Поиск по автору:

Мой маленький племянник, когда ему было около двух лет, бегал как то по
дому голышом. Мы все, как-то: я, его бабушка и дед, уговаривали его
одеть трусики, но он не слушался. А в это время, мой тоец, его дед точил
на наждаке ножи. В общем, искры, скрежет, шум. Отец говорит ему:"Если ты
сейчас же не оденешь штаны, я твою пиписку отчекрыжу как этот гвоздь!",
в это время он взял гвоздь, подставил к вертящеиуся наждаку на несколько
секунд, после чего от гвоздя осталась лишь половинка. Наш пацан
испугался и побежал скорей одевать штаны.
Мы это дело усекли и при любом удобном случае, когда он нас не слушался
пугали его тем, что сейчас его пиписке, если он не будет нас слушать,
придет конец.
Это действовало какое-то время, но однажды он увидел как его мама моется
в ванной, и тут приходит он к нам и говорит:"А мама-то не слушалась!"

Мой маленький племянник, когда ему было около двух лет, бегал как то по
дому голышом. Мы все, как-то: я, его бабушка и дед, уговаривали его
одеть трусики, но он не слушался. А в это время, мой тоец, его дед точил
на наждаке ножи. В общем, искры, скрежет, шум. Отец говорит ему:"Если ты
сейчас же не оденешь штаны, я твою пиписку отчекрыжу как этот гвоздь!",
в это время он взял гвоздь, подставил к вертящеиуся наждаку на несколько
секунд, после чего от гвоздя осталась лишь половинка. Наш пацан
испугался и побежал скорей одевать штаны.
Мы это дело усекли и при любом удобном случае, когда он нас не слушался
пугали его тем, что сейчас его пиписке, если он не будет нас слушать,
придет конец.
Это действовало какое-то время, но однажды он увидел как его мама моется
в ванной, и тут приходит он к нам и говорит:"А мама-то не слушалась!"