Общий выпуск

Любит народ авторскую песню! Готов петь ее везде!

Недавно познакомился с первым в России бардом-хирургом. Он поет о сердцах, печенках, опухолях. Несколько раз спел о любви в ее декоративно-прикладном аспекте спецбытового травматизма.

Был вызван к руководству своей больницы с единственным вопросом: "У нас тут смертность растет, а ты - все поешь? Верещагин что ли?". "Нет", - ответил он, - "скорее Окуджава в медицинской шапочке". Плюнул на все, взял отпуск за свой счет и поехал на слет самодеятельной песни.

Столкнулся с первой на себя пародией. Позвонил мне, попросил кинуть на сайт.

Песня начиналась так.

Хирургия - всем нужна,
Хирургия - всем важна,
А всем кто даже и не дышит,
Пусть совсем он нас не слышит,
Мы ему не вставим кол - сделаем еще укол.

Припев.

Шапочки, шапочки, голубые шапочки.
Они - не повод для беды,
Они - здоровию нужны.
Вы все пореже-ка болейте,
Но помните всегда о смерти,
А мы стоим на страже,
И мы напомним вам, друзья,
Без медицины жить нельзя!

А в соседнем лесу какие-то очень профессиональные физкультурники тоже хотели присоединиться к их слету. Услышали эту песню, решили поучаствовать в конкурсе. У них родилась такая пародия.

Здоровье мы даем тому,
Кто еще спит,
Разбудим - нас услышит!
Команды отдаем тому,
Кто дышит, кто бежит,
Под каждым деревом втроем
Мы физзарядку проведем!

Припев.

После подъема: кросс и речка,
Солнце, воздух и вода -
Физкультурнику - лучшие друзья!

Если бы не большое количество водки, которое выпило перед этим жюри, честное слово, этот хит выиграл бы фестиваль. Но друг говорит, что с кем-то приключился кондратий, и он успел его откачать. За явное превосходство нравственных сил ему дали призовое место. А дальше - отпуск кончился, и он снова поет, когда выходит утром на дежурство. Поменяет ли он хирургию на музыку - пока никому не известно.

Бегая в Таврическом саду, заметил я одиноко сидящего на скамейке грустного мужчину, похожего на писателя Водолазкина. Круг за кругом мужчина сидел не шевелясь, и вид у него был всё более печальный. Мне захотелось сказать, что он замечательный писатель, и я читал все его книги, и что роман «Лавр» ― шедевр, остальное похуже, но тоже ничего. Но вдруг это не Водолазкин? А ещё какой-нибудь большой русский писатель, и ему будет неприятно, что я так хвалю другого писателя, а его произведений может и не читал вовсе. С другой стороны, совсем не обязательно одиноко сидящий в Таврическом саду человек должен быть русским писателем, тем более ― Водолазкиным. Очки, борода, грусть ― те ещё приметы.
На следующем круге мысли мои приняли иной оборот. Пусть это всё-таки писатель Водолазкин, что ему за радость беседовать с запыхавшимся мужиком в трусах и водолазке (водолазке?!). У которого, к тому же, в ушах наушники, а в наушниках ― роман Гузель Яхиной, которая пытается писать так же подробно и красиво, как Водолазкин, но ничего у неё не получится, да и ни у кого не получится.
С этими мыслями заметил я, что слегка стемнело. Муравейник скоро закроют, а мне не так уж и близко. У выхода из парка торговала кукурузой женщина, похожая на Гузель Яхину, но тут уже я и думать ничего не стал, а только ускорился.

- Как там у вас на Украине?
- У нас безнизовый режим.
- Это как?!
- Жопа голая!