Лето 1997 года. Москва, Тверская. У подземного входа в метро стоят
четыре подхиповниваючивающие девицы лет по 20-25. Три ярко выраженные
еврейки и четвертая - неясного происхождения. Одна докуривает сигаретку,
остальные ее ждут. Это мы были.
И тут подходит к нам такой паренек. "Морячок породы качок". Роста
невысокого, разворот плеч равен длине ног, бицепсы-трицепсы
перекатываются, и таки да, в тельняшечке. Морда лица не противная,
но академий не кончали. Настроение, по причине легкого подпития,
благодушное.
Целенаправленно подходит к нам и спрашивает:
- Слышьте, это, а где тут по этой улице ДОМ НОМЕР ОДИН?
Г-да москвичи, вот вы на такой вопрос с ходу ответите? Где на Тверской
дом номер один? Стыдно, да? Вот и нам также стало... Стали мы его
спрашивать, а ЧТО за дом ему, собственно, нужен. Уже не помню как,
но выяснили, который (а вот не скажу, сами вспоминайте!) :-)
Показали пальчиком.
Вы, дорогие читатели, не забыли еще описание нашей внешности? Так вот,
стал он разворачиваться в указанную сторону, и тут я его и спрашиваю
(картавя при этом жутко), а зачем тебе этот дом-то?
Барабаны. Туш. Удар в литавры.
- Да я это... там Жириновский... в гвардию записывает.
...!..!...! И пошел наш орел своей дорожкой. А мы чуть по лестнице
в метро не скатились.
Как мы смеялись, господи, КАК мы смеялись!