Поиск по автору:

Покос за деревней раскинулся шибко.
Старик Ромуальдыч литовку точил,
С его жадных уст не сходила улыбка

Развратная. Вдруг зазвенели ключи,
И вышла во двор Ромуальдыча баба,
Румяная, будто из русской печи,

И каждая грудь - как вулкан Орисаба -
Стройна, недоступна, смугла, горяча...
Подумал старик: "Возвращаться пора бы..."

Но бабьего взглядом коснулся плеча
Который уж год от покоса нет проку,
Как жабе грудной от леченья врача.

Старик размахнулся, нацелил литовку,
Потом опустил и достал поллитровку...

Египетские сфинксы над Невой
Едва виднеются в тумане бледном,
Чеканным шагом движется конвой,
Прохожие молчат на мостовой
И панихидою по убиенном
Звучит гудок буксира за мостом,
вернее, тем, что от него осталось.
Для баррикад мосты ушли на слом,
Адмиралтейский шпиль торчит колом
И знамя на редутах истрепалось.
Один ужасный меднолобый Петер
Все так же энергично рвется ввысь,
Да на "Авроре" вымпелы взвились,
Да гнет деревья мокрый злобный ветер...

Лучше защиту вести на суде!
Грудью вставать за своих подзащитных!
Долг адвоката - всегда и везде

Быть вратарем, а не девушкой ситной,
Верить в добро и суда справедливость
Или не верить, но в сферах элитных

Вечно ворчать про его нерадивость.
А прокурором быть - стыд и позор
Нет в них изящества - только спесивость.

Наш адвокат - это, в общем, актер,
Где-то Москвин, где-то даже Орлова,
В чем-то он клоун, а в чем-то - жонглер.

Нет, Юридический, честное слово, -
Будет покруче фак'а любого!

Говорят, что художник Саврасов
Педерастами звал пидарасов,
А Чайковского даже
В обличительном раже -
Геем! Где же предел выкрутасов?

О былом вспоминать мне легко и приятно,
Я готов без стыда обо всем рассказать:
И про определители матриц обратных,
Про стакан Лиссажу и граненый стакан
И про тот интеграл, что не смог как-то взять,
И про то, как журил меня строгий декан.

Вот о будущем только не напоминайте,
Не грозите грядущих недугов дугой...
Я когда-то прочел на одном умном сайте,
Что все беды оттуда, из черной дыры.
Просто жуть! Я теперь в интернет ни ногой -
Опасаюсь отчалить в иные миры.

Все же верю: кто ищет, наверно, обрящет
Хоть какой-нибудь жизненный путь завалящий

У казашки одной в Джезказгане
Был котел на небедном уране -
Ведь была и она
Далеко не бедна:
Торговала ураном в Иране.

По диким степям Оклахомы
Мустангов несется табун.
Места даже им незнакомы-
Батуми, Цхинвали, Аргун...

Верхом загорелые ромы,
"Чавэла!" и пение струн,
Пожары, зачистки, погромы
И снова - Цхинвали, Аргун...

Но вскоре у дальней заставы,
Где дуб встал столетний, корявый,
Пришел им печальный конец-

Попали, увы, под облаву.
Склонился душистый чабрец...
Кто слушал - уже молодец.

Люди! Подайте копейку - я здесь уже сутки.
Сам я не местный, зашел в Интернет из кафе.
Кстати, скажите, а водятся здесь проститутки?
А принимают клиентов слегка под шафе?
Да, вам смешно - для меня ж это вовсе не шутки.

Я целый мир открываю себе виртуальный,
Я и не думал, что это настолько сильнО.
Вот, например, список сайтов меньшинств сексуальных...
Я - не меньшинство, но мне интересно оно,
Где еще встретишь так много людей небанальных?

Разве что в чате. Зайду-ка я, кстати, и в чат,
Модно назвавшись какой-нибудь звонкою кличкой.
Или двумя. Завсегдатаи пусть поворчат -
Это у них там давно уже стало привычкой.

Навеяно бабушками ,которые много знают ,но "прикидываются шлангами".
Прожила ты много лет
опыта немеренно
хуль ты пудришь мне мозги
совесть поимела бы

О, Коктебель! Поднимешь голову -
Царит роскошная луна,
Напоминающая голого
Любвеобильного слона.

В нашей школе была физкультура в почете,
Ну а русский язык вовсе наоборот.
Но однажды чиновник один из РОНО
Помянул нашу школу нелестно в отчете,
И был прислан к нам новый физрук-идиот:
Мол, у вас все окей, так что вам все равно.
Начал русский язык набирать обороты,
Кто-то выучил даже все шесть падежей,
Кто-то даже диктант написал не на "два",
А в девятом такие нашлись обормоты,
Что писали "похуже" заместо "хужей",
Городки от лапты отличая едва.

К сожаленью, в РОНО поступила бумага,
И директор с поста полетел, бедолага.

В зал гимнастический утром
Вова в восторге вбежал,
Радостно штангу отжал
В позе, какой Камасутрам

Даже не снилось. Визжа,
Около часа-полутора
Девку из нашего хутора
Точно коня объезжал.

А беспристрастный физрук,
В Вовочку тайно влюбленный,
Шведскую стенку кусал,

Слезы тоскливо-соленые
Медленно капали с рук.
О, гимнастический зал!

Ростроповича как-то спросили:
"Вы в каком выступаете стиле?"
"Ась? - ответил старик
И сорвался на крик, -
Я играю на свадьбах кадрили!"

Так говорила Тристану, средь ночи проснувшись, Изольда:
"Как меня жутко во сне напугал этот меч твой холодный,
Под одеялом, слегка кое-где нежно тронутым молью
Ног моих ты им коснулся внезапно и неблагородно".
"Что ты, Изольда! Откуда мечу появиться в кровати?
Тут для хорошего боя, увы, слишком мягко и тесно.
Кроме того, я устал, я изрядно намаялся за день,
Спать мне охота, и меч не мешает ничуть, если честно". "
А обо мне ты подумал? - Изольда нахмурила бровки,-
Я тут полночи лежу и мечтаю о принце прекрасном,
Чтобы наружности милой он был не лишен и сноровки,
Чтоб на тебя был похож, хоть об этом и думать опасно..."
Храп мелодичный ответом ей был нетактичным, но метким...
Женская доля! В обнимку с мечом в позолоченной клетке.

Безнадежная мать-героиня,
В девятнадцатый раз материня
Непослушных детей
Без излишних затей
Говорила "Едрить тебя, Миня!"

Я был сегодня не в астрале,
Мой третий глаз не был раскрыт,
Проникновенья не прельщали
И заедал пророка быт.
Все Нострадамуса-канальи
Мне не давал покоя хит.
Вертя тарелками едва ли
Исторгнешь звуки кумпарсит.
На спиритическом сеансе
Я пребывал совсем не в трансе.
И у соседа портмоне
Телепортировал спокойно,
бесшумно от него - ко мне.
Да, Нострадамус мыслил стройно...

Бывший вице-премьер Альфред Кох
Далеко, уж поверьте, не лох
И заботит его
Пресса, прежде всего,
Ну, и чтобы Гусинский подох.

Гарсон! Я сижу и скучаю!
Да где же! - кручу головой -
Где девки? Обещаны - к чаю!
Я ж бабки плачу, дорогой!
Ну, десять минут - понимаю,
Но тридцать, скажи мне, на кой
Сижу в вашем темном сарае,
Об эдакий час не бухой?
Свои чаевые, ты, падла,
Во веки веков не получишь,
Коль не прекратишь тормозить.
Горит масляная лампадла,
Напротив сидит подпоручик,
Все рвется мне морду набить.

Как-то раз на восьмом этаже
Илья Ратнер гулял неглиже.
Подгулявши поближе,
Приглядевшись, я вижу:
У него - два яйца Фаберже!

Неосмотрительны порою
Бывают нынче упыри -
Вот, подползает - посмотри -
Сейчас сачком его накрою.

Их там, за Лысою горою,
Как соберется сотни три,
Сосут до утренней зари,
Усевшись в холодке по трое.

В моей коллекции уже
Висят в растворе формалина
Штук пять. Держу их в гараже...

И, р-раз! Попался! Где ведро?
Шестой! Смотри - красивый, синий...
Ты что здесь делаешь, Петро?!

В пустоту закричал Торичелли:
"Э-эй! Але! Есть тут кто, в самом деле?"
Тишина. Лишь дрозды
Из травы-лебеды
Итальянцу заткнуться велели.

Есть в Черемушках клевая телка -
Вместо лифчика носит футболку,
Вместо трусиков - шорты
И крутые ботфорты,
А лобок у ей бритый - там колко.

Как-то раз на концерте Алсу
(Что вчера состоялся в лесу)
Фаны так разгулялись
что от счастья усрались-
Нефиг с запахом есть колбасу.

Раз у Сороса кончились гранты.
Сразу слухи - мол, сдал старикан-то.
Он, подлец, под шумок
Продал, что только смог,
И теперь зарывает таланты.

Спал я давеча с бисексуалкой-
Жуткой, кстати сказать, аморалкой.
У нее до меня
Был осел, два коня,
И бутылка из-под минералки.

Есть закон незаконный: в тайге,
Если хуй примерзает к ноге
Твоего другана,
Отрывай его на...
Или оба загнетесь в пурге.

Кто сказал, что евреи в Крыжополе
Ходят с голыми жопами по полю?
Явный антисемит,
Несомненно - 3,14здит:
Они просто штаны не заштопали.

Понаделала луна из лужей лунок.
Влажный ветер приозерный дует в лоб.
Дополняет восприятия рисунок
Между избами собачий перестеб.

Как-то утром одним Менделеев
Стал исследовать запахи клеев.
На четвертом клею
Он забыл про семью
И пошел искать травку, заблеяв.

Математик французский Коши
Теорему придумал, но вши
Доказали ему
Что она ни к чему,
А верней, просто так, для души.

Шемаханской царице Додон
Подарил с бриллиантом гондон
Был он очень велик,
Надевался на штык
И вмещал спермы целый бидон.

Чисто конкретно в натуре братва собиралась на стрелку.
Чистила клизмы от пыли, пыталась точить томагавк.
"Нет настоящего дела, все пусто, бездарно и мелко!"-
Важно изрек вор известный в законе по прозвищу Главк.

Тут же шестерки ему, суетясь, притащили чернила -
Он отхлебнул, но немного, бумагу достал и перо...
В точных движеньях его ощущалась известная сила,
В смокинга черной петлице красивилась роза ветров.

На голове его лысой изящились отблески лампы,
Девы играли на арфах Ги де Мопассана каприз...
Он дописал, электричество выключил выстрелом в рампу
И устремился к почтовой карете по лестнице вниз.

Чисто конкретно в натуре братва по домам расходилась -
А у подъезда карета от взрыва чернил задымилась...

Мужичок один из Пенсильваниии
Был представлен к высокому званию
Генерала, пять звезд.
Получив, стал непрост -
Заебал всех вокруг указаньями.

Скажи-ка, бабуля, куда ты несешь
Коробку конфет с государственным флагом?
Народные сласти для личного блага?
И что ты при этом невнятно поешь
О личном участии в штурме Рейхстага?
Ты песнею этой меня не проймешь.
Ни слова родного в ней. Разве поймешь
Хоть что-нибудь тут, окромя гутен тага,
И прочей немецкой ботвы? Ну так что ж,
Оставим попытки. Куда ты идешь
Из нашего русского универмага?
В больницу? Ну вот, откровенную ложь.
Бесстыжая, вспомни березки и рожь...
"Милок, без конфет не гемахтится брага!"

Приходи скорее! Я сгораю,
самая несчaстная на свете,
То к глазку дверному припадая,
То в смятеньи ерзая по сети.
Приходи! Я мучаюсь безумно
Ем мучное неблагоразумно
И куpю сигару за сигарой
В уголке с несданной стеклотарой.
Я тебе раскрою настежь двери,
Я тебе бессрочный выдам пропуск,
Выбегу в воздушном неглиже
Или без...как сказочная Пери.
Я - твоя, без ордера на обыск.
Где же ты, я извелась уже...

Не стучите по паркету в ритме блюза -
В этом ритме ни шиша не простучишь,
Разве только "Гимн Советского Союза"
Или древний супер-хит "Шумел камыш".

Вас, наверно, укусила злая Муза
Или добрая взбесившаяся мышь -
Подтяните ваши рваные рейтузы,
Попытайтесь-ка скрутить ногою шиш.

Вы ведь в цирке выступали акробатом,
Зубом цыкали чечетку на ура,
Вам бы песню затянуть повеселее

Блюз долой - и без него душа болеет,
Блюз - не наш, ему внимает немчура,
Потакая этим негритянским Штатам!

В чистом поле мерцает костер,
И неспешный идет разговор:
"Ты, Илюша, силен,
Понимаешь, как слон,
А Добрыня зато, бля, хитер."

В серебристом дыму замаячил таинственный замок
На старинной картине. Щелчок - и он вышел из рамок
И наполнилась миром и дивным покоем душа.
Так, подобно ребенку, бежавшему нянек и мамок,

Я попал в незнакомое место. Открылись ворота
И закрылись ворота. И снова как-будто бы что-то
Мимолетно, но жутко мелькнуло вдали в камышах.
Значит, двери - вот здесь, а вдали - с камышами болото.

Постою. Покурю. Подожду - может, будет попутчик...
Нет, пустынно и тихо. Лишь тоненький солнечный лучик
Пробивается снизу. Спускаюсь в холодный подвал.
С каждым шагом мне лучше, все лучше, и лучше, и лучше!

Просыпаюсь. Все простыни смяты. Фигурирует мокрый овал.
И опять на работу проклятую. Лучше б я вообще не вставал...

Ах, как сладки были Ваши апельсины -
До сих пор все липнет к телу, прям кошмар!
И хотя десертный час казался длинным,
Я дождался - мы собрались все в гостинной
Дегустировать массандровский нектар.
И в томительно-прекрасном послевкусьи
Восхитительно-заманчиво струится
Разговор о даче Вашей тети Муси
И о даче показаний. Ваши гуси
Хорошенько погалдели в Биаррице.
Вообщем, вместе мы неплохо посидели
И, пожалуй, если купите вы снова
Апельсинов и токайского какого -
То, считайте, снова с вами я при деле.

Некто Лермонтов в пешем строю
Заявил: "Я сейчас запою!"
Все вокруг ему: "Миша,
Пой, родимый, потише,
Гений твой - он сейчас не в струю."

Как-то раз я сдавал сопромат,
А профессор, типичный примат
Он мне смотрит в глаза
И от смеха слеза
Так и брызжет: "Зачет-автомат".

Как-то раз в ректорат ЛГУ
Принесли старый принтер б/у
И включили в розетку.
Дым вонючий и едкий
Все заполнил - ей-богу, не лгу!

Мы устроили секс вчетвером -
Я, Фрол, Инна и пудель Джером.
С этих пор я собак
Не люблю, я им - враг
И в еду подсыпаю им бром.

На палубе яхты лежишь ты нагая,
По палубе я удрученно шагаю.
К тебе я несу на плече попугая,
Сейчас попугаем тебя напугаю.

Мир тает в божественной неге и лени,
Смотрю на твои я нагие колени.
Таким позавидовать могут олени.
Как славно играют вокруг светотени!

Беру я альбом, карандашик строгаю
И линию вдоль по листу пролагаю,
Сейчас дорисую еще берега я.

И все остальное мне будет до фени,
Ведь я так талантлив... Да что там, я - гений!
Пошли к попугаю початки сомнений!

Пожилой и бухой прохиндей
Что ни ночь, надувает блядей
А потом продает -
Надувных наш народ
Больше любит - боится спидей.

В защиту свободы слова

Без сочного мата и пошлостей сальных
Как сух стал мой стих! Он ломается с хрустом.
И тем избегая фривольно-анальных,
Я вдруг замечаю: осталось негусто.

В ниспадающем платье, бесшумно-красиво ступая,
Выплывает на подиум сам Моисеев Борис-
По упитанным бедрам карденовский люрекс стекает
Между ними же член одиноко-уныло повис-

Члену скучно - Борис никогда его не применяет
Несмотря на обилие рядом красивых актрис.
И одну только функцию член у него выполняет -
Позволяет хозяину вечером слить антифриз.

Как и член, для любви человеку дается душа,
Как и член, поднимается ввысь она, так же ложится...
И проходит любовь, ниспадающим платьем шурша

Не оставив следа, как удачный прием джиу-джитсу.
Ну а если ваш член все равно вам любить помешал,
Обратитесь к хирургу, пускай первратит Вас в девицу.

Замолчите, Вы, провожающий -
отъезжающие устали!
В воздух тамбура освежающе
закурите, товарищ Сталин.

Говорят, депутат Чиччолина
Пожелала прочесть "Чипполино".
Но, взглянув на обложку,
Засмущалась немножко -
Лук, клубничка... И очень уж длинно.

Париж зимой великолепен, как и Ницца -
Я проверял неоднократно, девять раз
Так и не смог решить, где лучше приземлиться
И в замешательстве уехал в Гондурас.

Журавль мой далеко, в руке дрожит синица,
В Тегусигальпе я - последний пидарас,
Опять в мечтах Париж, опять мне Лондон снится
Откуда я судьбой был сослан на Кавказ.

В душе моей, мятежной и одновременно
Весьма чувствительной, бурлят попеременно
Размеры всех эпох, манер и языков.

Но чувство ритма или чувство, скажем,такта
Мне чуждо, как творцу - работа по контракту:
Художник я, бунтарь, я прелесть. Я таков.