Поиск по автору:

Когда у Шахерезады иссякла фантазия, она догадалась подсадить шаха на "Дом-2".

К братству-равенству мы сильно охладели.
Труд на благо всех - до лампы стал вообще.
Но зато торчит, как гвоздь в башке, идея -
быть богаче всех на местном кладбище.

Прилетали к нам пришельцы. И не раз.
Археологи следы всё ищут грустно.
Просто гости все, в отличие от нас,
аккуратно за собой убрали мусор.

Мало у кого выходит сразу
теми стать, кем в юности хотят.
Я мечтал быть в детстве водолазом
и спасать утопленных котят.

До сих пор, увидев, замираю,
как сантехник, мордою пунцов,
в люк канализации ныряет
чтоб спасти затопленных жильцов.

Мелькают спецэффекты на экране,
но и без них бывает фильм неплох.
Когда тонуть на съёмках стал "Титаник",
массовка заподозрила подвох.

Колонии всегда, сейчас и ранее,
нужны затем, чтоб грабить там народ.
Гренландию колонизировала Дания
и век за веком из неё сосала лёд.

Недосып способен нас убить.
Говорят, реальная картина.
И особенно опасным может быть
недосып клиентам кокаина.

Дрыхнут в выходной, кому не на работу.
Мне ишачить, продолжая хомутень.
Я бы запретил в рабочую субботу
говорить при встрече: "Добрый день!".

Ко мне пробрался вирус сквозь розетку,
прошив влеченье к пыткам утюгу.
Гляжу с тревогою, как он теперь нередко
о чём-то шепчется с паяльником в углу.

Я в бане, в огненном чаду по шкуре бью берёзу.
Подозреваю, что в аду, в натуре, буду мёрзнуть.

Я смотреть на Украину подустал,
но от шоу оторваться нету силы.
Потому что это классный сериал.
Сценаристы - Кафка с Бенни Хиллом.

Народу нужен президент понятный,
простому люду близкий и ещё
культурой был чтоб не запятнан,
образованьем не отягощён.

Сильнее чем звуки и все "бла-бла-бла"
цепляют нас знаки и образы.
Дебилы простые рисуют в подъездах слова.
Дебилы с фантазией - органы.

Книжка. Толстый переплёт.
"Справочник технолога".
Камасутры перевод
вышел любо-дорого!

Вчера – гламурные подонки.
Теперь – кремлёвские болонки.

У Стругацких есть ужастик про работу:
"Понедельник начинается в субботу".

Жизнь несправедлива и хитра,
раздаёт не поровну нам булки.
У одних походка от бедра.
У других растут оттуда руки.

Отношенья наши уже длительные.
Поцелую в лоб тебя старательно.
Это были ласки предварительные
и всё чаще окончательные.

Общим став объектом осуждения,
на вокзал закончить все дела
торопилась Аннушка Каренина
и случайно масло пролила.

Из писем тверскому другу. (здесь недавно Бродского пинали)

Нынче ветрено. (включили вентилятор)
Скоро август, плавит жаром мостовые.
Вот и лето уже вышло за экватор,
Мы куда-то всё выходим в выходные.

Я сижу в своём саду, три лампы плавно
разгорелись. С фотоэлементом.
Они греются весь день как игуаны,
и потом горят во тьме молочным светом.

Уик-энд прошёл почти по плану.
Встал в суббботу в шесть, уже светило,
чтобы первым в лес. Стонал - не встану,
но опять неволю жадность победила.

Побродить в лесу люблю чертовски.
Ни политики, ни грязи, ни привычек.
Вместо путиных, рыжковых, березовских -
подберёзовики, рыжики, лисички.

Сухо всё-таки, набрал одних лисиц я.
Их кто как, а я люблю за честность.
Они как-то научились не червиться,
даже если вся червива местность.

Впрочем, нам ли примерять святые лица,
остаётся продолжать плохую пьесу.
Если выпало в России здесь родиться,
лучше жить на даче, ближе к лесу.

И от батюшки-царя и от прислуги
всё подальше и спокойней ночью спится.
Если снова все наместники ворюги,
может лучше всё же честный кровопийца?

В поле был. Вожусь с большим букетом.
Васильки, цикорий, много разных...
Как там в Ливии, Афгане - или где там?
Неужели до сих бомбят несчастных?

Вот и прожили мы больше половины.
Если честно, то уже гораздо больше.
Мы, оглядываясь, видим лишь руины,
утешаясь - будто в Греции мы той же.

Понт шумит на юге где-то дальний.
Здесь у нас своих понтов до визга.
На неделе молчалив посёлок дачный.
Дрозд любуется на нитке СиДи-диском.

Опять забита смертью наша хроника.
В пропорции обратной потому што
количество расстрелянных чиновников
количеству сгоревших-потонувших.

Не радуйся списку добрых дел и отсутствию грехов, на двери небесной
канцелярии может висеть табличка: "закрыто на дефолт".

Свой голос, волю изъявляя,
я Жириновскому отдам.
Ничто нас так не вдохновляет,
как солидарный с нами хам.

Нынче нечисть серебром не брезгует.

В государстве нашем сдвиги
социальные нередки.
Я читал когда-то книги,
а теперь лишь этикетки.

Тёртый калач ценнее заплесневелой пышки.

Передавать свой опыт не берусь,
но уяснить успел за век короткий:
законы - просто тексты в "Консультанте Плюс",
а наш Парламент - это марка водки.

Собаки смеются хвостом, а люди сквозь зубы.

У почтальона Печкина сгорел телевизор и он снова начал добреть.

Махнуть зимой на юг! Кому ж не хотца?
Но возвращенье - как на жертвенный алтарь.
С тоскою снять с себя очки от солнца
и вновь достать фуфайку и фонарь.

С бодуна вставать паршиво,
но засохшей чую глоткой -
если есть живое пиво,
где-то есть живая водка.

Знаки препинания мешают гладкости нецензурной речи.

В футболе выживают команды, которые умирают на поле.

Романс.

Отцветших хризантем садовый куст угас.
Акаций гроздья все белы под снегом колким.
Вчера я рвался в плен прекрасных Ваших глаз,
а нынче, торопясь, срываю с Вас колготки.

Мерцают зеркала в огне дрожащем свеч,
играет колдовство шампанского в бокале.
Вчера я не посмел коснуться Ваших плеч,
а нынче разложил спиною на рояле.

Туманным утром в ню в одном из Ваших снов
мелькну быть может сам. Уже немало, так ведь?
Сегодня жизнь свою отдать за Вас готов,
а завтра всё отдам, чтоб Вас кому-то сбагрить.

То пляски на гробах, то богомолье.
Разврат и православный мордобой.
Как дивно пахнет русское раздолье
деньгами, серой и горящею смолой.

Матрас промялся на кровати.
Вдвоём нам было горячо.
Ну что, подруга, может хватит?
- Исчо.

Под дождём осколки землю бреют.
Пули птицами проносятся со свистом.
Мы живём в прекраснейшее время.
Для самоубийц и пессимистов.

После окончательной победы
Сил Добра над Силой Зла опять
стороны меняют доску, цвет и
начинают заново играть.

Тянет на протесты из трущоб.
В людях просыпается активность.
Революция прекрасна! Но ещё
ни одна детьми не подавилась.

Я купил игрушки две интимных.
Разнополых. С подзаводом. И - ура! -
сплю всю ночь, а эти буратины
трахают друг друга до утра.

Я в политике дебил.
Взял пивка по акции.
И позднее объявил
туалету ссанкции.

Воспитание детишек - тёмный лес.
Хоть сто книг читай, останутся вопросы.
В идеале - это медленный процесс
превращенья спиногрызов в спиночёсов.

Не всем, кто спирт печёнкою качает,
заглядывает белочка в глаза.
Её от некоторых быстро прогоняет
другой пушной зверёк – полярная лиса.

Мы плывём как щепки в медиа-брехне
и лакаем яд для утоленья жажды.
Искренность теперь в большой цене
до момента первой распродажи.

Происшествий летальных навалом
из-за глупости, дури, вина.
Я устал впечатляться составом
номинантов на "премию Дарвина".

Мозолить задницу, наверно, тоже надо,
но достигают высоты другие личности.
Одним из признаков наличия таланта
является отсутствие усидчивости.

Я вчера спросил "Алису" в Яндексе
про покупку снайперской винтовки.
Обещала выслать мне по адресу
к гардеробу полосатые обновки.

В местности нашей есть змеи, ребята.
Их различать надо, зная в лицо.
Уж на башке носит жёлтые пятна.
Ну а гадюка - на пальце кольцо.

Опоздав лет на тыщу всего-то,
прилетят к нам далёкие гости.
Но не выйдет никто к звездолёту
на остывшем, всеобщем погосте.

И горелые кости пакуя,
скажет их археолог везучий:
"Много видел миров на веку я,
а вот этот.. он был самым лучшим.

Как здесь иволги пели, играя
под крахмальными облаками!
Как искали какого-то рая!
Он лежал у них под ногами.

В их глазах было что-то от Бога,
хоть хватало скотов и выжиг.
Им ещё бы совсем немного,
и они бы сумели выжить.

И тогда эта гордая раса
украшеньем Вселенной бы стала…"
И наверно чего-нибудь вмазав,
чужеземец всплакнёт устало.

Впрочем, как и всегда, мудренее
будет вечера новое утро.
И он скажет коллеге, трезвея,
вспоминая вчерашнее смутно:

"Да, у нас на планете Лямбда
жизнь другая, совсем не такая.
Интересно здесь было. Правда?
А давай-ка ещё покопаем."

На день Победы наша шоу-слизь
поёт с надрывом о годах военных,
но все они, не дай бог что случись,
пойдут в колонне первой же из пленных.