание мордобоя между близкими, Валера - самый
благоразумный из жинтыльменов – предложил разыграть «объект» на спичках.
Учитывая численное превосходство претендентов, пришлось согласиться.
По жизни я везучий и, соответственно, вытащил «счастливую» спичку.
Еще немного выпив, я лег спать с твердым намерением назавтра Зайчика
задрать.
Утром я проснулся от нечленораздельного мычания. Мой верный друг Валера
от возмущения не мог сказать ни слова! Он лишь, как умная собака
показывал рукой куда- то в сторону коридора. Очухавшись, я рванул
за ним. Вломившись в комнату к новым знакомым, мы обнаружили Вовочку
в постели Зайчика! Экстрагировав гада из девичьей кроватки, мы решили
по - разику звякнуть ему в бубен. Однако, зашедшая на шум вахтерша,
спасла его от справедливой кары.
Движимые обостренным чувством социальной справедливости, мы с Валерой
двое суток не впускали мерзавца в комнату. Не знаю, где ночевал
вероломный соперник (впрочем, что тут непонятного), но присутствия духа
он не терял. Через некоторое время, сжалившись и впустив по крышу
комнаты блудного (в прямом смысле слова) соседа, мы стали его
воспитывать. Причем, нравоучения чередовали с подзатыльниками
и пинками.
Через некоторое время Вовочка загрустил. Валера, проведя скоротечное
дознание, установил, что нарушитель трехстороннего пакта подцепил
ГОНОРЕЮ (я же говорил, что я везучий)!!!
На этот раз уже на нашей улице наступил праздник!!! Иезуит Валера
многократно предлагал «коту помойному» идти сдаваться в вендиспансер,
при этом, поясняя, что врач наверняка сообщит в деканат и Вовочку
вытурят за аморалку. Герой романа, в свою очередь, ходил за мной,
просил прощения за свой проступок и поскуливая слезно молил оказать
ему скорую, братскую медицинскую помощь. Через пару дней я позволил
себя уговорить. Вовочка метнулся по общаге, нашел сомнительное
лекарство, шприц, которым пользовалось не одно поколение горемычных
студентов, и тупые иглы к нему.
По плану санации я должен был ввести больному недругу пять инъекций
в задницу. При этом потерпевший сильно нервничал и «колотился»
(с бабами бы так)! Я успокоил его, заявив, что проколю курс, как нежная
семнадцатилетняя медсестра!
Итак. «Операционная». На топчане жопой к верху лежит Вовочка.
В углу комнаты в конвульсиях бьется боевой соратник и ассистент Валера.
Над Вовочкой я – начинающий ветеринар со старым шприцем и отсутствием
какого- либо сострадания к пациенту. Оказывается, бицилин имеет
обыкновение застывать в иглах (но мне-то об этом, откуда было знать?).
С учетом этого, а также тупых игл для введения одной дозы приходилось
делать по 10-11 дырок в похотливом самце. Вовочка лежал с волосатой
окровавленной жопой и дико вопил:
-