Поиск по автору:

Эта легенда про рождение бессмертного мальчика широко распостранена
среди народов крайнего севера. Мне же рассказал ее мой приятель, удмурт
по национальности, с которым мы вместе лежали в больнице после небольшой
интимной операции на крайней плоти. Впрочем, это совсем другая история.
Далее с его слов.
Так вот в молодости отец с геологоразведочной партией побывал на
Чукотке, где подвергся таинственному и зловещему обряду. В первый же
день, когда уставщие геологи разбрелись по юртам, хозяин-чукча,
посмотрел на простодушное удмуртское лицо, широко улыбнулся и подмигнув
хитрым глазом, сказал: холосо, однако. При этом он, не спуская глаз с
отца, сделал несколько недвусмысленных движений бедрами, имитирующих
фрикции. Отца до сих пор бросает в дрожь, когда он вспоминает это жуткое
улыбающееся лицо, круглое и лоснящееся от жира, с прыгающими по нему
отблесками костра. А в то мгновенье его просто парализовало от страха,
он понял, что сейчас должно произойти и рещил живым не отдаваться. Тут
чукча что-то громко крикнул на своем языке, шагнул в сторону и сделал
еще несколько сильных и грациозных движений бедрами.
В неверном свете огня, за его спиной отец увидил обнаженную чукотскую
девушку дивной красоты. Ее тело, смазанное жиром, казалось почти
красным, острые груди дерзко торчали в разные стороны, а черный
треугольник волос на лобке, словно печать сотоны, открывал врата в ад.
У отца все поплыло перед глазами, задыхаясь и теряя сознание он упал на
пол, а чукча подскочил к нему и начал что-то страстно шептать. И тут, к
своей радости, отец наконец-то понял, чего от него хотят - хозяин, по
древнему чукотскому обычаю, предлагал ему, как дорогому гостю, переспать
со своей женой. С облегчением вздохнув, еще не совсем отойдя от
пережитого ужаса, отец сказал: что ж, это мы завсегда. Чукча осклабился
и протянул отцу полный стакан водки. После чего в юрту вошел шаман в
традиционном наряде и еще несколько женщин и старух. От водки отца
совсем развезло, он словно в бреду чувствовал как умелые женские руки
снимают с него одежду, гладят бедра и ягодицы, натирают все его тело
оленьим жиром. Как чукотская красавица становится на колени, как он
входит в нее и сладостно двигает бедрами, все чаше и чаще. Шаман страшно
завывая и играя на каком-то народном инструменте, содрогается всем телом
в одном ритме с отцом. Остальные женщины, тоже полностью обнаженные,
визжа и смеясь, беснуются рядом. Казалось весь мир обезумел.
То что произошло дальше, отец не может вспомнить связно. Ему показалось,
что над юртой промчалось что-то огромное, как буд-то гигантская птица
взмахнула крыльями. В ту же секунду музыка стихла, прекратились пляски,
наступила зловещая тишина. Пораженный отец остановился и неожиданно
кончил прямо на нежные бедра чукотской девушки. Тут одна из старух жутко
взвизгнула, подскочила к отцу, как клещами вцепилась и, в два поворота,
начисто оторвала ему левое яйцо.
Ну что тут еще рассказать, очнулся отец в вертолете и, увидев
склонивщиеся над ним суровые лица друзей-геологов, понял что спасен.
Правда он еще несколько месяцев провалялся в больнице, перенес три
операции, но в конце концов все обошлось и он, даже с одним яйцом, родил
четверых детей, в том числе и меня.
А в чукотском селении через девять месяцев родился мальчик. Вырос он
сильным и ловким, но настолько глупым, что даже чукчи не звали его по
имени, а звали просто цой. Из цельного куска дерева он выстругал себе
гитару и целыми днями бренчал на ней, напевая что-то себе под нос. Но
однажды, в страшную холодную зиму, цой вышел из юрты покормить оленей и
больше его никто никогда не видел.
И только старики, в долгие полярные ночи, рассказывая у костров древние
легенды, говорят иногда про птицу боклан и про то, что цой не умер, что
в больших и далеких городах появляются на стенах таинственные и жуткие
писмена о грядущем бессмертиии...

PointMaker