Поиск по автору:

Батя раньше на дни рождения мне ничего не дарил. Всегда матушка
что-нибудь покупала, только делала вид, будто подарок от них двоих: «Вот
тебе от мамы и папы», — и давала какого-нибудь зайчика или грузовичок, а
потом говорила, чтобы я шел на улицу играть.
За стол меня не сажали, там сидели батины и матушкины гости. Так даже
лучше было, мне всё равно оставляли полбутылки ситро и кусок торта. Это
пока я совсем маленький был, а потом мы стали беднее жить и мне
перестали игрушки дарить.
На восьмилетие я ничего не получил и обиделся, конечно. Батя тогда меня
к столу подозвал и сказал: «Вот я тебе решил сделать подарок, ты уже
взрослый и можешь говорить вслух слово «блядь», и я тебя за это не
накажу». Матушка тут же выступать начала, я ей и сказал: «А ты, блядь,
не лезь». Не в том смысле, что матушка — блядь, а в том, чтобы она не
лезла.
Батя ремень из-за пояса рванул, а нельзя — подарки не отдарки. Гости
ржать начали, батя обрадовался тоже, что всех рассмешил, и сам начал
меня подзадоривать. Я им до ночи вокруг стола бегал и «блядь»
выкрикивал, а они смеялись, и матушка тоже.

Михаил Елизаров "Красная плёнка"