Поиск по автору:

В нашем подъезде старый лифт заменили, стоимость нового раскидали на все квартиры, в том числе – на первом этаже. Я как раз на первом живу, и лифт мне, мягко говоря, не особо нужен.
Начинаю выяснять, как отвязаться. Узнаю, что:
– на третьем этаже лифт раньше не останавливался, и жильцы третьего за лифт не платили; теперь до них лифт ездит, и они должны платить. Логично.
– на втором как старый не останавливался, так и новый не останавливается. Не платили и не платят. Логично.
Говорю, а мы-то, с первого, за что должны платить? Мне отвечают:
– Так до первого-то лифт ходит!!
Логично.

Понадобилось мне записаться на консультацию в столичную клинику. Открываю их сайт, нахожу форму записи. Тут выскакивает окошко чата: «Добрый день, я консультант, чем могу помочь?». Хочу, говорю, записаться к вам. Консультант мне отвечает, что нужно позвонить им по телефону, даёт номер. Звоню в столицу, и мне объясняют, что для записи нужно открыть их сайт и найти там форму записи.

Мама:
– Девятнадцать раз тебе звонила, де-вят-над-цать! Что ты трубку не берёшь!...
У меня всего один пропущенный, странно.
Оказалось, мама длинные гудки считала.

Часто мы употребляем привычные выражения, не вдумываясь в их состав. Трудность в том, что для разных людей значение одних и тех же слов может не совпадать.
В магазинчике спрашиваю продавщицу:
– Селёдка есть?
– Нет селёдки, – осуждающе отвечает молодая девушка за прилавком. А я, осмотревшись, вижу штабелёк золотистых рыбин на серой бумаге и радуюсь:
– Так вот же она – селёдка!
Продавщица, досадливо прищёлкнув языком:
– Это не селёдка. Это – копчёная селёдка.
Для неё, специалиста, «копчёная селёдка» – неразделимое выражение, термин. Она и произносит его слитно, в одно слово: «копчёнаяселёдка», без ударения на «копчёная».
– Да-да, копчёной селёдки дайте мне, пожалуйста. Две рыбы.
Продавщица, уже вконец возмущённо:
– Рыбы – нет!

Вчера за праздничным столом.
Мой муж предлагает матери вина:
- Мам, попробуй - херес!
Свекровь, пригубив:
- Не, ничё вино, нормальное.

Сижу во дворе под грибком, ем мороженое, наслаждаюсь прохладой после дождя. Через проезжую тропу, на школьном стадионе, стоят беседуют две старушки. К ним идёт третья, они издали эмоционально приветствуют друг друга. Беседа принимает более оживлённый характер, и вдруг… они начинают петь! Песню за песней!
Ожидаемо – репертуар Ивана Плешивцева, неожиданно – Ивана Реброва (откуда?), ну, и без Кадышевой там всякой не обошлось, но больше всего было чудесных, наполненных оптимизмом, возносящей уверенностью в собственных силах песен неповторимой поры – третьей четверти советского периода! Песен о покорении пространств и сил природы. Пусть их голоса подрагивали, слова не всегда вспоминались – пели они прекрасно!
Старушки прощаются. Самая молодая, которая без платочка:
– Бежать мне надо, вот и мусор ещё не выбросила…
Раскачивая пакет в руке, целится им в кусты по краю стадиона.
Постарше – удерживает её руку:
– Здесь, поди, не надо…
– А что, все бросают!
– Ты хоть хлеб мне отдай, голубям… А, он зелёный весь… ладно, бросай…
Противно шмякнуло, звякнуло…
Хозяйка брошенного пакета, весёлая, перебегает проезд и, проходя мимо меня, счастливо говорит:
– Замечательно зарядились!
Я отвожу взгляд.
Калоши старые… романтики, мать их, семидесятых… раздребезжались… Слова забыли или не знали никогда, позаменяли бессмысленными повторами.
Самое неприятное, что привязалась их нелепая припевка, так и крутится в голове:

Лётчик-самолёт
Нужный путь найдёт,
Лётчик-самолёт
Посадит самолёт…