История из военной жизни.
Служил я еще при совке (1986-1988). В летнее время вечерняя поверка
проходила на плацу. Вся часть выстраивалась — каждое подразделение перед
своей казармой — и дежурный офицер либо старшина роты проводил поверку.
Был я приписан к хозвзводу. В этом подразделении размещаются, как
правило, повара, хлеборез, кинокрут (тот, кто показывает фильмы в
офицерском клубе, он же проявляет фотопленки ком. составу — то есть,
человек всем нужный и полезный) и т.п. Одно из самых полезных свойств
хозвзвода состояло в том, что можно было забить на всякие построения,
подъем, отбой и т. д. вплоть до окружных учений или прыжков (в разведке
я служил, там с парашютом прыгают). Прыгали мы, правда, исправно, так
как за это платили бабысло.
Частенько на хоздворе мы (особи, приближенные к хозяйству) брали
покататься мерина Ваську, впряженного летом в телегу, зимой — в сани.
Катались, конечно, не у всех на виду, а по тыльной дороге выезжали за
пределы части и носились, пока старенький мерин с копыт не валился от
усталости. Вообще-то покидание территории части является самовольной
отлучкой и карается гауптической вахтой, но хозвзводу можно даже это.
В тот день заступил дежурным по части подполковник Цыганков, начальник
штаба бригады, то есть фактически — зам. командира части. И вот ситуация
(со слов участника вечерней поверки): Теплый летний вечер. Солнце еще не
село, светло, как днем. Вся часть выстроилась на плацу, дежурные офицеры
проводят поверку, дежурный по части прогуливается перед строем, наблюдая
процесс. Все как обычно... Со стороны тыльной дороги откуда-то издалека
доносится стук копыт. Притом, стук приближается, и, судя по частоте
ударов, лошадь идет далеко не шагом. В течении пяти секунд звук
достигает апогея. Подполковник Цыганков, вздрогнув от неожиданности,
оборачивается к тыльной дороге и вместе со всей бригадой наблюдает
следующую картину. От хоздвора по дороге галопом несется мерин с
телегой, на которой одно тело сидит, а другое стоит с вожжами в руках.
Свист и молодецкое гиканье разносятся далеко вокруг. Экипаж, пролетев по
всей тыльной дороге, скрывается за воротами части (это заняло минуты
две). Процесс вечерней поверки возобновился только после того, как
стихли конский топот и улюлюканье ездоков. Однако минут через пять весь
процесс повторился в обратном направлении. Лошак, правда, шел уже не
галопом, а крупной рысью (уморился, бедолага), зато ездоки пуще прежнего
понукали скотину, употребляя ненормативную лексику и какие-то вскрики
времен Дикого Запада типа «Хей-я» и т. п.
Ржанье всей бригады хоть и было довольно громким, но я его не слышал,
так как был занят как раз управлением телегой.
Romualdo