Поиск по автору:

Два случая, которые произошли почти одновременно на Пасху 1996 года,
поставили под угрозу жизнь творческой интеллигенции Киева - если можно
умереть от хохота, то именно тогда нам представились наилучшие шансы.
Муж моей сестры пилит скрипочку в Национальной опере. Несмотря
на громкое название сего учреждения, проблема с выплатой зарплаты
там стоит очень остро, и практически все музыканты ищут какой-то
дополнительный заработок. В основной своей массе они делятся на тех,
кто играет по вечерам в ресторанах для бандитов и на тех, кто состоит
в т.н. "оркестре жмуров" - то есть, играет на похоронах ( преимущественно,
тех же самых бандитов). Всем работам работа, но спиваются на ней
в два счета.
Непосредственно перед Пасхой хоронили они одного кадра, который
проживал в одном из "спальных районов" - в 16-тиэтажном доме, причем
на 12-м этаже. Когда уже собрались в полном составе безутешные
родственники и друзья, подъехал автобус и венки с траурными лентами
уже украшали ступеньки подъезда, когда музыканты уже взяли
инструменты "на изготовку", в самый что ни на есть распоследний момент
возникла маленькая техническая заминка. Дело в том, что покойный был
мужчиной очень высоким - под 2 метра, гроб был, естественно, еще больше,
грузовой лифт оказался поломанным, а в пассажирский гроб, даже
поставленный "на попа", не уместился бы ни в коем случае. Наступила
затяжная "рекламная пауза" - народ не знает, что делать, вдова
нервничает, длительное время заняли поиски лифтера, но это ни к чему
не привело, поскольку выяснилось, что лифт поломан очень всерьез
и надолго. Родственники-то ладно - куда они денутся, потерпят, а вот
у музыкантов время лимитированное, посему им в утешение было выдано
некоторое количество спиртного из поминочного запаса, и, удалившись
в ближайший скверик, они постарались скрасить себе часы томительного
ожидания. Тем временем оргкомитет похорон лихорадочно обсуждал,
что делать. По лестнице гроб не снесешь, поскольку лестничные клетки
многоэтажных домов, как известно, не предназначены для проносов гробов,
не говоря уже о том, что нести его нужно, как минимум, шестерым, да еще
и разворачиваться с ним на площадках. От причудливой мысли спустить
гроб на веревках из окна тоже пришлось отказаться - во-первых, где
достать веревки такой длины, во-вторых…ну как бы вам объяснить…вот
представьте себе, что вышли вы на балкон , скажем белье повесить…и тут
мимо вас, мерно покачиваясь на веревках, проплывает гроб… В общем,
учитывая, что медлить далее уже нельзя, приняли единственное верное
решение - взять усопшего под ручки и спустится с ним в лифте. Сказать
легко, но вот только среди родственников и друзей добровольцев на роль
труподержателя не нашлось . С другой стороны - посторонних привлекать
не хочется, не давать же повод к лишним разговорам. Словом, не нашли
ничего лучшего, как обратиться к оркестрантам, которые втихаря
наслаждались жизнью, усевшись под детскими грибочками . Хотя, как
известно, музыканты и самый циничный народ, но услышав такую просьбу
даже они несколько опешили. Дирижер легкомысленно предложил
возложить эту миссию на главного наследника по завещанию, но шутка
успеха не имела. В общем, тромбонист Рома, будучи самый отчаянным
(или самым пьяным), сжалился над бедными людьми и за некоторое
скромное вознаграждение согласился спустится со жмуром в лифте,
в то время как пустой гроб снесут по лестнице пешком. Друзья-музыканты,
помогая им загрузиться в лифт, еще посмеивались насчет того, что дескать
будет весело, если на каком-нибудь из нижних этажей лифт остановят
на "подсадку"… Рома тоже был довольно весел и бодрился как мог. Делов-то
на три минуты.
Естественно, застрял и просидел в лифте полтора часа.
В компании с покойником ему не было очень скучно. Тем более, что дабы
воспрепятствовать падению окоченевшего трупа, его приходилось все время
нежно обнимать за талию. "Я полюбил его, как родного" - рассказывает
Рома в долгие зимние вечера за кружкой пива…Теперь вообразите:
а) состояние Ромы, который, намертво застряв между восьмым и седьмым
этажом, первые двадцать минут ревел белугой, колотился в двери и звал
на помощь, потом обессилел и покорился судьбе. Когда его вызволили,
он находился в состоянии, близком к каталепсии. На глазах его были слезы.
Продлись весь этот кошмар еще хоть пять минут, и они бы получили второй
труп, готовый к погребению (во фраке и с бабочкой).
б) -состояние родственников, вдовы и многочисленной толпы любопытных,
жадных до развлечений - будь то свадьба или похороны. После получасового
напрасного ожидания в подъезде (ах, как же им все-таки хотелось
обстряпать все тихо и незаметно), растерянные гробоносцы вышли
с ПУСТЫМ гробом на улицу и предались панике. Установить, где именно
находится лифт с драгоценным грузом, найти человека, способного
починить лифт и спустить его вниз - все это заняло немало времени.
Дабы замять скандал и излечить от душевной травмы, в Рому влили
щедрую порцию горючего. Эффект превзошел все ожидания. Он не только
сообщил, что не имеет никаких претензий, но и готов честно выполнить
свои обязанности тромбониста. О, зачем они, безумные, не отправили
его домой….Наверное, это были самые странные похороны во всей мировой
истории. Вообразите себе похоронную процессию, где безутешные
родственники идут, закрывая лица платками и давясь от беззвучного
хохота, оркестрантов, которые еле сдерживаются, чтобы не бросить
инструменты и не повалится на землю в истерическом припадке, но все же
кое-как пытаются играть "Траурный марш" Шопена… Особую прелесть
произведению великого польского композитора придавало то, что
тромбонист отставал ровно на два такта от остального оркестра,
что привнесло в избитый шлягер совершенно новый, просто-таки
авангардный оттенок. Все-таки им худо-бедно удавалось сдерживаться,
пока на кладбищенской дороге им не повстречалась сухонькая старушка,
которая, утирая слезы кончиком платка, сказала дребезжащим голоском:
"Хлопци, вы так гарно граете…" После этого в составе оркестра остались
только скрипачи, которым истерическое кудахтанье все же не мешало
воспроизводить какое-то подобие звуков - в отличие от духовиков. Дирижер
же молча содрогался в конвульсиях. Во время панихиды Рома, будучи уже
совершенно невменяемым, поскользнулся и упал в соседнюю яму, вырытую
для чужого покойника. Скромное самоотверженное сердце…Не имея
возможности выбраться, он все же не пожелал нарушить торжественность
момента, и чтобы не подводить товарищей, продолжал играть свою партию.
Постепенно все инструменты один за другим растерянно умолкали.
Ситуация во вкусе Гофмана - тромбониста нет, а тромбон играет, причем
звучание у него явно замогильное…Столпившись вокруг ямы, где
скорчившись на дне, ничего не слыша, не видя и вряд ли уже хоть
что-нибудь соображая, Рома продолжал увлеченно заниматься
тромбонизмом, бесстыжие циники огласили обитель печали дружным,
бодрящим хохотом, от которого несчастный, забытый всеми покойник,
наверное перевернулся в своем гробу…

После двадцати лет игры на скрипке человек автоматически становится евреем.

Трое собрались опохмеляться.
Первый: - У меня вот два рубля
Второй: - А у меня рубль с мелочью
Третий: - Мужики, простите, все пропил, у меня вот только яблочко...
Те двое: ну, мол, что с тобой делать, пошли.
Купили бутылку водки, забежали в парадняк, достали стаканы,
ровненько разлили, залпом - дриньк!
Перевели дух - ну, давай свое яблочко....
Третий (встает, откашливается, разводит руки): "Эх, я-аблочко..."

Вторая история происходила уже в течение двух следующих дней.
Живет в Киеве довольно известный скульптор Саша К. Зимой и летом ходит
он в черной шляпе и кожаном пальто "а-ля красный комиссар" - опять же,
разумеется, черном. Есть у него друг - тоже скульптор. В отличие от
пижона К. он ходит в затрапезном тренировочном костюме, однако вид
имеет не менее внушительный, поскольку является экс-чемпионом Украины
по боксу. Сломанный нос, короткая стрижка, плотно прилегающие к черепу
мясистые уши…Словом, встретишь в темном переулке - останешься заикой
на всю жизнь. В мастерской на Подоле, где они вдвоем работают, есть еще
помощник Сережа. Лысый,горбатый и ходит в синей спецовке. Да, так вот
о мастерской… За два месяца до описываемых событий мастерская получила
заказ на реставрацию нескольких парковых скульптур из культурного
заповедника Софиевка (Умань). Нашему Саше и его другу достались две
гипсовые довольно заурядные копии античных статуй. Обе высотой чуть
меньше человеческого роста, одна изображает Аполлона, другая - Гермеса.
Возни с ними, конечно, довольно много. Пришлось восстанавливать солидные
куски олимпийских богов и даже заново лепить некоторые части тела…
правильно догадываетесь - именно те самые. В общем, работа довольно
кропотливая, а тут весна началась. Словом, дотянули они с этим делом
до вербного воскресенья, и чтобы не портить себе праздники, они оставшиеся
дни работали в поте лица - просто не вылезали из мастерской. Провозились
они с этими носами и фаллосами до Святой субботы, даже пришлось тайно
остаться на ночь в мастерской, хотя это в принципе, было строго запрещено,
уж не знаю почему. До рассвета они трудились, наводили окончательный
лоск, а в шесть утра быстренько упаковали обе статуи по всем правилам -
в брезент и целлофан, обмотали божественные шеи и ноги веревками и ,чуть
забрезжила заря - тихонечко вынесли из мастерской и погрузили
в багажник машины К., который и должен был после праздников доставить
заказ в заповедник. Это, так сказать, был первый акт пьесы.
Второй акт рызыгрался спустя пару часов, когда К., поставив машину
в подземный гараж - знаете, такие строят обычно в районах многоэтажек -
нежился дома в ванной, намереваясь сейчас прыгнуть в постель
и наверстать упущенное за ночь, а вечером отправится в Софию
Борщаговскую, где по традиции проводят пасхальную ночь некоторые
представители творческой интеллигенции столицы. Есть там такой
любимый всеми нами батюшка - отец Владимир, о котором тоже можно
рассказать немало историй…
Эта идиллия была грубо нарушена настойчивым звонком в дверь. Одетый
в полотенце, Саша, чертыхаясь и проклиная неизвестных посетителей,
поплелся босиком открывать. На пороге стояли двое в штатском, которые
немедленно предъявили некие удостоверения. Они были предельно вежливы.
"Как ваша фамилия? Так, ясненько. А есть у вас машина? понятненько.
А какой номер? Ага. А где она сейчас находится? Так, понятненько.
Ну что ж, пойдемте посмотрим." С трудом попадая ногами в брюки,
трясущийся от страха К. кое-как оделся и на полусогнутых отправился
в гараж под конвоем вежливых следователей. По пути он пытался
сообразить, что же могло вызвать интерес к его машине у представителей
закона. Ничего более криминального, чем езда без паспорта технического
контроля и злостного уклонение от визитов на станцию техобслуживания
в течение последнего года он вспомнить не мог, поэтому, войдя в гараж
принялся сбивчиво лепетать что-то невразумительное и давать обещания
немедленно исправиться. Но визитеров почему-то интересовало не это.
"А где ваша машина? Так, понятненько. А что в багажнике?" Поскольку
Саша, как всякий нормальный человек, смотревший детективы, знал, что
в багажниках представители закона должны искать оружие, деньги
и наркотики, то совершенно чистосердечно ответил? "Ничего". "Ах, ничего?
Ну, давайте посмотрим. Откройте пожалуйста. Так… значит, ничего?
А вот как же, смотрите - трупы у нас в багажнике!" - с нескрываемой
грустью констатировали сотрудники.

Напоминаем действующих лиц первого акта. Длинноволосый Саша К.
в кожаном пальте и черной шляпе.Его стриженый друг с перебитым носом,
в тренировочном костюме.Некто лысый и горбатый в синей замызганной
спецовке, настоящий уркаган. И два молчаливых свертка из брезента
и целлофана, в которых легко угадываются очертания скрюченных
человеческих тел. Не забудьте о веревках на шее. Декорации -
предрассветные сумерки, огромные ржавые ворота мастерской. Короче,
бдительная бабушка, которая тоже не дура посмотреть детективы, попасла
из окна сцену загрузки трупов в багажник, записала номер машины
и немедленно позвонила в милицию. Милиция работала на редкость
оперативно - как сообщили Саше К.,оправившись от приступа неистового
хохота,следователи, приметы неизвестных убийц и описание машины
уже разосланы по всем постам ГАИ и то,что он на своем "Москвиче" добрался
домой незамеченным - это просто чудо. "Парень, ты на своей тачке
в ближайшие четыре часа никуда не езди -дружески посоветовал один
из следователей,любовно похлопывая распакованного Аполлона по бедру.
-Пока снимут "опаску" по дорогам,тебя десять раз арестуют - не отмажешься".

Действие третье. Прибыв поздно вечером все на том же "Москвиче"
в Софию Борщаговскую, К., находившийся в состоянии блаженного экстаза
поведал миру о своем приключении, и друзья отпустили немало злорадных
шуточек на его счет, даже не подозревая, что вскоре им самим предстоит
принять участие в заключительной части спектакля. Поутру шумная
компания на двух машинах, благоухая коньяком и рыбой собственноручного
изготовления матушки Ольги, двигалась по направлению к центру столицы
для "продолжения банкета", причем К. от пережитых потрясений и двух
бессонных ночей ухитрился так успешно разговеться, что был в зюзю пьян
и за рулем его машины сидел другой человек. Семь часов утра.
Из предрассветного тумана вдруг вырастает грозная фигура постового.
Останавливают "Москвич". Вторая машина останавливается сама.
Откуда-то из под земли выскакивает опергруппа. Всех хватают и без всяких
церемоний и объяснений запихивают в "обезьянник". Везут в ближайшее
отделение и до выяснения обстоятельств сажают в КПЗ. Там было…
О, там было множество разного народа. Там были три члена Союза
художников, два журналиста с УТ-1, был батюшка, было одно лицо
из страшно сказать, Министерства культуры… Оно (лицо) бушевало больше
всего, за что и схлопотало по лицу. Вся эта пьяная компания орет,
возмущается, требует объяснений. Объяснить им ничего не могут, поскольку
никто ничего не знает, но все подозреваются в каком-то тяжком
преступлении. Подозреваемые поодиночке вызываются на допрос, ничего
сказать не могут, поскольку тот, кто допрашивает и сам не знает о чем
спрашивать, тихое уютное отделении, где до этой поры мирно коротали
ночь всего лишь два бомжа, пока сотрудники блаженствовали
за импровизированной пасхальной поляной, превращается в сумасшедший
дом. Единственный человек, который мог бы прояснить ситуацию - то есть
К. - валяется в дровах. Остальные, протрезвев от праведного гнева, грозят
несчастным, сбитым с толку сотрудникам милиции страшными карами.
Журналисты сообщают, что сегодня же об этом вопиющем факте сообщат
в новостях, батюшка предает всех анафеме, лицо с фингалом на лице,
испуская львиные рыки, пытается добраться до телефона, члены Союза
художников просто свирепствуют. Больше всех возмущалось лицо,
но и члены тоже орали неслабо. Один абсолютно трезвый член, бывший
за рулем Сашиной машины, с трудом начинает кое-что припоминать
и соображать, но в атмосфере всеобщего безумия объяснить что-либо
затравленным представителям закона нельзя. Единственное, что им
удалось втолковать- что нужно разговаривать именно от К. Между тем
разговаривать с ним трудно, если не сказать - невозможно. Из его
невнятного пьяного бреда бравый лейтенант, учинявший допрос, понял
только, что речь идет о каких-то трупах в багажнике, что только укрепило
его решимость усилить охрану этой банды, по-видимому, представляющей
собой группу опасных рецидивистов. Немедленно обе машины были обысканы
на предмет трупов. В качестве трофея стражам правопорядка достался
отвалившийся при выгрузке из машины хуй Аполлона Бельведерского,
который халтурщик К даже не потрудился приклеить как следует…

P.S. или эпилог. После выяснения всех обстоятельств гражданин К. был
оштрафован за езду без ярлыка технического контроля. Поделом ему.

Из студенческого быта.
Училась я тогда на третьем курсе и как бы жила в общежитии - то есть,
на самом деле, снимала квартиру, а в "моей" комнате блаженствовала
в одиночку моя однокурсница и близкая подруга. Во избежании наездов
на нее со стороны коментдантши и не дай бог, насильственного уплотнения,
я изредка появлялась в общаге и даже оставалась ночевать.Причем, как
могла, старалась не остаться незамеченной - поскольку моим редким
визитам радовалось очень бурно все население этажа со всеми вытекающими
последствиями...
Впрочем, история не об этом.
Лежу, это я, значит, на диване в "своей" комнате, общаюсь с подругой
и через некоторое время замечаю, что вот уже минут пять мы с ней
разговариваем на повышенных тонах, перекрикивая включенный на полную
громкость магнитофон соседей.В ответ на мое недовольное пыхтение "вот мол,
в кои-то веки пришла домой и отдохнуть не дают, негодяи",Таня с горечью
пожаловалась, что эти сволочи (соседи, первокурсники убитые рэппом) еще
два часа назад включили магнитофон и достают всех своей любимой музыкой,
причем не действуют ни уговоры, ни просьбы. Дабы проиллюстрировать это
на примере, она босиком пошла в коридор, затарабанила в соседнюю дверь
и страшным голосом закричала, перекрывая грохот: "Тарас, сколько тебя
раз просить!!! Выключи музыку, так тебя разтак!" Ответ был неразборчивым,
но явно отрицательным, поскольку требования возобновились, причем
с добавлением угроз, от которых волосы у нормального человека должны
были не просто стать дыбом, а просто-таки поседеть.Но не таковы эти милые
мальчики. Ага,судя по звукам, доносящимся из коридора сквозь грохот
свайной установки, к Тане уже присоединились другие соседи и вот они уже
хором орут, как мартовские коты.Не пора ли мне вмешаться? А, вот и меня
поминают...
"Ну погоди ж ты, вот я сейчас позову Юлю..."
Нет, я не обольщаюсь. Я вовсе не думаю, что одно мое имя наводит страх
на первокурсников...Правда,говорят, после моего последнего посещения
общежития кухня еще две недели была "не просто чистой, а безупречно
чистой"...
"Юля!!!"
Да нет, ну что я им в самом деле - страшилище? Бабай, которым пугают
деток?!
"Ну вот, видишь, какие гады" - говорит расстроенная Таня, появляясь
в дверях. Сидим молча еще какое-то время. Децибелы усиливается. Свайная
установка свирепствует.
"а у Катьки между прочим..."
"тыдыц-тыдыц.Тыдыц-тыдыц"
"..маленький ребенок уснуть не может из-за них..."
"тыдыц-тыдыц...."
Нет,это терпеть невозможно.Где мои туфли?
Конечно ,я не буду униженно стучаться в двери - тем более все равно
не услышат.А делается это очень просто - балконы-то у нас смежные,
а время года летнее...И вот я, как Бэтмен, Супермен и Черный плащ
в одном лице, как воплощение неизбежного возмездия, как фурия мщения,
появляюсь в дверях.
Картина в духе Рембрандта. Комната, полная бутылок.Магнитофон, ессно
орет и аж подпрыгивает. Вдрызг задумчивый, в позе Будды, созерцающего
свой пуп сидит один. Второй валяется на соседней койке лицом в подушку.
Комната полна дыма и адского грохота.В синих клубах дыма в проеме
балконной двери вырастаю я ( восьмой этаж).
"Ну, Тарасик, молись!!!"
и тут я слышу - точнее читаю по губам, ибо услышать тут ничего нельзя.
"НЕ ОРИ, ДУРА! СЕРЕГА СПИТ!!!"
Занавес.

Последние несколько лет матушка работает в школе, преподает историю.
Мне у нее учиться не довелось, бог уберег, но на уроках ее в младших
классах я пару раз была и могу засвидетельствовать, что буквально
с первых дней работы она овладела профессиональной терминологией
и фразы "а голову ты дома не забыл?" или "и без родителей не возвращайся"
выдавала совершенно бессознательно.
Читала она, впрочем, очень интересно и дети ее любили - но больше
за темпераментный характер. Знаете, есть такой тип учительниц,
у которых очень звучный голос, незаурядное чувство юмора и манера
очень выразительно разговаривать.
И вот как-то раз, будучи не в духах - то ли устала, то ли деточки
на предыдущем уроке довели, мама заходит в очередной класс со звонком.
Чем-то они ей не угодили с первых же минут урока - парочка разгильдяев
опоздала, еще кто-то все никак не может успокоиться и замолчать, и все
такое прочее. Какое-то время матушка еще креиилась, а потом начала
устраивать разнос.И вы такие, и сякие, и лодыри поганые и фулюганы
неуемные, и вот опять,пожалуйста, - дежурных нет - в классе грязь
и беспорядок...Все это произвело надлежащее действие, детишки мгновенно
притихли и задрожали от страха (мы с папой их понимаем). Тут она, все еще
кипя гневом поворачивается к доске, что-то пишет,потом собирается это
стереть, и тут ее взгляд падает на тряпку, которую дежурные ,естественно,
забыли выполоскать и она имеет характерный для таких тряпок
мерзостный вид. Тут праведное возмущение, видно, достигло апогея,
и матушка выпалила, гневно указуя перстом на сей предмет:
- Что это за тряпка??? Что это за тряпка?!!! Я ТАКУЮ ТРЯПКУ
ДАЖЕ В РОТ НЕ ВОЗЬМУ!!!

(прим. то есть "в руки". Ну, понятно, в общем.)

и дети были спасены.