Поиск по автору:

По улице быстрым, паническим шагом
Бежала собака, тихонько скуля,
За ней, в кулаке зажимая бумагу,
Вприпрыжку хромал полупьяный столяр.
"Каштанка! Каштанка!- орал он истошно,
Вернись, объясни мне поступки свои!
Я месяц работал, а ты, как нарочно
На пакость избрала мои чертежи!"
Не смысля ни капли в столярных изысках,
Каштанка не знала вины за собой:
Природа позвала... А эти записки?
Лежали, увы, как назло, под... рукой!

Горела деревня, фашист ликовал,
Главарь партизанский у стенки стоял,
Потерь не понес зверский корпус СС,
Тела партизан усыпали весь лес.
А рядом с бригаденштурмфюрером Штигом
Стоял, улыбаясь, Наседкин Иван,
За деньги он сдал свою Родину мигом,
Теперь гонорар он кладет в свой карман.
На Штига он смотрит с любовью во взоре,
Лепечет про Гитлера ласковый бред,
Он Штиговым фразам угодливо вторит,
А Штиг достает свои большой пистолет,
Стреляет в висок главарю партизанов,
Ковбойски сдувает дымок со ствола,
Ударом в кадык прерывает Ивана,
Садится в машину и прочь из села.
Иван оглядел пепелище тоскливо,
Он в этом селе и родился, и жил,
В душе ему сделалось как-то паршиво,
И руки Иван на себя наложил.