Поиск по автору:

Меня часто спрашивают, как я работаю над своими текстами.
Пользуюсь ли черновиками или пишу сразу набело.
Какова, так сказать, моя творческая метода? Моя астигматика
бессознательного? Моя инфернальная парадигма? Мои табу и метафоры?
Служенье муз не терпит, но авось! сегодня я готов удовлетворить ваше
любопытство.
Итак, добро пожаловать в мою творческую лабораторию.
Несколько недель назад я написал такое стихотворение:

Тоска мою грудь обуяла,
душа моя грустью полна,
стою среди шумного бала
с бокалом хмельного вина.

Записав эти вдохновенные строки, я спросил себя, а какое, ай да Петров,
ай да сукин сын, столетие нынче на дворе?
Не кости ли постмодернизма белеют на тех холмах, истоптанных нами до
оврагов?
И добавил в текст немного самоиронии:

Тоска мой скелет обуяла,
душа моя грустью полна,
стою среди шумного бала
с бокалом хмельного вина.

Для опытного стихотворца не секрет, что ирония особенно хороша в дуплете
с историческими аллюзиями:

Похожий на Сарданапала,
душа моя грустью полна,
стою среди шумного бала
с бокалом хмельного вина.

Легко заметить, что "душа" и "грусть" заметно выпадают из нового
лексического ряда. Кроме того - задача истинного мастера - приближать
оптику лирического героя к читательской, а не противопоставлять их:

Похожий на Сарданапала,
не видя вокруг ни хрена,
стою среди шумного бала
с бокалом хмельного вина.

Или это вот "хмельное вино" - штамп, украшенный козлиной бородой
романтизма.
Где же неожиданность, сюрприз, та изюминка, которая делает набор
рифмованных строк Настоящей Поэзией. Вот:

Похожий на Сарданапала,
не видя вокруг ни хрена,
стою среди шумного бала
с бокалом хмельного говна.

В новом строе стихотворения уже проскальзывают нотки пленительного
своеобразия, недюжинной самобытности, отличающей меня от легиона
сереньких стихотворящих козликов. Но не след останавливаться на
достигнутом:

Похожий на Сарданапала,
не видя вокруг ни хрена,
стою я, нахмурив ебало
с бокалом хмельного говна.

И тут происходит взрыв, гроза, выброс энергии. Количество переходит в
качество, а качество выходит на новый уровень. Меня несет по течению
вокабуляра и бурлящие вокруг слова сами складываются в упоительные
строки:

Когда меня все заебало,
жизнь раком и денег хуй на,
стою, скосоебив ебало,
с какой-то хуйней из говна.

Пропускаю еще несколько этапов работы над черновиком. Я отбрасываю все
условности и приличия, забываю учителей и теоретиков, рифмы и размеры,
мне плевать, что было до и что будет после меня.
Есть только мой безудержный темперамент и всепоглощающий нарратив.
И наконец, чистый, как горный хрусталь, и величественный, как Эверест,
результат:

говна говна говна говна
говна говна говна говна
говна говна говна говна
говна говна говна пирога

Отбросив излишнюю скромность, замечу, что именно за этот текст я был
удостоен знаменитой премии имени Витольда Синего.
Я думаю, вы единодушно согласитесь с мнением высокого жюри.

(Про шоу-бизнес)...
1917 год, революция и все такое.
Железный Феликс обращается к Ульянову-Ленину:
- Владимир Ильич! Тут, надо бы выступить... на заводе Михельсона перед
рабочими...
Ленин:
- Не вопрос, - 3000$!!! На ноябрьские праздники буду Восьмерку стоить, и
не забудьте внести в технический райдер броневичок и холостые патроны
для Каплан...