Лучшие стишки прошлых лет в этот день
Стишки - основной выпуск

Для активной работы гипофиза и шишковидной железы
Череп заполнен мозгом по макушку.
Головы у людей работают буквально, как часы,
Иногда даже можно заметить кукушку.

© Г. Бардахчиян

Расставались в Комарово,
и сжигали корабли.
Ой, херово мне, херово!
Сердце ноет и болит.
Я слезам не потакаю,
ведь характер мой-броня.
Все равно херня какая!
Просто полная херня.
А твоя душа-потемки,
получил то, что хотел,
и ушел (пиздец котенку!),
даже шапку не надел.
Но, видать, судьба такая,
никого я не виню.
Господа, я умолкаю.
Извините за херню.

О.Р.В.И.
На полу осколки битого стекла,
На столе медикаментов груды,
Я и вправду научиться не могла,
Отличать Иисуса от Иуды.

Я всю жизнь отогревала чью-то тень,
Залепив глазницы хлебным мякишем,
И читала, и играла дребедень,
Обдирая кожу, раскорячиваясь.

Не было подмены естества
В череде ошибок и виновностей,
Убегала с детства, как могла,
От морали, ограниченной условности.

Били в нос, в грудную клетку и в живот,
Лишь за то, что я не прикрывалась повседневностью,
И не затыкала никогда обидный рот,
И не мучила несчастных злобой ревности.

Не копила про запас победный клич,
Побеждала и влепляла оплеухою,
Не смеялась над упавшими навзничь,
Не страдала над обобранными скукою.

Лишь всю жизнь, что не одна врала,
Оставаясь вакуумом зажатая,
Собирая с битого стекла
Капельки стерильной ватою,

Выжимая их в горячечный язык,
Вылечить, пытаясь, - недосказанность,
Попадая, как всегда в тупик,
Слов напрасных надевая праздность.

Как итог – молчание агнца,
Каждый маленький отрезок жизни трепетной,
Чтобы, сбросив шкуру, вновь начать с конца,
Показав заточки-зубы бренности.

И подняв температурный лоб,
Подставляя поцелую звездному,
Процедить без связок: небо вброд
Перейду по бездорожью позднему.

О.Р.В.И.
On a floor splinters of beaten glass,
On a table of medicines of a heap,
I indeed could not learn,
To distinguish Jesus from Judas.

I all life warmed someone's shadow,
Having closed up eye-sockets a grain crumb,
Both read, and played rubbish,
Peeling a leather, heart-rending cry.

There was no substitution of a nature
In a turn of mistakes and guilts,
Escaped since the childhood as could,
From the morals, the limited reserve.

Beat in a nose, in a thorax and in a stomach,
Only for that I was not covered with daily occurrence,
Also did not stop up never an insulting mouth,
And not unfortunate rage of jealousy.

Did not save for emergency victorious call war-cry,
Won and not had slap in the face,
Did not laugh above fallen backwards,
Did not suffer above gathered boredom theirs.

Only all life, what not one said lies,
Remaining vacuum clamped,
Collecting from beaten glass
Droplets sterile cotton-wools,

Squeezing out them in feverous language,
To cure trying, - an innuendo,
Getting, as always in deadlock
Words vain putting on idleness.

As a result - silence of the innocent person,
Each small piece of a life quivering,
That, having dumped a skin, again to begin with the end,
Having shown sharpenings-teeth of transitoriness.

And having lifted a temperature forehead,
Substituting a kiss star,
To filter without vocal cords: the sky in the shallow ford,
I shall pass on impassability late.

Лена Деева

Я стою на берегу
Не могу поднять ногУ
Не ногУ, а нОгу
Все равно не мОгу