Поиск по автору:

Сериал про Царя зверей

1.

Вот Лев у старости в плену
От туч очистив небосвод,
Устав от власти, от забот
Решился, выйдя в тишину,
Сдаваться впредь дневному сну.
А новый Царь, идя в народ,
Как прирожденный кукловод,
Плести стал нити в ширину.
Сей баловень судьбы, небес
Беспорно был во власть влюблен.
Не зря во Льва влюбился лес,
А внешний мир был удивлен:
А кто он, этот Царь зверей,
Хозяин гор, лесов, полей?!

2.

Вручали старцу-Льву медаль
За то, что шавками презрен,
Он с вожаком был откровен.
Менялась власти вертикаль.
Преображалась жизнь, мораль.
В лесу все ждали перемен:
Преемник молод, дерзновен.
И солнечной казалась даль.
Пусть Лев по злому волшебству
Пришел во власть из пустоты,
Но звери радовались Льву:
Он в душах воскрешал мечты,
И, сокрушая всяку тварь,
Давал понять всем кто здесь Царь.

3.

У Льва, идущего со свитой,
Комар разлегся на спине.
Он сытым выглядил вполне.
Медведь же с мимикой сердитой,
Что дружен был в лесу с элитой
Не жаждал крови на войне,
И, видя, кто сейчас в цене,
Посмел спугнуть нахала битой.
И Зверь к Царю попал в опалу.
Герой же в генеральском чине
Взлетел на юг служить помалу,
Чтоб вновь вампирить на чужбине.
Мораль, как видно, такова:
Кто не со Львом, тот против Льва!

4.

Да, Царь зверей доволен властью:
Все псы у Льва в расположеньи;
И хищникам без разрешенья
Нельзя рычать крамольной пастью.
И вот бурлит все новой страстью
Под чутким львиным управленьем
И жизнь, полна иным стремленьем,
Течет рекой навстречу счастью.
Так после каторжной зимы
В апреле власть берет весна,
Что ливнями обречена,
Хотя и тают силы тьмы.
В лесу все было б так прекрасно,
Когда б не дождь, что льет ужасно.

5.

Увы, цензура, черной тучей
Накрыв эфир лесной, звериный
Лишь пропускала бред рутинный,
Что лился с верху ливнем жгучим.
Сам Царь не жил во лжи вонючей,
И пользуясь умом-то львиным
Он выглядил таким невинным,
Как будто не был столь могучим.
И солнце, символ правды дерзкой,
Луна, извечный глаз богов –
Все было скрыто тучей зверзкой
По прихоти Царя рабов.
А Лев твердит о достиженьях
На ежегодных обращеньях.

6.

У Льва собрался свет животных:
Медведи, Тигры, Крокодилы,
Акулы, Львы, Киты, Горилы,
Вараны, Волки: все - добротны;
Вампиры с нравом столь вольготным,
Шакалы, Змеи разной силы
И Бегемоты с рылом милым:
Все - хищники, все с брюхом плотным.
Все Льва боялись откровенно
И слушались, как тело боли.
Он мог, лишь посмотрев презренно,
Сломать любому жизнь в неволе.
Был Царь доволен жизнью, кстати,
И горд боязнью хищной рати.

7.

Вот Царь, чей нрав был столь неистов,
Довел крамольников до краха,
Где бунтарей ждала то плаха,
То жизнь с похлебкой ненавистной.
И слон с характером центристским,
На ком по швам трещит рубаха,
Прилез ко Льву, дрожа от страха
Всем телом грозным и мясистым.
Поклявшись в верности Царю,
Слон вышел твердым, мерным шагом
И, высоко подняв ноздрю,
Кичился собственной отвагой.
Царь вспомнил матери слова:
Случись что – предадут и Льва!

8.

А вскоре властный Лев все строже
Уж начал проводить собранье.
Элита, стихнув в ожиданье,
Казалась разношерстной – все же
Все внешне чем-то были схожи.
Царь думал: "Рабским трепетаньем,
Смешным от страха очертаньем,
Слепой покорностью, о, Боже!
С вампирским привкусом от смерти
Здесь собралась почти вся знать,
Противно глянуть, ну, и черти,
В том царстве некому востать..."
Тот, кто достоин уваженья,
Давно сидит за убежденья.

Сериал про боль

1.

Я – боль! Я, океан миров,
Стихия от рожденья – вечна!
Я, сила в корне – безсердечна,
Незря была в плену богов.
Но вот Адам, отец грехов,
Згрешил живя в раю беспечно.
И водный мир весь безупречно
Был Богом дан во власть ветров.
С тех пор я, враг столь разной суши,
То смою полуостров вялый,
То дико бюсь в грозу о скалы,
То мучаю людские души.
Я – боль! Я морю мук верна!
Терпенье – берег. Я – волна!

2.

О, боль, ведь не глупа ты вроде.
Пойди к больным на мировую.
Тебе-то как за жизнь былую
Такой бездушной слыть в народе?
О, боль, садистка по природе,
Ты, обратившись в муку злую,
Увы, по жизни зачастую
Со справедливостью в разводе.
Ты, даже смерти помогая –
Я слышал – не жалеешь силы
И тело муками терзая
Сопровождаешь в мир могилы.
Ты в жуткой связи, боль, с Любовью.
Та смесь в крови вредит здоровью.

3.

Я – боль, енергия страданий!
Я, Божья сила во вселенной,
Несясь со скоростью священной
По лаберинтам мирозданий,
Врываюсь в сердце испытаньем
И властью вечной, откровенной
Владею девушкой отменной,
Чья боль сильней иных желаний.
Я в паре с подлинной Любовью,
Чья страсть осталась без ответа,
Брожу по капилярам с кровью,
Чтоб мучился и парень где-то.
Я, породнившись с тонким чувством,
Борюсь с сердечным безрасудством.

4.

Ты, боль, схватив нас за излом
Нестерпно душу рвешь на части
И, Боже мой, какое счастье,
Когда ты в теле спишь чужом!
Ты, боль, как в зной нежданный гром,
Что тишину разбил ненастьем,
Способна всех пронзить несчастьем,
Увы, не боришься со злом!
Ты, боль ворвись нестерпной мукой
Во власть, к мужам верховной рады,
Чтоб боги не страдали скукой.
Им будут бесконечно рады
Весь персонал любой больницы –
Все от окраин до столицы.

5.

В мой адрес льются оскорбленья
Из уст капризного больного,
Когда на радостях он снова
Смакует телом облигченье.
Не редко вместо раздраженья
Студент, что ныл во снах бредово,
С которым боль была сурова,
Мне улыбнется в знак прощенья.
Я страшно не люблю врачей:
Они служители науки.
Зато мне больше всех милей
Те, кто ведет людей на муки.
Я, боль! Я вечно там нужна,
Где властью начата война.

6.

Ты, боль, с напором наглеца
Терзала б лучше власть имущих,
Министров, депутатов злющих,
Чтоб падали все у крыльца,
Чем деток грязных без конца,
Рожденных в семьях неимущих,
Где дома нет цветов цветущих,
А средь соседей – мудреца.
Ты к дядям сытым и пузатым,
Когда придешь с зубною болью,
Тогда познав всю жуть утраты,
Сбежишь с несыгранной там ролью:
Врачи, наблизившись вплотную,
Прогонят мигом боль любую.

7.

Являясь мощным напряженьем,
Что в силе вызвать покаянья,
Я в откровенном состоянье
Способна оказать давленье,
И, получив лишь разрешенье
От Бога в виде расписанья,
Вторгаюсь мукой в наказанье
К страдающим за прегрешенья.
Не зря, чтоб выглядить наглей,
Я, в общем, не имея права
Больному делаю больней,
Чем нарушаю суть устава.
Я – боль! Я для одних – наука!
Для остальных я просто мука!

8.

Как главный фактор в организме,
Ты роль играешь поважней,
Чем самый ядовитый змей,
Напоминающий о тризне.
Чем ближе старость в бренной жизни,
Тем, боль, становишься ты злей,
Как смерть ведешь себя смелей,
Погрязнув полностью в цинизме.
Хотя ты – человечье бремя
И многих мучаешь сейчас,
Все ж видно, боль, что в то же время
Ты любишь большенство из нас.
Но, боль, предвестница ты смерти,
Тебе здесь рады только черти.

9.

Поэт, ты – грешник неуклюжий,
Коль стал вдруг жертвой столкновенья!
Я ж боль! Я с чувством наслажденья
Терзаю тело мукой дюжей.
И пусть тебе со мной все хуже,
Но я, хозяйка положенья,
Не отступлю ни на мгновенье:
Мне стон твой по секундно нужен.
Но, появившись от удара
В среде испуганных костей,
Я, изначально Божья кара,
В кой раз от медсестры слабей.
Ты смолк, забыв о болях диких,
Когда узрел улыбку Вики!

10.

О, боль, царица беспредела,
Ты зря усилием столь властным
Со злом безумным и пристрастным
Больных доводишь до предела.
Ты, боль, беда любого тела,
Меня не сделаешь несчастным,
Ведь Вика с образом прекрасным
Тебя оставит впредь без дела.
Мне стоит честь отдать врачу,
Трудолюбивым санитаркам,
Неугомонным куховаркам,
Медсестрам – всем сонет строчу.
Ты, боль, не мсти им за их рвенье:
Твой главный враг – мое терпенье!

Сериал про пьяного водителя

Большое чьих-то деток счастье,
При лобовом-то столкновенье,
Живым осталось, и в мученьях
В миг превратилось на несчастье.
Что если б в зной иль же в ненастье
Твой сын иль дочь, спеша в забвеньи
Вдруг оказались бы без рвенья
Под колесом у смерти в пасти?!
Да лучше бедным быть небритым,
Иль глупым слыть в миру подольше,
Ведь риск убить иль быть убитым
У пьяного шефера больше.
Коль разобьется сам – не страшно!
А вот коли других – ужасно!

2.

Эй ты, писака, умник местный!
Коль я б разбился, то не страшно?!
А если кто другой – ужасно?!
Такой расклад здесь неуместный.
Желая быть открытым честным,
Ты, завершив сюжет столь страстно,
Нас хочешь схоронить негластно?
Осиротить детей прелестных?!
Ты должен знать: вся жизнь от Бога!
И сам ты не имеешь права
Нас осуждать настолько строго,
Ведь обвиненье – не забава.
Твой глаз не чувствует соринку.
В чужом же видит он пилинку.

3.

Ты был хоть раз на минном поле?
Ты рисковал так – без причин?
Ты плыл по льдинке среди льдин?
Ты шел на встречу смерти боли?
Ты помнишь сломанные доли?
Ты видел свалку рам, кабин?
Ты разве в городе один?
Ты будешь смерть являть доколе?
Чем больше выпившех дебилов
Преступно за рулем в дороге,
Тем чаще мины с разной силой
Ломают жизни, шеи, ноги.
Ты, мина, взвинчинная властью,
Что вас плодит лояльной страстью.

4.

Да, я-то выпил-то не много,
Всего-то двести с лишним грамм,
Но вес-то мой – сто килограмм!
К тому ж я закусил все строго.
А подвела меня дорога.
Я неспеша спешил к мадам,
И вот чуть не попал к чертям
Героем в рамке некролога.
В пути ведь преградил мне путь
Ребенок, что сошел с трамвая.
Я, на опастность не взирая,
Успел на встречную свернуть.
Порой машиной лучше в лоб,
Чем пешего отправить в гроб.

5.
Ты в том расказе впрям герой,
Тебя представили б к награде,
Коль не остался бы в накладе
Шефер с поломаной женой.
Хотя любой из вас живой,
Там все же смерть была в засаде,
Одета, как на маскараде,
Готова выступить с бедой.
С умом на смертной частноте
Ты скорость больше мог набрать.
Но, видно, в пьяной суете.
Ты просто не успел, как знать,
Наш ум от хмеля там убог,
Где наказать нас хочет Бог.

6.

Ты умничать мне прекращай,
Ведь сам-то тоже не святой,
Коль рядышком лежиш со мной.
Больница все-таки – не рай!
А вот когда наступит май
Все пострадавшие зимой
Покинут с легкою душой
Сей непригодный к жизни край.
Я оплачу им все расходы
Без адвокатов напрямую.
С водителем в тени природы
Мы выпьем чашу мировую.
Нет, я не виноват, ей-богу,
Что бабка влезла на дорогу!

7.

В тот день ты был ума лишен,
Когда, оставив в баре страх,
Несясь, как смерть с рулем в руках,
Чужой семье нанес урон.
Вот был бы для страны резон,
Когда всерьез – не на словах –
В законотворческих рядах
Построже приняли б закон.
А, кстати, сказочник, ты – лжец!
Когда вдруг вспомнил о бабуле,
Ведь прошлый раз был сорванец,
Что вылетел с трамвая пулей!
Вот я смотрю в твои глаза,
Ну, где раскаянья слеза?

8.

Из-за тебя здесь мира нет,
Зануда с языком длиннющим!
Зачем манерой вопиющей
Искать в чужой душе секрет!?
Не стоит впредь идти мне в след!
Вот каюсь я пред Всемогущим
За то, что столкновеньем злющем
Я причинил тем людям вред!
И, если вновь, идя из бара,
Я за рулем отправлюсь в путь,
Чтоб миной грозною рвануть,
То пусть меня постигнет кара!
Пусть врежусь в лоб, в тяжеловес
Иль в депутатский "Мерседес"!