Лучшие стишки прошлых лет в этот день
Стишки - основной выпуск

– Я в гневе страшна! – Ты и так не особо...

#Николай_Александрович_Лосев

Я жил как царь в общаге,
Других не хуже жил,
И, как и все в шараге
Науки я учил.
Особо не вникая,
На лекциях дремал,
Их часто пропуская,
Бухать не забывал.

Строчили рефераты,
Писали курсачи,
Порой - за "автоматы",
И за магарычи.
От армии косили,
Надеясь на диплом
И анашу курили,
Косяк за косяком.

На сессиях особо,
Я мозг не напрягал,
Но в полночь во все горло,
Халяву призывал.
И, если уж признаться
То, честно говоря,
Студентов было масса
Таких же, как и я.

В общагу приглашали,
Заночевать девчат,
Не сильно напрягаясь,
Что девки "залетят".
Природные законы,
Суровы и просты,
И треть перед дипломом,
Имели животы.

Доценты в положение,
Входили, как могли,
От перенапряжения
Девчонок берегли
Им был в шараге нашей,
Не нужен академ,
Экзамены мамаши
Сдавали без проблем.

Вот так, среди девчонок,
Веселья и бухла
Пять лет моей учебы
Промчались как стрела.
Диплочик пахнет краской,
И ромбик на груди,
Но, всё-таки неясно,
Что ждёт нас впереди

Где золото роют? В горах,
В карьере, хотя и не в каждом,
В ручье, в океане и — ах! —
В карманах обманутых граждан.

Веселится и ликует вся страна:
Воры на сходке избирают пахана

(из новостей: Жириновский предложил избирать президента решением Госсовета)

Народу рот заткнула Дума,
Но не доходит до ослов,
Что замолчав мы станем думать,
И к делу перейдём от слов.

© Дмитрий Торчинов

Весной все улицы в снегу,
небось Песков несет пургу...

Где-то дети голодают,
Где-то задают пиры,
Значит всё-таки бывают
Параллельные миры.

© Дмитрий Торчинов

Вином напившись книжных истин,
Съев философских знаний плод,
Так трудно состояться в жизни,
В которой все наоборот.

(с)Дмитрий Торчинов

На посту сержант Хапалкин тихо деньги собирал,
Но "подстава", в общем, случай в зад коленом ему дал.
Грузчик он теперь на базе, сопли шмыгают в носу,
Все равно не унывает - тихо "тырит" колбасу!

Почти по Пушкину

И мальчики прыщавые в глазах!
BorisV

Прилетали к нам пришельцы. И не раз.
Археологи следы всё ищут грустно.
Просто гости все, в отличие от нас,
аккуратно за собой убрали мусор.

Дочурка - бл..., сыночек - трутень.
Кто виноват? Конечно, Путин!

Что теще подарить восьмого марта?
Чтоб искренне, от сердца, от души?
Чтоб денег совершенно бы не жалко?
И чтоб подарки были хороши?

Цветов побольше всяких наберите,
Оденьтесь пафосно-шикарно в тот момент.
И от морщин различных подарите,
Особый, дорогой, чудесный крем.

Тут главное чтоб надпись непонятна,
По-русски чтобы ни пол-слова там.
И вроде емкость выглядит занятно,
Поможет непременно теща Вам!

Счастливый зять как солнышко сияет,
По кроткости подобен он птенцу.
И теща аккуратно растирает
Анальный лубрикатор по лицу.
--
Д.Горчилин 20110309

Убеждали тараканов
"жить на яркой стороне".
Всех, поверивших в рекламу,
Тапкой плющили к стене.

Сон Петухова

Башка Первая

Однажды под утро, в четыре часа,
Иван Петухов открывает глаза
И видит не спальню четыре на три,
А видит, что он у ракеты внутри.
Стоит за окном галактический мрак
Мерцают созвездия: дева и рак.
А в чреве ракеты, среди потрохов
Завис в невесомости сам Петухов.
Кричать бесполезно, вокруг его тельца
Ни члена команды, ни члена пришельца,
И вдруг из динамика, словно паук,
Хватает Ивана космический звук.
Вздымается дыбом единственный волос,
Ему говорит человеческий голос:
- На нашей планете случилась беда,
На ней поселилась Большая Манда.
У всех мужиков, кто конечно не пьет,
При виде ее непременно встает.
А если учесть, что у нас нету рта,
То попросту всех окрутила манда.
К примеру, на службу, а не на злодейство,
Выходит отец небольшого семейства,
Идет себе мирно, читает стишок,
И тут же впадает в нервический шок.
К манде устремляется, словно пиявка,
А там уже крики, а там уже давка,
Любой гражданин, кто бы ни был и где,
Спешит обнажить половое муде.
Работа стоит: корабли не гружены,
Концерты не петы, а тут еще жены…
Иная дерется, другая ревет
И обе стремглав подают на развод.
От этого дела на нашей планете
Намедни родились последние дети…

Задев за какие-то штуки плечом,
Иван закричал: - Ну а я тут при чем?!!
А голос рокочет, как будто простужен:
-Вот ты-то, Иван Петухов, нам и нужен.


Башка Вторая

В начальной главе (или первой башке)
Иван оказался в железном мешке.
И тащат в ракете его басурмане
Как некую фигу в фотонном кармане.
Неясно зачем, неизвестно куда;
Иван почесался и вымолвил: - М-да.

Ну, долго, ли коротко, значит, летели,
В земных единицах – не меньше недели.
Питание – килька, напиток – вода,
За окнами – космос, в рассудке – манда.
Но вот по миганию кнопок на пульте
Становится ясно, что скоро распутье,
И сразу за кучкой безлюдных земель
Мерцает огнями Иванова цель.

Неверной походкой ступает Иван,
В чужой и загадочный мир басурман.
И видит: народец – не ктулху, не хоббит,
Обычные люди. У каждого хобот.
И только который ширинку таит -
У тех гуманоидов, значит, стоит.
Один подступил к Петухову: -Ну, здрасьте,
Надеюсь, вы в курсе про наши напасти?
Поскольку вы в деле сношения - асс,
То мы полагаемся чисто на вас.
Но если объявите нам саботаж,
Тогда о возврате не думайте даж!

-Позвольте, - воскликнул Иван Петухов,
-Да кто вам сказал, что я шибко таков?
Конечно, когда-то, слегка, внеурочно,
Возможно, немного… и то ведь не точно!
А так, чтоб наскоком, в мои-то года,
К тому же с дороги… да не, никогда!
-Презренный землянин, ты брешешь бесстыдно,
Нам было всё слышно, хотя и не видно:
Тебе на работу едва заступать,
А ты уже сразу «Да ** вашу мать!»
Кричит бригадирша: «Впердоливай шпалу»,
А ты ей: «Су*ара, держи по е***лу!».
Правительству, ЖЭКу, снохе и жене
Ты клялся чего-то там вставить во сне.
А если ходил, чтоб отлить на ветру,
Синоптики слышали: «В зад отдеру!»
И после такого вы нам говорите,
Что встретить Большую Манду не горите?
Отправим на прииск, утопим в Неве…
Конец Петухову и этой главе.


Башка Третья

Кто всё еще с нами – большая спасибель.
С Иваном расстались мы в час, когда гибель
К нему подступила, как к шее петля,
К правительству – кризис, к растению – тля,
К прокладке – сантехник, к розетке – монтёр,
И вроде - хана, но Иван-то хитёр!
Он что-то подумал, прикинул в умишке,
Припомнил какие-то детские книжки,
Залез на пригорок и, время не тратя,
Сказал: Мужики! Гуманоиды! Братья!
Мудишки у вас просто смех, это да,
Зато поглядите каки хобота!
Да мне бы такой или хоть половину
Я нашим министрам и ЖЭКу задвину,
(конечно, наверное, там запашок…
но этим не стоит мусолить стишок).
А энта – нежна и изящна как обод,
Ей нужен ваш нежный, морщинистый хобот,
А если поместится - можно и два,
И чтобы из каждого плыли слова.
Вот вы, в сюртуке, подойдите-ка сударь,
Скажите ей что-нибудь нежное внутрь,
Она вас услышит, оставьте сарказм,
От ласковых слов происходит оргазм.
Попробуйте, сударь, увидите сами:
Известно, что женщины любят ушами,
А тут перед вами житейская новь:
Как будто бы ухо и в нём же любовь!

Их местный кавказец по имени Гия
Попробовал первым, за ним и другия.
Вагина завыла от тысяч истом
И радугой брызнула в небе пустом.
Ура, закричали тогда басурмане
И стали стихи сочинять об Иване,
Назвал агроном в его честь самосад,
И с песней его проводили назад.

Летит Петухов на своём звездолёте,
Возможно, и вы ему честь воздаёте,
Но что-то Иван потерял аппетит,
И (вы не поверите)тихо грустит.
Покуда полётом заведует робот,
Он думает: мне бы такой же вот хобот,
Хотя бы на четверть мне хобот такой,
Чтоб, как говорится, всегда под рукой.
Я хоботом этим жене и соседу,
И нежно отвечу, и в морду заеду;
Сниму с антресолей, залезу в чулан,
Проникну под кофточку, выполню план…

И с мыслью такой под протоновый гул
Иван Петухов незаметно уснул.
Приснилось ему, что он выпил настойку
С утра, перед тем как отчалить на стройку,
И вот из ноздрей, из воздушных пустот,
Морщинистый хобот тихонько растёт...

Однако под утро, в 4 часа,
Иван Петухов открывает глаза
И видит не спальню четыре на три,
А видит фужеры, салат, пузыри.
Вокруг веселится и пляшет народ…
-Ага, - догадался Иван, - Новый Год!
Однако приятель толкает Ивана
И отодвигает два полных стакана…
Какие-то типы, расправив хвосты,
Жене его дарят вино и цветы.
И хобота нету – пиджак только драный…
И что с Новым Годом? Какой-то он странный…
Не слышно курантов и взрыва петард…
***
Проснись, Петухо-ов… на дворе уже март.

© Ед

Жизнь - игра. И сей стишок
Для прозревших и незрячих:
Коль родился - ты игрок.
И уже играешь "В ящик".

10.03.08

Прочитал свои стихи
Чушь и странности
Пробивает на хи-хи
От бездарности

Забыл я подруге отправить стишок.
Жена прочитала - вот это был шок.
С работы вернулся - а стол уж накрыт.
И пол мой паркетный до блеска блестит.
И свечи горят, и изыск на столе.
За эту закуску готов околеть.
Она нацепила такой пеньюар,
Что Машка Монро не такая уж стар.
Я выпил , закуску с женою принял,
Занюхал ее жей и снял пеньюар.
Поверишь, раз шесть получилося с ней.
Я все-таки старый, краснел до корней.
Наутро проснулся свеклы синей.
А мне принесли в постельку кофей,
Сказали, что я не мужик - корифей.
Друзья, и себя , и жену чтобы в шок,
Забудьте в дому идиотский стишок.

Благоверный муж

Много приколов на "фабрике звезд"!
Мы к Кудяковой имеем вопрос:
Ирсен,а можешь ты нам подсказать
Как твое имя назад прочитать?

Утомленное солнце
Тихо с морем прощалось
Ты "on line" мне призналась,
Что тебе десять лет.

И меня полюбила,
Старика-педофила
Встретиться согласилась,
Но чтоб взял я конфет.

И, не веря в удачу,
Я свиданье назначил
На заброшенной даче,
Где уютный сарай.

Я не знал тогда детка,
Что ты не малолетка,
Не девчонка-кокетка,
A сержант FBI.

Алик, тайный педофил (с)

навеяное Вишневским

Пришла жена, а гости не одеты

Мадам, сидя за кружкой пива,
Я долго слушал пересказ
Всей Вашей жизни. И на диво
Была история правдива,
И было больно и тоскливо,
Но не за вас.

Она с огромным шнобелем в метро читала Бабеля,
Порой смежая глазки, не лишенные прелестности,
А у меня под мышкою шестнадцать метров кабеля
Для телефонизации столицы и окрестностей.

И я подсел к ней рядышком и промурлыкал: "Здрасьте, я
Согласен любоваться даже вашим отражением,
Замечу только, что литературные пристрастия,
На тонкий вкус ценителя, достойны уважения".

Она шепнула ласково: "Меня зовут Маритою",
Грассируя при этом так призывно и естественно,
Что если бы не кабель со своими габаритами
То я бы прям в метро начал решительные действия.

И мы болтали весело о Прусте и отсутствии
Талантливой поэзии, о выставках в Германии,
О Третьей Книге Царств, и тут я вовремя почувствовал,
Что между нами, кажется, есть недопонимание.

И я поведал с горечью, что в детстве, как и сверстникам,
Хотелось мне освоить ряд престижных специальностей,
Но время было сложное, и в телефонный техникум
Совсем не принимали лиц моей национальности.

И я топился, вешался, кусал себя до крови, чем
Достал своих простых богобоязненных родителей,
И вскоре из Гантмахера Эммануила Львовича
Я стал... держите паспорт... ну, теперь вы сами видите.

Она взглянула пристально и отложила Бабеля,
И стала как-то выше и гораздо симпатичнее.
И если бы не эти сто шестнадцать метров кабеля,
То я бы наплевал на предрассудки и приличия.

И мы, прощаясь, плакали. И я, снедаем скукою,
Неделю ждал свидания, терзая кабель взглядами.
Увы, моя прелестница, ты оказалась немкою,
И ты ко мне приехала с пятнадцатью ребятами.

У них рубашки черные. И личика кирпичиком.
Они молчат значительно. И возразить им нечего.
И я, скача по местности таким пузатым живчиком,
Стал менее общительным, и вовсе не доверчивым.

Наступает Новый год,
Отступает проза.
К нам Снегурочка идет,
Телка Дед Мороза.
Снег стекает, став водой,
по фальшивым косам.
"А куда девался твой
С вечно красным носом?" –
Папа ласково спросил.
И в ответ Снегурка:
"Не хватило Деду сил,
Спит внизу, как чурка".
Мама с траурным лицом
Мчит на помощь Деду,
А Снегурочка с отцом
Вновь ведут беседу.
"Вы двадцатые у нас,
И везде – по стопке…"
А Снегурка – первый класс!
У нее на попке
Дремлет папина рука –
Папа щедр на ласки.
Не валяя дурака, -
Для чего нам сказки? –
Нам Снегурка выдает
С братиком подарки,
Ну а папа, - во дает!
Проводить до арки
Он Снегурочку решил,
С нею вниз спустился,
Через час, приветлив, мил,
С мамой возвратился.
Мама тоже весела
И цветет, как роза.
Видно, в чувство привела
Дедушку Мороза.

(c) Игорь Константинов

Гражданка одна из России
Влезала куда не просили.
Из хаты с огнем,
Из стойла с конем
Ее на пинках выносили.

(Красная Бурда)