Случилось мне году эдак в 1996 побывать в пушкинских местах (о которых
много до того слышал), припасть, так сказать, к истокам. Да и вообще,
хотелось отключиться от серой прозы жизни - быт заел, одним словом. Еду,
короче, не спеша, стараясь настроить себя на соответствующий лад: «Я
помню чудное мгновенье», «Там чудеса, там леший бродит, русалка на
ветвях сидит» и все в этом духе. Кстати сказать, времена были такие, что
мобильник не цеплял уже в 5 км от Питера, так что это способствовало,
так сказать, погружению. Места там, доложу вам, соответствующие: полное
отсутствие признаков цивилизации в виде фабрик, заводов и проч. ,
буйство растений - травы какого-то невообразимого роста и густоты, леса,
наглядно демонстрирующие содержание слова «чащоба», натуральные запахи
флоры и фауны Российской средней полосы - короче, любой начинающий
рифмоплет легко настрочит «Осенняя пора, очей очарованье…» не хуже
самого великого А. С. Пушкина, ну разве что чуть-чуть.
Приехал я, значит, к Пушкиногорскому монастырю, где похоронены сам А.С.
и кто-то из его родичей, точно не помню. Если кто не знает, этот
монастырь стоит в городе с одноименным названием. Погулял, осмотрелся.
Впечатление такое, что город вместе с обитателями был замаринован лет
200 назад, ну по меньшей мере, лет 70. Плакат типа «Вперед к победе
коммунизма» я, во всяком случае, там видел. Блага цивилизации слабо
коснулись местных обитателей, жизненный цикл которых сводится к добыче
огненной воды и потреблению оной, после чего они немедленно впадают в
нирвану. В общем, жизнь ведут простую как грабли и содержательную, как
могучий русский устный, позволяющий комбинацией из 7-8 слов типа «бл…дь»
и «нах…й» пересказать «Войну и мир» за 20 минут без особого ущерба для
содержания. Короче, сказать, что местные жители глубоко культурные и
высокоинтеллигентные люди - значить грубо обманывать себя и вас. Но свое
очарование в них есть. Об этом и пойдет речь.
Монастырь выглядит как нормальная 300-летней постройка. Это я к тому,
что стены и внутренние строения имели вид, будто только что окончилась
многомесячная осада монастыря татаро-монголами, которые, нанеся
максимальный имущественный вред этому культовому сооружению, с позором
отступили. К чести городских властей, они не стали тратить деньги и
устраивать всякие там ремонты, видимо, справедливо рассудив, что пусть
приезжие соприкоснутся с историей, так сказать, в ее чистом виде.
Правда, внутри имеются мемориальные таблички явно советских времен,
рассказывающие в основном о личности и творчестве А. С. Пушкина, «поэта
и гражданина».
Тут вижу: в ворота заходит группа, человек 10-15 с дамой средних лет во
главе, экскурсовод значит. Пристраиваюсь в хвост и с выражением
простодушного удивления топаю со всеми. Дама с воодушевлением вещает:
«Мы находимся внутри монастыря, заложенного здесь еще …. », «Здесь же
расположено родовое кладбище членов семьи великого поэта» ну и далее в
таком же духе. А внутри действительно какая-то благостная атмосфера:
какая-то особенная тишина, старушки (именно старушки, а не бабки) с
одухотворенная лицами, цветочки, кустики. Народ как-то сразу стих,
понимая величие места и момента. Короче - все пучком. Подводит нас к
могилам: «Мы стоим у могилы великого поэта, погибшего в расцвете сил…
как сказал великий Лермонтов: … погиб поэт, невольник чести, пал,
оклеветанный молвой… Поклонимся его праху и его памяти». Постояли, сняв
головные уборы - пробрало, надо сказать, до глубины души, некие барышни
из группы даже начали носом хлюпать. В таком печально-торжественном
просветленном настроении выходим на главную аллею и медленно тянемся к
выходу, стараясь подольше сохранить в себе чувство вечности. Тут краем
глаза замечаю «скульптурную» группу: два аборигена помоечного вида и
неопределенного возраста (где-то между 20 и 60), с бессмысленными
лицами, в ватниках и кирзачах, абсолютно никакие - то есть просто
оцепеневшие, на ногах стоять не могут. Они сидят, закрыв глаза, на
корточках, привалившись спиной к какой-то развалюхе - нирвана, помните?
Внезапно первый, не открывая глаз, беззвучно валится на бок и застывает
на земле в характерной позе трупа. Второй тупо смотрит на скрюченное
тело, затем с видимым усилием хрипит: «Ты че, живой? » Ответа нет.
Вопрос повторяется два раза с тем же результатом, после чего второй
начинает вяло тормошить тело: «Вась, ты че? Давай, бл…вставай нах…».
Тело продолжает лежать, не подавая признаков жизни. Остановившаяся
экскурсия с разинутыми ртами наблюдает эту сцену, потом кто-то несмело
говорит: «Надо Скорую вызвать! » Отчаявшись добиться успеха
консервативным, так сказать, лечением, второй прибегает к оперативному.
Он лезет к себе за пазуху, откуда в три приема достает грязную
поллитровку с остатками мутной жидкости на дне, грустно глядит сквозь
нее на просвет, а затем, обращаясь к телу, произносит: «Ты это… водку
будешь? » И тут … бездыханное тело громко и четко, на весь монастырь
отвечает: «БУДУ! »
…………………………………………………………………………………………………
В имение Пушкина - Михайловское - я уже не поехал. Не хотелось портить
впечатление от Пушкинских гор. А особенно - от его обитателей.