Поиск по автору:

Сдан диплом, и стал я вольной птицей,
Студбилет теперь уже не мой,
Нас роднило много со столицей,
Но решил вернуться я домой.

Ты не та, какой казалась в сказках,-
Отраженье куполов в волнах,
Тонешь в красоте и лживых ласках,
Их все шепчут горец и казах,

Ты деньгами манишь как заразу,
Всякого злодея-подлеца,
И видал места я не по разу,
Где не встретишь русского лица.

Я хотел, но не дошел до сути,
Если есть шалаш, то где же рай?
Пусть тебя осудит дядя Путин,
Я - вернусь в свой вологодский край.

Здесь есть те же "баксы" и "мессии",
Но еще есть души и сердца.
Ведь Москва, - еще не вся Россия,
А России вовсе нет конца!

А зачем платить налоги,
Если, чтобы их отдать,
Нужно оббивать пороги,
В кабинетах суток пять?

А зачем платить налоги,
Если деньги все равно
Обожают делать ноги
В автоматах казино?

А зачем платить налоги,
Если их возьмет и так,
Ждущий вас в кустах дороги,
С палкой и свистком дурак?

А затем платить налоги,
(Вот и суть сего стиха),
Чтоб сидеть в своей берлоге,
А не вместе с Мишей Ха!

Wiskas:
Жена услышала, что идет ее муж, и спрятала любовника в шкаф, а яйца
дверью прищемила. Муж был пьян, и жена положив ему пелмени выпихнула его
в спалню. Через некоторое время слышит:
- Вот черт.
Она спрашивает:
-Что такое?
А муж отвечает:
Да я пельмени уронил, все собрал, а два не могу. Я их вилкой, а они меня
ослом обзывают!
Ха-ха-ха!

В горле стынет, неласково, проза,
В радиаторах стынет вода,
Через призму январских морозов,
К нам пришли, наконец, холода.

Замерзают в пути электроны,
И влезает с трудом буква "Ха",
Вместе с "УЙ"-ем в трубу телефона,
Когда я говорю с ЖКХ,

И впервые я счастлив в субботу,
В далеке от родных батарей,
Что прийдется идти на работу -
Говорят, там немного теплей.

Каштаны

В субботу пошел на рынок, дабы прикупить на неделю грядущую еду в виде
фруктов, овощей и туалетной бумаги.

Помидорки, апельсинки, бананы всякие. Уже рассчитываюсь с продавцом, как
краем глаза замечаю на прилавке, в низеньком ящичке, что-то такое
темное, деформированные заячьи какашки напоминающее.

- А что это? – вопрошаю я.
- Эээ, эта кашьтан. Свежий, вкусьный! Толька сабрали!
- Ааа… Эта… А как его кушать-то?
- Ай, расколешь его немного и кипятком и чуть-чуть соли, да?
- И вкусно?
- Вай, как вкусно! И полезно тоже сильно, да!

Нуу… Взвесь немного… Понравится, приду еще куплю.

Пожилой кавказец взвесил мне пакетик каштанов и я навьюченный пакетами
поковылял в машину.

Надо сразу сказать. Приготовленные по его рецепту каштаны вкуса
оказались безобразного, вида отвратительного, и заколебался я каждый
каштан расколупывать. Хорошо, что приготовил только пять каштанин.

Сел я значит над коричневой кучкой и принялся думу думать. Дума была об
одном – как приготовить сей диковинный овощ?

Все мои знания касающиеся каштанов ограничивались поговоркой – «Таскать
каштаны из огня чужими руками» и строчкой из песни Шуфутинского –
«Каштаны негры продают на площади Конкорд». Еще правда была «Каштанка»
классика, но это уже несколько другое блюдо.

Исходя из своего багажа знаний я сделал несколько выводов. Первый гласил
– Раз «каштаны из огня», то их можно жарить. Второй вывод – раз сами
«негры их продают», да еще и «на площади Конкорд», значит продукт должен
быть вкусным и наверно типа семечек. А семечки, подумал я, подтверждая
первый вывод, надо жарить.

Достал я сковородку тефлоновую, масло подсолнечное и лопатку пластикову.
Немножко масла в сковороду, каштаны туда, все перемешиваем, чтобы они
заблестели масляными боками…

Быстро зашкворчало масло, в такт ему зашкворчали мои мысли в
предвкушении редкостного в наших краях деликатеса. Почему-то мне
казалось, что каштан будет напоминать вкусом то жареные семечки, то
арахис, то еще что нить вкусное. Весь такой романтичный я сидел в
мечтательной дымке, расслабленный телом и душой, когда что-то громко
грохнуло и мимо уха со скоростью испуганного пчела пролетела какая-то
гадость.
И чито это за муйня?! – благодушно-мечтательное настроение начало
покидать меня.
истинно так!!! – очередная хрень просвистела мимо носа, врезалась в
стену и упала на стол. Приглядевшись к упавшей фигне повнимательней, я
узнал кожуру каштана. Но божешмой! Что с ней стало?! Развороченная
маленьким ядерным взрывом оболочка идентифицировалась только местом
старта, которое я определил, мысленно прорисовав траекторию полета
кожурки.

Вспомнив свой неудачный опыт приготовления яиц в микроволновке, я слегка
занервничал и напрягся. И не зря. Потому что в следующую секунду на
плите заработала установка ГРАД, поливая смертоносными зарядами всю
кухню ну и меня естественно.

Порванные каштаны летели с отчаянием японских камикадзе, сея грязь и
бардак всему живому. Из «всего живого» на кухне был только я и поэтому
выбора не было. Пиз#ец пал на меня.

Плять, лучше умереть стоя, чем жить с каштаном в жопе! Тем более, что
рвануло только мала толика этого дерьма. Я с ужасом представил, что
будет когда заработают в полную силу остальные, и затрепетал.

Пригибаясь до пола под летящими осколками и бормоча нецензурную молитву,
мое тело нелепыми скачками приближалось к огневой точке.

Мысли в критической ситуации работают намного быстрее, чем в обычной
жизни, и поэтому принятое решение, как это водится, оказалось
единственно неправильным.

Неправильность заключалась в том, что сковородку надо было с плиты снять
несмотря ни на что. Но я, напуганный как олененок, не рискнул трогать
эту ужасную машину «каштан-катапульт». Единственное, что пришло в
голову, это - крышка. Метнувшись к крышкохранилищу, заодно по дороге два
раза истинно так на скользкой плитке лицом в бок, я судорожно схватил
крышку и с победоносным кличем водрузил ее на сковородку.
Правда, пока я издавал свой клич, взорвавшийся очередной каштан залетел
мне в открытый зев, чем несказанно меня огорчил.

На кухне стихло. Странно. Осторожно, на цыпочках, стараясь не напугать
трепетный продукт, я приблизился к сковороде. Она молчала. Я, пугаясь
собственной смелости потрогал крышку ногтем указательного пальца.
Тишина.

Ага! Сцучаро!! Забздели каштановые выродки!!! Реального пацана
испугались!!! Ага!!!
Я смело выпрямился, презрительно посмотрел на побежденную сковородку. А
вот грудь выпятить не успел. Хотя собирался.

Из под крышки послышалось что-то похожее на бормотание, будто где-то
далеко в пещере пицот Хоттабычей вспоминают заклинание.

Я прислушался и пошевелил ушами. Как оказалось - зря прислушивался.

Потому что в следующую секунду грохнуло так, что уши позагибало аж до
колен. Крышка, сорванная со сковородки чудовищной стихией, стремительно
поднялась по хитрой траектории и приложила меня по телу. Но это была
фигня.

На плите опять заработал доморощенный ГРАД, причем с такой
интенсивностью, что до того, как я принял упор лежа, засрано было все.
Кухня, мебель, посуда и я. Я почему-то оказался загажен больше всех.
Карма такая, что ли?

Вот интересно, как такие маленькие плоды могут произвести столько
дерьма?! Уму непостижимо!
Все когда-то кончается. Когда стих стук каштанов по крышке, которую я
лежа держал над головой, на кухне повисла звенящая тишина.

Было настолько тихо, что сначала показалось, что я оглох. Но вытащив пол
каштана из правого уха, я успокоился. Судорожно вздрагивающая
сковородка, еще не остывшая после побоища, видимо вспоминала самые
лучшие моменты битвы и иногда вздрагивала от удовольствия.

Каштаны были везде. Их шкурки и внутренности присутствовали на каждом
сантиметре кухни и меня.

Взрыв на каштановой фабрик!!! Сенсация!!! Только в нашей газете!!!
Террористы взорвали склад с каштанами!!! Невиданная трагедия!!! Много
жертв!!! Все в каштановом дерьме!!!
И это было не преувеличением.

Теперь я не люблю каштаны, площадь Конкорд и негров.

Как тяжело писать диплом,
Когда в окошко солнце светит,
И только ботан не заметит,
Что матбаланс считать в облом....

Но дань безумству во труде,-
(Как в стопке лаб, двадцатый томик)
Из ровных формул экономик,
Плести рассчет по БЖД,

Пусть в интеграл согнется ум,
Из цифр будут сети виться,
Но выход лишь один - напиться,
И до утра рубиться в дум...

Килограммы жидкого говна,
Подчиняясь силам гравитации,
Постепенно достигают дна,
Старой городской канализации.

Их толкает ласковый поток,
В нежные объятия мороза,
Каждый день сливая в водосток,
Тонны человечьего навоза.

На верху машины и дома,
А под ними молчаливой тенью,
Океан холодного дерьма -
Города большого отраженье.

Каждый вклад внести туда спешит,
Задницу сковав себе из стали,
Что бы островок своей души,
Утопить в том море из фекалий,

...

Где-то в одинокой пустоте,
На границе темноты и света,
Кружится, летя к своей мечте,
В кале утонувшая планета.

Не удивляйтесь, если ваша киска скажет: "А ты наспь еще и отойди!"