Поиск по автору:

— Почему женщины любят богатых мужчин?
— Потому что у бедных фантазия только в долг работает.

В США хвастаются:
— У нас демократия! Даже Шварценеггер может публично опустить Трампа!

В России отвечают:
— Подумаешь, у нас тоже демократия… У нас Медведев тоже может опустить Трампа! Причём так, что сам Трамп попросит: «Верните лучше Шварценеггера!»

Золотая рыбка олигарху:
— Исполню три желания.
Олигарх:
— Ну… хочу, чтоб у меня был миллиард.
— Исполнено!
— Второе: хочу ещё миллиард.
— Исполнено!
— Третье: хочу, чтоб рубль был крепким.
Рыбка:
— Извини, я сказочная, но не фантастическая.

Учительница спрашивает:
— Дети, что такое треугольник?
Машенька:
— Это когда Петя, я и мой парень!

Репортёр спрашивает боксёра:
— Что вы почувствовали после первого удара соперника?
— Желание написать завещание.

Тренер спрашивает боксера в перерыве между раундами: Как ты?
Боксер: Все хорошо. Я уже вижу звезды без телескопа.

Меланья жалуется Трампу:
— Ты всё время говоришь о себе!
Трамп:
— Это неправда. Иногда я говорю и о тебе… как о «моём успехе».

Пансионат «Солнечная Нефтянка» c грудастыми фотомоделями c ногами от ушей.

В Венесуэле есть озеро, которое все называют Маракайбо. Озеро полусолёное, неглубокое, с линиями электропередачи прямо поверх воды и железобетонными скелетами брошенных платформ — будто динозавры нефтяной эры решили искупаться и передумали. Там же — одно из старейших в мире нефтяных месторождений.

Я приехал во время кризиса 2009-го и сразу увидел перспективу: рай для пенсионеров! Зимой +20, летом +27, солнце — безлимит. Ставим коттеджи с солнечными батареями прямо на заброшенные буровые платформы, моторку у крыльца — и живи себе: хочешь — в большой город, хочешь — через пролив в Карибское море. Главное — не забывать, что на дне лежит метр тяжёлой нефти, как слой шоколадной глазури. Только шоколад этот… на вкус — асфальт.

— Это у нас маракайбский «Наполеон», — пояснил Педро, местный специалист по всему. — Нижний слой — битум, верхний — морская соль.

Наши водолазы, чинившие подводные нефтяные трубы, после погружения вылезали чёрные и блестящие, а потом долго отмывали водолазные костюмы… бензином. Дельфины при этом живут как ни в чём не бывало, блестят как новенькие автомобили. Крабы тоже бодры — иногда слишком. Наши как-то наловили, сварили… Один краб оказался у меня в тарелке и сразу объяснил, почему морепродукты иногда называют «нефтепродуктами». Больше я в гастрономические эксперименты не лез.

Зато с бензином вышла романтика. Там он стоил пять центов за литр. Пять! В другой реальности это почти бесплатно — как улыбка или совет тёщи. Я приехал на базу за сорока тоннами топлива, а мне выдали ещё семьдесят «сверху» — акция щедрости. По нефтебазе ходили военные с оружием, присматривали за директором и персоналом — как при совке парторги. Если экономика неэффективна, ей требуются такие надзиратели для порядка.

— Ребята, вы, кажется, переборщили, — говорю.
— Ничего страшного, — улыбается стивидор. — Море большое, всё поместится.

От этих слов на душе стало тепло, как у греческого капитана, который покупал десятки тонн советской нефти за пару джинсов и каталог «Quelle».

Ночь перед вылетом домой я провёл в гостинице при казино. Столы длиной в десятки метров ломились от яств, сногсшибательные венесуэльские официантки пленительно улыбались. Прогуляться по вечерним улицам Маракайбо не удалось — слишком опасно: говорили, что ночью лучше не останавливаться на красный — ограбят; патрули и «птенцы Чавеса» останавливали всех подряд. В Венесуэле так и шутят: «На красный ночью не тормози — береги кошелёк».

Утром дельфины проводили меня до пирса. Хорхе подпрыгнул ещё раз, как печать «сдано». Ветер пах свободой, манго и слегка — октаном. И я подумал: если где-то и строить дорогу к светлому будущему, то здесь асфальт есть точно.
Рейс был через Майами. Венесуэльцы нас не проверяли — от слова совсем. Зато проверяли красивые американские стюардессы — они же исполняли обязанности иммиграционных офицеров. Девушка начала задавать вопросы. Я улыбнулся: «Девушка, почему вы такая строгая? Такие вопросы стюардессам не положено задавать». — «Я сейчас не стюардесса», — ответила она, поулыбалась, поставила штамп — и всё-таки пустила в Майами.

Венесуэла и Россия — сёстры: красивейшие женщины, бескрайнее гостеприимство и расточительное отношение к ресурсам. Чуть не забыл про инфляцию: за год моего пребывания, по ощущениям, боливар рухнул с «четырёх за доллар» до «пятисот», и никто даже не удивился — просто стали улыбаться шире.

А главное — когда бензин по пять центов, смех действительно бесплатный. И иногда этого достаточно, чтобы всё работало. Даже крабы — но их, всё-таки, лучше не есть.

Жизнь с таксистами — это как лотерея: то встретишь «короля понтов», который сразу требует оплату за оба конца, то вдруг попадёшь на настоящего святого с рулём.

Первый случай был в городе Ухте. Приехали, всё хорошо. Я даю таксисту 400 рублей «на чай». Он посмотрел, вздохнул и говорит:
— Мужчина, ну вы что… Я же не хирург, чтобы такие деньги брать.
И вернул половину! Представляете? Я чуть не растерялся — обычно же наоборот: сдачу не дают, а тут — моральный «кэшбэк».

Второй случай был в Канаде, в городке Прескотт. Я искал там запчасти для катера. Два часа катались с таксистом, на счётчике набежало $50. Я протягиваю ему 10 долларов чаевых, он глаза округлил:
— Ооо, нет, сэр, это же перебор! — и возвращает мне $5.
Я в шоке. Это, оказывается, не таксист, а какой-то «Санта-Клаус наоборот» — не подарки раздаёт, а обратно сдачу приносит.

Вот такие бывают люди: редкость на дорогах, но встречаются. После них уже не хочется ругаться на пробки — хочется открыть окно и крикнуть:
— Таксисты, будьте как эти двое!

Врач говорит Трампу:
— Вам нужно меньше говорить.
Меланья вздохнула:
— Доктор, вы только что сделали меня счастливой женщиной.

Теплоход стоит у причала, мотор гудит.
Капитан:
— Механик, почему у нас вибрация такая сильная?
Механик:
— Это не вибрация, капитан. Это корабль пытается cбежать, пока мы его не утопили.

На теплоходе в море вдруг двигатель встал.
Капитан злой:
— Механик, что произошло?!
Механик спокойно:
— Корабль решил отдохнуть. Я его понимаю — я тоже устал.

Если жизнь кормит тебя лимонами — сделай из них ром с лаймом и танцуй сальсу

Дочка: — Мам, а у меня новая подруга!
Мама: — Это которая «не дружи с ней, она тебя научит плохому»?
Дочка: — Нет, это я её учу!

В стриптиз-клубе.
Клиент: — Девушка, можно вас пригласить на танец?
Стриптизёрша: — Можно.
— А сколько стоит?
— Гораздо дешевле, чем ваш развод с женой.

Таксист рассказывал:
«Подвозил бабушку. Она на выходе:
— Сынок, у меня денег нет… но вот тебе три огурца из огорода.
Знаете, это были лучшие “чаевые” за всю смену!»

Однажды заказали поездку. Подходит огромный лабрадор… без хозяина.
На ошейнике записка: «Такси до ветклиники. Хозяин встретит».
Таксист:
— За 10 лет работы я ещё не возил клиента, который не торговался, а только рычал на каждой кочке.

Снова о таксистах и прочих приключениях.

Пришло время вспомнить о ненавязчивых таксистах и их удивительном сервисе.

Мы с женой вечером гуляли в Шарм-эль-Шейхе. Сели в такси, и водитель уверенно заявляет:
— Я буду вас ждать!

Я ему:
— Не надо! Мы свободные туристы. Хотим гулять без расписания.

Таксист посмотрел на меня так, будто я у него лицензию только что отобрал. Ну ладно, пошли мы гулять: вечерний город, огни, атмосфера.

Через три часа возвращаемся, садимся в другое такси — и тут внезапно из тьмы появляется наш прежний водитель!
— Вы должны ехать только со мной!

Я вежливо, но твёрдо:
— Я тебе ничего не должен. Даже бакшиш не должен.

И тут — бац! — из ниоткуда подбегает ещё пять таксистов. Чистое «Форсаж 12: Шарм-эль-Шейх». До драки не дошло, но ощущение, что мы были редкой реликвией, которую надо отвоевать любой ценой.

А теперь переместимся на другой конец света — на Варадеро, на Кубе.

Там мы договорились с таксистом за 10 долларов проехать 500 метров в карете. Ну, думаю, экзотика! Но не тут-то было. Таксист, который до этого прекрасно говорил по-русски, вдруг «забыл язык» и уверенно заявил, что поездка стоит 20 долларов.

Такая наглая ложь мне даже понравилась. Я дал ему 10 долларов и сказал:
— Если попросишь ещё, я и это заберу!

Так что теперь я знаю: в Шарм-эль-Шейхе таксисты вас стерегут, как сокровище, а в Варадеро учат быстрому счёту и умению отстаивать свои деньги.

Жизнь — как пробка на дороге: все стоят, а виноват почему-то таксист.

Отдыхать приятно, а приятно отдыхать ещё приятнее.

Этим летом наблюдал такую картину: парень весь день крутился возле красивой девушки, искал повод познакомиться. В итоге споткнулся о забытое детское ведёрко с песком и рухнул прямо на её полотенце.

Девушка спокойно посмотрела и сказала:
— Молодой человек, если хотели лечь рядом — можно было просто спросить!

Подрабатывал я как-то таксистом на своей легендарной «восьмёрке» — машине с характером, да ещё и двухдверной. Подвёз двух девчонок: одна устроилась спереди, другая — сзади.

Приехали, говорю:
— С вас, девушки, за проезд!

Та, что спереди, хлоп дверью — и в кусты. Даже «спасибо» не сказала. Только я глаза протёр — уже и след простыл.

А вот вторая… она-то сзади сидела. А у «восьмёрки» фокус: чтобы выйти, надо переднее сиденье двигать.

Она дёргает ручку, нервничает. Я ей:
— Ну вот, техника такая: выход только по оплате!

Она покраснела, потом засмеялась:
— Ладно, расплачусь по-своему.

Когда через два часа дверь наконец открылась, я сказал:
— Всё, можешь идти… Ты уже расплатилась!

А она — смеётся, выходить уже не хочет:
— Какая же Наташка дура, что сбежала!
Мораль: В девяностых из «восьмёрки» выйти без оплаты было сложнее, чем из брака!

Мужик идёт к гадалке.
— С вас 1000, и я скажу будущее.
Заплатил.
Гадалка:
— В будущем вас будут нагло обманывать и надувать.

И ведь сбылось…

Мужик на базаре:
— Это арбуз сладкий?
Продавец:
— Конечно! Если нет — приходите завтра, я вам другой продам.

Мужик в парикмахерской:
— Сколько стоит подстричься?
— 500 рублей.
— А побриться?
— 700.
— А если сразу всё?
— 1500.
Вышел лысый и гладкий, но чувствует — нагло обманули и надули.

Пельмени — как жизнь: сначала горячо, потом сытно, а потом жалеешь, что так быстро.

— У вас правда был очень длинный секс?
— Да, 3 часа подряд.
— Ух ты!
— Да, 2 часа искали презерватив, ещё час смеялись.

Начну с анекдота.
Стоматолог бегает по поликлинике, задумчивый, чуть ли не за голову держится. Медсестра его останавливает:
— Доктор, что случилось?
— Да вот… пришёл пациент. Денег — полно, а зубы все хорошие. И не могу понять, что с ним делать!

Тут сразу понимаешь, почему у стоматологов такой высокий уровень стресса. У них самая страшная ситуация — это когда клиент здоров. Для них это как для автомеханика услышать: «У меня машина работает, масло менять не надо».

Говорят, по медицинской статистике у стоматологов один из самых высоких уровней самоубийств среди врачей. И знаете что? Я понимаю.

Во-первых, представьте: каждый день сидишь в замкнутом кабинете и часами смотришь людям в рот.
— «Откройте шире…»
А там вчерашняя шаурма.

Во-вторых, стресс и перфекционизм. У хирурга: «Операция прошла, пациент жив». У стоматолога: «Пломба кривая — всё, репутация в трубу».

Финансовое давление — оборудование стоит как квартира, аренда клиники как самолёт, а пациент приходит и говорит:
— «Доктор, а что так дорого? Я же всего один зуб принёс!»

Негатив от пациентов — люди редко бегут к стоматологу с радостью. В лучшем случае — с обезболивающей таблеткой, в худшем — с маминым криком: «Иди, иди, хватит ныть!»

И наконец — социальное одиночество. Хирурги оперируют в команде: ассистенты, анестезиолог, медсёстры. А стоматолог один на один.
— «Ну что, поговорим?»
— «Ааааааааа…»
Это не разговор, это хор имени «Спаси Господи».

Вот и получается: профессия стоматолога — реально опасная.
Опасная не для пациента… опасная для самого стоматолога!

Переехал я в новый район и решил зубы проверить. Гуглю: «дантист рядом со мной» — выскакивает Басман. Фамилия серьёзная: будто сразу видно — с детства скрипка, гаммы, конкурсы. Думаю: если человек столько мучился с виолончелью, чужие зубы ему — отдых.

Прихожу. Говорю:
— Пломбу поставьте.

Он посмотрел, поморщился и сразу:
— Тут нервы удалять! Операция, 800 долларов… но для вас — 600.

Я:
— Дело не в деньгах, а надо ли вообще?

Он не привык, что пациент разговаривает. Обычно рот открыл — и молчи. Но согласился.

Раздосадованный Басман лепит пломбу. Я иду к ресепшн, карточку достаю… и прямо на полпути — «чпок»! Пломба выпала. Я ещё даже оплатить не успел.

Возвращаюсь, показываю. А Басман, даже не моргнув:
— Это вы языком трогали, сами виноваты.

Я стою, держу пломбу в руках и думаю: «Если бы я языком так умел — я бы не у вас лечился, а в цирке на гастролях выступал!»

Прошло 25 лет. Зуб — жив, нервы работают.

А пломбу мне потом поставила китаянка из Гонконга. Сделала идеально! Но мечтала о другой жизни:
— У меня брат скрипач, — вздыхает.
— Так вы тоже могли!
Я чуть не подавился слюной: «Так это вы от отчаяния людям зубы делаете?»

А ещё у меня пломба времён СССР. Ставила студентка. Так вот она дожила до капитализма, пережила дефолт и, похоже, внуков моих переживёт. Эта пломба — как Ленин: никто не верит, что жива, а она лежит и лежит.

Недавно пошёл чистку делать. Молодая, симпатичная стоматолог говорит:
— Всё отлично. Но надо ещё под дёснами почистить. Это у нас называется «глубокая чистка карманов»… с вас к Вашим $200 еще 261 доллар.

Я кивнул, но в душе ахнул: «Глубокая чистка нужна, когда десна кровоточат. А пока они молчат — пусть и деньги молчат!»

Вышел и написал отзыв:
«Спасибо за улыбку, но за такие цены — любитесь с конём».

Эта история не зашла вчера.
Поэтому вот история с альтернативным концом. Конец как известно делу венец.
Подрабатывал я таксистом на своей «восьмёрке» — легендарной двухдверке. Подвёз двух девчонок: одна спереди хлопнула дверью и в кусты, даже «спасибо» не сказала.
Вторая сзади осталась — а там прикол: выйти можно только через переднее сиденье.
Она дёргает ручку, нервничает. Я ей:
— У меня так: выход только после оплаты.

Через два часа дверь открылась. Я говорю:
— Ну всё, можешь идти, ты уже расплатилась.
А она смеётся:
— Да какая же Наташка дура, что сбежала!

Эх ты наивный читатель! Повелся на рассказ с клубничкой. Все обратили внимание на клубничку, а по факту никто не заметил, что “восьмёрка” — это не двухдверка, а трёхдверка. Две двери сбоку и одна, чтобы постоянно хлопать багажником от стыда. Так вот через эту заднюю дверь багажника вторая девушка и сбежала.

Лето 1905 года. Черное море. На «броненосце Потёмкин» матросы обнаружили, что им подают мясо… с червями.
Матросы собрались и говорят:
— Господин офицер, мы это есть не будем!
Офицер строго:
— Это не черви, это протеиновые добавки!

Матросы переглянулись. Один шёпотом:
— Ну тогда хоть скидку студентам сделайте!

Кок попытался оправдаться:
— Мясо свежее, просто слегка… движется.

Тут один матрос ударил кулаком по столу:
— Мы же на броненосце Потёмкин, а не в столовой общаги!

И с этого всё и началось: вместо обеда вышло восстание.
Мораль: революции в России начинаются не с политических лозунгов, а с плохой кухни.

Вечер. Супермаркет. Очередь к кассе тянется как хвост у дракона.
Покупатель кладёт на ленту молоко, хлеб и пачку макарон.

Кассир пробивает товары и объявляет цену.
Покупатель удивлённо:
— Подождите… вчера всё это стоило дешевле!

Кассир спокойно:
— Ну так это было вчера.

Покупатель нахмурился:
— А позавчера ещё дешевле!
Кассир кивнул:
— Совершенно верно.

— Так у вас что, цены каждый день меняются?! — возмутился покупатель.
Кассир устало вздохнул и с улыбкой ответил:
— Конечно, у нас акция «Угадай цену — получи стресс бесплатно».

Очередь за спиной дружно засмеялась.
Одна бабушка добавила:
— Эх, я третий день играю и всё проигрываю!

Русский айсберг — это кастрюля с пельменями: сверху вода, а снизу скрывается целая цивилизация.

Пельмени — это когда за 5 минут у тебя и ужин, и завтрак на завтра.

Покупатель:
— Мне бы что-то вкусное, но недорогое.
Продавец:
— Ну… могу пошутить бесплатно.

— У вас очередь живая?
Кассир:
— Нет, уже зомби, третий час стоят.

Кассир:
— Хотите попробовать наш новый пакет с усиленными ручками?
Покупатель:
— Нет, я старый ещё не оторвал.