Поиск по автору:

Еду как - то трамвае, не слишком набитом, но сидячие места все заняты.
На очередной остановке наблюдаю такую картину: через проезжую часть,
виляя между машинами, несется бабулька - божий одуванчик. В руках у
бабульки 4 набитых сумки, явно тяжелых, коими она отмахивается от
автомобилей. Увидев, что двери трамвая закрываются, бабулька делает
прыжок, которому позавидовал бы Сергей Бубка, но до трамвая все равно
еще далековато, а человеколюбивый водитель ждет, бабка кенгуриными
прыжками достигает ступеньки вагона. С оханьем и кряхтеньем, как старый
паралитик, бабулька заползает в трамавай, взглядом выбирает девушку с
самым добрым лицом и обращается к ней дребезжащим голосом (в глазах
скорбь всего еврейского народа):
- Деточка, уступи бабушке место... У бабушки ножки болять...

Еду как - то трамвае, не слишком набитом, но сидячие места все заняты.
На очередной остановке наблюдаю такую картину: через проезжую часть,
виляя между машинами, несется бабулька - божий одуванчик. В руках у
бабульки 4 набитых сумки, явно тяжелых, коими она отмахивается от
автомобилей. Увидев, что двери трамвая закрываются, бабулька делает
прыжок, которому позавидовал бы Сергей Бубка, но до трамвая все равно
еще далековато, а человеколюбивый водитель ждет, бабка кенгуриными
прыжками достигает ступеньки вагона. С оханьем и кряхтеньем, как старый
паралитик, бабулька заползает в трамавай, взглядом выбирает девушку с
самым добрым лицом и обращается к ней дребезжащим голосом (в глазах
скорбь всего еврейского народа):
- Деточка, уступи бабушке место... У бабушки ножки болять...