Поиск по автору:

Судьба любит тех, кто умеет смеяться, даже когда падает лицом в торт.

Женщина лёгкого поведения тяжела для кошелька.

Женщина лёгкого поведения — как такси: чем дольше ночь, тем дороже поездка.

У женщин лёгкого поведения обычно самая тяжёлая судьба.

Улыбка — это самый дешёвый ремонт лица.

В отпуске люди делятся на два типа: одни фотографируют еду, другие — сами становятся едой для комаров.

Настоящий отпуск — это когда даже календарь не знает, какой сегодня день.

Лень — это скрытая форма заботы о нервной системе.

Жизнь — это когда ты ищешь смысл, а находишь смешное.

Любовь слепа, зато соседи — нет.

В споре побеждает тот, кого больше любят, а не тот, кто прав.

Настоящая любовь — это когда муж и жена вместе 30 лет… И всё это время спорят, кто больше любит, а не кто больше храпит.

Жить надо так, чтобы ломались кровати, a не мечты

Лёгкое поведение редко сочетается с лёгкой жизнью.

Самые крепкие отношения держатся на двух вещах: доверии и хорошем матрасе.

Измена — это когда муж ищет разнообразия, а находит неприятности.

Не стыдно быть убогим, стыдно этого не понимать.

Любовь — это когда твоя футболка на ней смотрится лучше, чем на тебе.

Счастье не впереди и не позади — оно рядом, если уметь заметить.

Самая большая проблема отпуска — он всегда короче, чем очередь на рейс.

Мужчина изменяет ради впечатлений, а получает впечатление кастрюли на голове.

Жизнь удалась, если ты смеёшься чаще, чем ищешь очки, телефон и деньги.

В Ясной Поляне все соседи давно знали: у Толстого дача «непростая». То он пишет «Анну Каренину» до утра и скрип пером мешает спать, то студенты-почитатели палаточный лагерь у ворот ставят, то опять по деревне ходят слухи: «Толстой отменяет частную собственность, готовьтесь делиться коровами!»

Однажды сосед-кулак стучит в ворота:
— Лев Николаич, вы бы потише — у нас дети, а вы с утра философствуете: «Есть ли жизнь после смерти?» Они теперь спать боятся.

На следующий день другой сосед жалуется:
— Ваши почитатели опять все грибы в лесу собрали, у нас щи пустые!

А третий вообще прямо сказал:
— Лев Николаич, вы, конечно, великий писатель, но от вас одни неудобства: то дорогу на ярмарку перекроют, потому что корреспонденты приехали, то ваша Софья с самоваром из колодца полдня воду таскает!

Толстой терпел, терпел, а потом махнул рукой:
— Всё, ухожу! Может, в Астапове хоть соседи поспокойнее будут.

Собрал котомку, вышел на крыльцо, а соседи ему вслед:
— И правильно! Хоть ночью спать будем!

Прошло три дня, и Ясная Поляна затосковала: без Толстого никто не знал, о чём спорить по вечерам и кому жаловаться. Даже сосед-кулак сказал:
— Верните графа! Я уже неделю ни с кем не ругался, тоска зелёная.

Сдавал я экзамен в Канаде на Power Engineer. Всё серьёзно: три задачи и два вопроса. Нужно 60%.

Задачи решил идеально — потом нашёл их на сайте университета, даже сомнений нет. Вопрос про алюминий тоже знал: при понижении температуры он прочнее (поэтому самолёты в воздухе крепче, чем на земле). Второй вопрос написал ещё лучше — из личного опыта. В общем, уверен: баллов на 90%.

А результат — 55%. Провал!

Я к экзаменатору:
— Исправляйте!
А он:
— Процедуры апелляции не существует.
— Ну тогда вы её только что изобрели, — сказал я и начал писать письма всем подряд.

Чтобы жалобы читали, я вставил туда историю про Нильса Бора.

Когда тот был студентом, ему дали задачу: «Есть секундомер, измерьте высоту здания».
Все написали по классике: бросить секундомер с крыши, измерить время падения, по формуле свободного падения вычислить высоту.
А Бор предложил кучу вариантов:
— Можно отдать секундомер дворнику за данные о здании.
— Можно измерить тени и использовать теорему подобных треугольников.
— Можно спустить секундомер на верёвке.

Преподаватель влепил ему двойку — «не указал нужную формулу». Но Бор пожаловался. Ректор посмотрел, прочитал, рассмеялся и сказал:
— За такой креатив студент достоин отлично, а не «два».

Я закончил письмо так:
— «Неужели в Канаде Нильсу Бору вы бы тоже поставили 55%?»

И что вы думаете? Моё «два» тоже исправили! Правда, не на «отлично», а на 69%. Но этого хватило, чтобы пройти.

Феликс Бамгартнер — Гагарин с банкой энергетика
В далёком 2012 году Red Bull решил доказать всему миру, что их слоган «Red Bull окрыляет» — это не просто маркетинг, а реальный план полёта.
Вместо ракеты — огромный воздушный шар.
Вместо «Востока» — капсула размером с туалет на даче.
Вместо Королёва — инженеры из Red Bull в бейсболках и с баночками энергетика.
И вот, Феликс Бамгартнер, человек-легенда, поднимается на высоту 39 километров. Там, где обычные самолёты боятся даже показывать нос, а птицы говорят: «Не-не, брат, выше без нас».
Когда капсула открылась, Феликс сделал шаг в пустоту. Гагарин когда-то сказал «Поехали!».
Феликс сказал:
— «Держите мою банку!»
Через секунду его начало крутить, как бельё в старой советской стиралке «Малютка». Но он выровнялся, и тут случилось главное — Феликс превысил скорость звука!
Он стал первым человеком, который доказал: чтобы догнать самолёт, не нужен самолёт. Cкорость падения достигла 1 357 километров в час.
Гагарин открыл человечеству дорогу в космос,
а Бамгартнер — дорогу в маркетинг:
один полетел ради науки, другой — ради энергетика.
И если Гагарин сказал бы: «Я вижу Землю!»
то Феликс бы добавил:
— «И она вся в логотипах Red Bull».
Совсем недавно в июле 2025 года, во время полета на глайдере в Италии, по данным СМИ у Феликса остановилось сердце, и он упал в бассейн одного из отелей, ему было 56 лет.

«Продажная сучка и торпеды»
На подводной лодке время — это не только деньги, это жизнь. Представьте: вы идёте в глубине, на радаре вспыхивает противник. У вас есть всего несколько минут — пока он не заметил или не успел первым выпустить торпеду.
В СССР слово «кибернетика» в 50-е называли «буржуазной продажной сучкой». А потом оказалось, что без этой «сучки» торпеда вообще не понимает, куда плыть.
Если данные в торпеду вводить медленно — всё, приехали. Пока один матрос думает, куда крутить ручку, а второй ищет карандаш, противник уже выпустил свой подарок. И через пару минут вместо «товарищ капитан, цель поражена» будет «товарищ капитан, крышку люка закройте изнутри».
Именно поэтому скорость ввода данных и залп решали всё. Успел первым — красавец, герой, возвращаешься домой. Задержался хоть на пару минут — торпеда прилетела в тебя, и всё, герой посмертно.
На американских подлодках в это время уже стояли электронно-вычислительные машины: щёлк-щёлк — и торпеда летит туда, куда надо.
У нас же сделали своё чудо техники — электромеханический мозг из пяти шкафов, каждый размером с телефонную будку. И всё это урчало, щёлкало шестерёнками и жужжало моторчиками, будто в трюме поселилось стадо мясорубок.

Чтобы эта махина работала, надо было четыре матроса: один крутит ручку азимута, второй вводит скорость, третий что-то подкручивает в глубину, четвёртый просто матерится, чтобы система не расслаблялась.

И самое главное — всё это хозяйство исправно «вкручивало» данные прямо в торпеду. Торпеда запускалась, и все вздыхали: «Ну слава богу, не в нас же!»
Американцы удивлялись:
— Как, у русских нет компьютеров, а торпеды всё равно летят?!
А наши гордо отвечали:
— Так у нас кибернетика не продажная, у нас кибернетика в телогрейке.

Был у нас преподаватель начальной военной подготовки — Григорий Иванович Чепурков. Сын полка, фронтовик,подполковник, орденоносец рассказывал истории так, что половина класса падала со смеху. Одна история запомнилась: командир застал двух бойцов за любовью с немкой.
— Что делаете, бойцы?!
А те в ответ:
— Так это… мы ей горб правим!
И ведь девушка реально была сутулая.
Но главные подвиги начались, когда мы сами решили «повоевать». У каждого своя пристреленная винтовка, патроны малокалиберные… и вдруг у ребят созрел план: делать самодельные пистолеты! Для этого, конечно, нужны патроны. Решение простое: стреляем не все, а дырки в мишенях прокалываем гвоздём. Всё честно: и пистолеты есть, и патроны экономятся.

Первым делом пострадал соседский гараж с закатками: банки огурцов и помидоров вмиг превратились в тренировочные мишени. Потом мы пошли на уток. Тут было особенно весело: пуля из нашего пистолета, ударяясь о воду, начинала лететь боком и выла, будто волк воет на Луну.

Но рекорд глупости был побит на переходе команды в тир ДОСААФа. По правилам винтовки должны быть зачехлены. Всё чинно-благородно… пока один из наших гениев не достал винтовку, зарядил «сэкономленный» патрон и — хлоп! — уложил ворону прямо над остановкой, где сидели бабушки с авоськами. Бабки подпрыгнули, как будто их током шандарахнуло. Чепурков подлетел к стрелку и влепил такую затрещину, что того потом реально откачивали.

При этом, несмотря на суровый вид, Григорий Иванович был добрейший мужик. Меня, например, он пытался научить стрелять, хотя я был «криворукий снайпер»: стрелял хуже всех, зато бегал и подтягивался лучше других.

И вот наступил день соревнований. В подтягивании — первый, в кроссе — третий. Осталась стрельба. Надо набрать 45 очков, чтобы стать чемпионом. Я спокойно отстрелял, прохожу мимо жюри, а они считают:
— Так, три десятки и две девятки. 48!
Я чуть не присел прямо там. Получилось, что я стал лучшим стрелком, хотя стрелять «не умел». Видимо, просто никто не давил, и даже Григорий Иванович смотрел спокойно.
Мы с детства тренировались на утках, гаражах и собственных нервах. Но всё равно Чепурков сделал из нас нормальных пацанов.
А ему самому — вечная память. Без него у нас бы и мишеней, и историй было куда меньше.

Учительница:
— Дети, у кого есть мечта?
Петя:
— Да, чтобы 1 сентября отменили!

Жена Пушкина:
— Александр, ты мне изменяешь?!
— Нет, я просто собираю материал для «повестей Белкина».

— Александр Сергеевич, может, не стоит на дуэль?
— Как это не стоит?! У меня абонемент!

Пушкин перед дуэлью:
— Господа, а если я выживу, то обещаю больше не драться.
— Правда?
— Нет, конечно, просто красиво звучит.

Взросление — это когда «всего пять минут» сна превращаются в опоздание на работу.

Как Борода размагнитил понедельник.
Понедельник. Раннее утро.
Курчатов входит в лабораторию, борода бодро впереди, папка под мышкой. В дверях сталкивается с инженером:

— Товарищ академик, у нас проблема: корабль размагничиваем — результат отличный… пока он стоит у причала. Отойдёт метров на сто — и снова «магнитится»!

Курчатов хмыкнул:
— Значит, причал полезный, держите его ближе к кораблю! Шутка. Давайте смотреть схему.

Вокруг тут же собрались физики, электротехники и один электрик дядя Ваня, который умеет чинить любые приборы лёгким постукиванием по корпусу.

— Нам бы осциллограф получше, — вздыхает молодой сотрудник.
— Нам бы корабль поближе, — мечтательно говорит дядя Ваня.
— Нам бы чай погорячее, — итожит Курчатов. — А ещё — план работ и мел.

Он берёт мел, рисует на доске петлю гистерезиса, поверх — корабль, поверх корабля — ещё одну петлю.
— Видите? Нам нужно не просто снять намагниченность, а не дать её набрать снова. Размагничивание — это не событие, это образ жизни, товарищи!

Инженеры переглянулись: звучит как лозунг на завод, но в теории сходится.

— А если мы добавим динамическую компенсацию, — включается молодой, — привяжем ток не к «средней температуре по больнице», а к текущему полю?

— То-то же, — кивает Курчатов. — Жить надо не по средним, а по реальным данным. И чай — тоже по реальным данным!

Дяде Ване дают чай, осциллографу — лёгкий воспитательный постук, схема оживает. Корабль пробуют снова: отошёл — поле держится в норме. Все вздыхают.

— Товарищ академик, а бороду вашу размагничивать не надо? — шепчет лаборант.
— Нельзя, — серьёзно отвечает Борода. — В ней хранится запас устойчивости к понедельнику.

Лаборатория смеётся, Курчатов уже листает план на обороте вчерашней сводки:
— Так, по атомному направлению: кто у нас сегодня «в поля»? Я с вами. На месте заряжается не только железо — там заряжается здравый смысл.

И пошёл. Борода вперёд, понедельник — по стойке «смирно».
Потому что если что-то можно проверить руками, у Курчатова это обязательно заработает.

«Разрешение на секс по-советски»

Когда создавался СССР, у большевиков были идеи «построить нового человека» — не только на заводах, но и в спальнях.

В 1920-е годы в некоторых коммунах действительно пробовали «раскрепощённые отношения»:

семьи отменялись,

предлагалось «свободное партнёрство»,

даже обсуждалась идея выдавать разрешения на секс, почти как на хлеб или керосин.

Ходила шутка:
— «Взрослый человек без талона на секс — это тунеядец интимной сферы».

Некоторые энтузиасты всерьёз проектировали «коммунистические спальни», где партнёров можно было менять по принципу «очередь за колбасой». В газетах писали про «стакан воды»: мол, удовлетворение желания должно быть простым, как выпить стакан.

Чем это закончилось

Как водится, всё быстро ушло в абсурд:

мужчины начали «раскрепощаться» активнее женщин,

в общих спальнях царил бардак похлеще, чем в очередях,

а дети рождались реальные, а не «идеологические».

К 1930-м коммунистические начальники махнули рукой и сказали:
«Хватит нам этих экспериментов! Давайте-ка обратно к семье, браку и ЗАГСу».

Сексуальные коммуны закрыли, разрешения на секс никто больше не выдавал.

Первое свидание в городе: ресторан, свечи.
Первое свидание в деревне: сеновал и корова в роли свидетеля.

Мужчина на свидании:
— Я люблю, когда девушка открытая.
Девушка:
— Тогда давай по-честному: я сюда только поесть пришла.

— Ты на первое свидание всегда так много косметики наносишь?
— Конечно, это как броня. Вдруг ты враг?

На сеновале девушка шепчет:
— Ты меня любишь?
Парень:
— Конечно! Только не шевелись — вилами уколешься.

Раньше в СССР в космос летали инженеры и военные.
Теперь в России в космос летает только… бюджет.

Девушка парню:
— Ты меня никогда не забудешь?
— Нет, я после этого сеновала ещё неделю чесаться буду!

Когда мужчины перестанут изменять?
Когда мужчины осознают: самое надёжное алиби — вообще не изменять.

Настоящее счастье — это когда телефон зарядился быстрее, чем ты устал ждать.

Полюбила мильёнера,
Стал он в жизни кавалер.
А потом узнала сразу —
Он давно уж пенсинер!

Королёв, будучи уже Главным конструктором, очень уважал простых рабочих и слесарей. На одном из совещаний инженеры спорили, как лучше собрать сложный узел ракеты. Теоретически всё было правильно, но Королёв вдруг сказал:

— «А теперь давайте позовём слесаря Иванова из цеха. Если он сможет это собрать руками — значит, конструкция годится. Если нет — ваши чертежи мусор».

В итоге именно слесарь подсказал, что деталь невозможно закрепить без дополнительного люка. Инженеры переделали проект.

Говорят, однажды космонавты спросили Королёва:
— Сергей Павлович, что нужно, чтобы полюбить космос?
Он ответил:
— Очень крепкий чай и железный желудок.
В цеху кипела работа: готовили ракету к старту. Инженеры спорили над схемами, чайник на плите забылся, а Королёв с суровым лицом проверял каждый болт.

Вдруг слесарь тихо сказал:
— Сергей Павлович, ракета закипает!
— Где?! — подпрыгнул Королёв.
— Да это у вас чайник.

Королёв улыбнулся, но налил себе кружку и пошёл к Гагарину.

— Ну что, Юра, не страшно? — спросил он.
Гагарин улыбнулся:
— Товарищ Главный конструктор, если я откажусь, вы сами полетите?
— Конечно, — кивнул Королёв. — Но тогда ты меня будешь запускать.

Все засмеялись, напряжение спало. А Алексей Леонов добавил:
— Сергей Павлович, а вы бы на Луну полетели?
Королёв затянулся «Беломором» и хмыкнул:
— Только если там борщ есть.
Несколько малоизвестных фактов о Королеве:
Секретность имени
До середины 1960-х имя Королёва было засекречено даже внутри СССР. В газетах его называли просто: «Главный конструктор». Даже космонавты, которых он лично выводил в космос, не всегда имели право произносить его фамилию публично.

Учёный с фронтовой закалкой
Во время войны Королёв не сидел только в конструкторском бюро. Его несколько раз вывозили на фронт, чтобы он видел боевое применение ракетных систем. Говорят, он любил сам залезать в грязь и проверять установки «Катюша», чтобы понимать, как это работает в реальности.

Заключённый, который построил космос
В 1938 году Королёва арестовали по обвинению в «вредительстве». Он прошёл через Колыму, где чудом выжил, и только потом был переведён в «шарашку» — конструкторскую тюрьму. Ирония: именно в условиях полузаключения он начал разрабатывать первые ракеты, с которых и выросла вся советская космонавтика.

Инженер-практик
Королёв терпеть не мог «бумажные» проекты. Если что-то не собиралось, он сразу отбрасывал теорию. Он говорил:
— «В космосе не будет чертежей, там будет железо. И оно должно работать».

Очень любил простую еду
Несмотря на статус и доступ к «дефициту», Королёв обожал простые блюда: кашу, борщ, хлеб с салом. Коллеги шутили: «Космос покоряет человек, который доволен тарелкой борща».

Почти погиб на операционном столе
В 1966 году Королёва положили на операцию по удалению опухоли. Она оказалась доброкачественной, но врачи повредили челюсть и кишечник — организм не выдержал. Многие историки уверены: если бы он прожил хотя бы ещё 10 лет, СССР мог бы обогнать США в лунной гонке.

Сижу я на курсах первой помощи. Скучища страшная: инструктор показывает на манекене-женщине, потом на кукле-«ребёнке», как надо действовать при родах. Народ кивает, но видно — все зевают.

Я думаю: надо же как-то разнообразить. Быстро в телефоне нахожу аудио с плачем новорождённого.

И вот, момент истины: инструктор торжественно достаёт куклу-младенца из манекена... и в этот момент из моего смартфона раздаётся громкий детский плач!

Инструктор застыл, глаза как блюдца, явно пытается сообразить: «Неужели кукла реально с функцией?»
Толпа держится из последних сил, а потом у кого-то вырывается ржач. Вся аудитория уже смеётся, кто-то аплодирует, кто-то орёт: «Ну хоть на этих курсах роды наконец удались!»

Инструктор покраснел, махнул рукой и только пробормотал:
— Ну… будем считать, это была максимально реалистичная симуляция.

— Как живёшь?
— Весело!
— В смысле?
— Плачу и смеюсь одновременно: плачу за квартиру и смеюсь с зарплаты.

— Дедушка, зачем вам молодая жена?
— Чтобы помнить, зачем мне Виагра.

Сосед спрашивает:
— Как у вас с молодой женой?
— Отлично! Я ей — пенсию, она мне — настроение.