Войти | Регистрация
Свежие: анекдоты, истории, мемы, фразы, стишки
Случайные: анекдоты, истории, мемы, фразы, стишки
Все дни марта 2013

Копии историй

Меняется каждый час по результатам голосования

31.03.2013

Автор Василий Ливанов.
Дом творчества композиторов «Руза» — на самом деле не один дом, а десятка три маленьких домиков, разбросанных в огороженном лесопарке.
В каждом таком домике — печь, кровать, письменный стол и, конечно, рояль. За оградой, рядом — дом отдыха «Актер».
Музыкальных деятелей, получивших путевки в «Рузу», предупреждают: после одиннадцати вечера по лесопарку гулять опасно — Джека спускают с цепи. Джек — это огромный, лохматый и злобный пес, он целый день гремит цепью у будки, а ночью, когда ворота в ограде закрывают, бегает по лесопарку, охраняя покой спящих постояльцев, и горе тому, кто попадется ему на пути.
Молодой, но уже популярный композитор-песенник Самсон Варахаев, бродя по окрестностям, познакомился с юной кокетливой девушкой, актрисой из соседнего дома отдыха.
На следующий день Варахаев пригласил свою очаровательную новую знакомую отужинать с ним в композиторской столовой. Купил в буфете шампанского, дорогой шоколадный набор, суетился, волновался. Ужин прошел очень весело. Актриса безусловно оценила игривый юмор Варахаева и смеялась так, что оборачивались за соседними столиками. Столовую Варахаев и его гостья покинули последними. Причем Варахаев прихватил шоколадный набор, который актрису почему-то не привлек. Соприкасаясь плечами, они медленно брели по дорожкам лесопарка. Луна следила за ними, прячась в сосновых ветвях. Неожиданно актриса запела приятным сопрано, очень верно следуя мелодии, но пренебрегая словами песни, которые у нее звучали как «ля-ля-ля».
Самсон Варахаев застыл на месте.
— Это моя мелодия! Совсем недавно написал. Откуда вы знаете эту песню?
— Мне ее одна подруга напевала. Очень красивая мелодия.
После такого признания композитор решил действовать решительно. Он подхватил свою спутницу под локоток и устремился к желанной цели. И вскоре, совершенно случайно, они оказались у крыльца варахаевского домика.
— Лидочка, вот мое обиталище, — сказал Варахаев. — Сама судьба привела нас сюда. Лидочка улыбалась.
— Меня осенила замечательная идея, — сообщил композитор. —Давайте сейчас заглянем ко мне. Мне очень хочется показать вам свою новую песню. Вы будете ее первая слушательница. Вы так музыкальны, да еще и актриса, мне очень интересно ваше мнение.
— Поздно уже, Самсон, — актриса посмотрела на лунный диск, — давайте в другой раз.
— Да какое там поздно, Лидочка! Детское время! И стал уговаривать.
— Зайдем буквально на пять минут. У меня есть бутылка дивного французского вина, «Бордо», кажется к тому же, вы еще не попробовали ни одной конфеты.
Тут Варахаев мягко, но настойчиво потянул свою спутницу на крыльцо.
— Хоть вы и Самсон, но силой не надо, — сказала Лидочка, внезапно посерьезнев.
— Помилуйте, при чем тут сила? Такой дивный вечер.
— Вот и давайте погуляем, а потом вы меня проводите. Смотрите, какая луна.
— Луну и в окно видно.
— Какой вы прозаик. А еще композитор.
— Вот именно. Разве вам не интересно послушать музыку?
— Интересно, но поздно уже!
— Да ничего не поздно!
Лидочка не успела ответить. Из темноты под деревьями послышался раскатистый львиный рык. Призрачный в лунном свете, огромный косматый зверь возник на тропинке и устремился к молодым людям.
Актриса слабо взвизгнула и со скоростью шаровой молнии влетела в дом. Варахаев за ней. Дверь захлопнулась.
Дирижер Реемович на старости лет страдал бессонницей. Едва дождавшись рассвета, он встал, оделся потеплее и отправился совершать свой обычный утренний моцион. За поворотом тропинки, около домика, занятого Варахаевым, его остановило странное зрелище. На крыльце сидел огромный, зверского вида лохматый пес. Перед ним в одном халате на голое тело, босой, стоял на коленях композитор Варахаев и скармливал псу конфеты из шоколадного набора.
— Ешь, дружище, ешь, — приговаривал при этом композитор растроганно. — Если бы ты знал, как мы тебе благодарны! Ешь, наслаждайся. Ты — друг человека! Мы тебе этого никогда не забудем.
— Кто это мы? — удивился про себя Реемович. — Почему мы?
И решив, что Варахаев взял на себя право говорить с собакой от лица всего человечества, Реемович успокоился и продолжил прогулку.

31.03.2013

Автор Василий Ливанов.
Бывший олимпийский чемпион по вольной борьбе, а теперь заслуженный тренер подрастающего поколения Николай Николаевич Акимов прогуливался по платформе вдоль спального вагона, дымя крепкой сигаретой.
Когда до отправления поезда оставалось минуты две, Николай Николаевич бросил окурок в темную щель между краем платформы и зеленым боком вагона и, протиснувшись мимо проводницы, уже снявшей чехол с желтого флажка, прошел в свое купе.
Никаких признаков дорожного попутчика в купе не было.
«Видно, поеду в одиночестве, — подумал Акимов,
— повезло, никто рядом храпеть не будет».
Вагон дернулся, и за окном поплыли вокзальные огни. И тут дверь купе с лязгом отъехала в сторону, и вот он, попутчик, тяжело дыша, устраивает на свободное место туго набитую спортивную сумку с надписью «Пума» под черным силуэтом застывшего в прыжке хищника.
— Вот повезло! — отдуваясь, воскликнул попутчик. — Вы — сосед, что надо. А то, бывает, один едешь, или какая-нибудь дамочка капризная попадется
Познакомились. Попутчик представился Фомой Фомичем.
— Сумка у вас знатная, — заметил Акимов. Вы — спортсмен?
— Можно и так сказать, — отозвался новый дорожный знакомый, расстегивая молнию на своей сумке. — Мастер спирта.
Николай Николаевич подумал было, что попутчик оговорился, но тут же на столике возник золотой столбик коньячной бутылки, извлеченной из сумки Фомой Фомичем.
— Сейчас стаканчики организую, — объявил Фома Фомич.
— Я бы мне бы лучше чайку, — невпопад отозвался Николай Николаевич.
— Будет и чаек. Коньяк с чаем — это же классика!
И Фома Фомич выскользнул из купе. Вскоре он вернулся и поставил на столик два пустых стакана. За ним проводница внесла чай еще в двух стаканах с подстаканниками.
Фома Фомич мгновенно открыл бутылку и набулькал по полстакана коньяку.
— Видали? — радостно спросил Фома Фомич. — Глаз — алмаз. Уровень как в аптеке.
— Я не пью, — сказал Николай Николаевич.
— Не пьете? — Фома Фомич несказанно удивился. — Это вы бросьте, не пьют только лошади на Большом театре. Ну, по первой, !
Фома Фомич одним глотком осушил свой стакан и несколько раз подул, оттопырив губы прямо в лицо Николая Николаевича. После чего заметил сдавленным голосом:
— Коньячок — высший сорт.
— Я не буду, — сказал Николай Николаевич. — Не могу я, извините.
— Брезгуете? Фома Фомич снова налил себе «как в аптеке». — Не опасайтесь, стаканы чистые, проводница при мне сполоснула. И потом — коньяк — это же дезинфекция от всех болезней.
— Да не в болезни дело. Просто я не пью, понимаете? Вообще не пью.
Фома Фомич некоторое время рассматривал Акимова, сощурившись. А насмотревшись, заговорил, внезапно перейдя на «ты».
— Эх, Колька! До чего же себя человек довести должен, чтобы нельзя было бутылку распить. Понимаю, ты — алкаш закодированный. Видал я таких. Но ты здоровый мужик, здоровенный. Раскодируйся и скажи себе: 150 грамм на раз — и все! Воля у тебя есть?
— Ничего я не алкаш! И не этот не закодированный никакой. И воля тут ни при чем. Просто я не пью. Не люблю.
— Стыдишься, Коля? Мучаешься? Николай Николаевич схватил свой стакан с коньяком и сделал большой глоток.
— Видали? Могу я выпить могу! Но не хочу. Не нравится мне это. И все!
Николай Николаевич одним глотком выпил свой остывший чай, быстро разделся и лег, натянув на голову одеяло. Коньяк с чаем подействовал, как снотворное, и Акимов скоро заснул.
Ему приснилась его последняя схватка, когда он стоял на «мосту», упершись головой в ковер, а французский борец всей тяжестью навалился на него, пытаясь дожать на чистый выигрыш. Дыхания не хватало, Николай Николаевич захрипел от напряжения и проснулся.
В полутьме он не сразу сообразил, что это Фома Фомич навалился на него и тянет с головы одеяло.
— Коля, прости, Коля — бормотал неугомонный попутчик заплетающимся языком. — Я понял, прости. Тебе нельзя пить... Ты на спецзадании, секретная служба прости, друг...
Николай Николаевич спихнул с себя Фому Фомича, и тот вдруг запел, совершенно поперек мелодии:
— Не думай о секундах свысока.
Акимов нахлобучил на голову подушку и вскоре перестал слышать Фому Фомича.
Когда Николай Николаевич проснулся, в окне вагона бежали ряды березок и ярко светило солнце.
Фома Фомич, открыв рот, спал одетый поверх одеяла, даже ботинки не снял.
Коньячная бутылка на столике была пуста. Одевшись и прихватив полотенце, Николай Николаевич проследовал в туалет, а заодно попросил проводницу прибрать в купе и принести ему чаю.
— Курить — в тамбуре? — спросил Акимов.
— Да уж покурите в купе, только аккуратно, — разрешила проводница. — Все равно через полчасика прибываем.
Когда Николай Николаевич вернулся в купе, на столике было чисто убрано, и в подстаканниках дымились два стакана горячего чая.
Покончив с чаем, Акимов достал сигареты и с удовольствием закурил. Тут и Фома Фомич проснулся и со стоном сел на кровати. — Привет, — поздоровался с ним Николай Николаевич.
— Бртрет, — отозвался на незнакомом наречии Фома Фомич и провел языком по засохшим своим губам.
— Ну, чайку, — предложил Николай Николаевич, — и закурим.
— Я не курю, — отозвался Фома Фомич.
Глаза Акимова загорелись тем самым восторгом, каким они загорались, когда он, мастер спорта, стоял на верхней ступеньке пьедестала и смотрел, как под потолок спортзала поднимается знамя его страны.
— Совсем не куришь, Фомка? — спросил Николай Николаевич, тоже перейдя на «ты».
— Совсем не курю. Не хочу.
— Брезгуешь? А за компанию?
— И за компанию не хочу.
— Чахоточный?
— Нет, что вы, я просто.
— Обижаешь. Одна не повредит. Сигаретки — высший сорт.
— Я не буду, — сказал Фома Фомич, отползая в угол кровати.
— Будешь, Фомка, друг, будешь! — и Николай Николаевич сгреб Фому Фомича могучей рукой.
— Вы что, Николай Николаевич? — заверещал Фома Фомич.
Но Акимов уже провел классический захват так, что голова Фомы Фомича стала выглядывать у него из подмышки, а свободной рукой вставил в губы партнера свою дымящуюся сигарету.
— Тяни в себя. Фомка! Тяни! А теперь дуй, как после коньяка! Еще! Еще разок!
И купе заволокло дымом, как и полагается при настоящем сражении.

30.03.2013

Профи

Однажды Жутовский решил обзавестись, для солидности, костюмом и по
рекомендации друзей пошел к портному Соломону Ефимовичу, обшивавшему
Литфонд.

- Что будем шить? - поинтересовался пожилой Соломон.

- Тройку, - твердо ответил Боба.

Соломон одобрил солидность выбора:

- По возрасту, по возрасту: Матерьяльчик?

- Свой. - Боба предъявил ткань.

Соломон оценил:

- Финский. Хорошо-о... Приклад?

- Ваш.

- Пра-авильно:

Соломон внимательно оглядел клиента и не спросил, а констатировал:

- И мы не спешим.

- Нет!

Портной снял размеры, они договорились о примерке...

- Простите, один вопрос, - сказал на прощанье Соломон. - Вот на вас
пиджачок: Это чья работка?

Жутовский назвал имя.

- Я не спрашиваю, как его зовут, - печально уронил портной. - Я спрашиваю:
кто он по профессии?

(с) Виктор Шендерович

29.03.2013

Круг

В Воронежском драмтеатре шла Всесоюзная комсомольская конференция или что-то
в этом роде. Ну, жанр известный: На сцене - президиум, на авансцене -
трибуна, на трибуне стоит гладкий чувак и рассказывает о нравственных
исканиях молодежи семидесятых.

А в президиуме о ту пору сидел некий областной начальник. Театральный свет
бил начальнику в глаза, и он попросил помощника убавить напряжение.
"Световика" на месте не было, инициативный помощник решил справиться
самостоятельно, и повернул не тот рычаг, и включил поворотный круг:

И, на глазах у молодежи семидесятых, президиум дрогнул и поехал прочь, а на
его место, под свет софитов, торжественно въехал стол, приватно накрытый за
занавесом для членов президиума - с сервировкой, прямо сказать, не
характерной для Воронежа тех времен: водочка, балычок, сервелат:

У стола, со стопкой в руке, балыком на вилке и открытым в изумлении ртом,
стоял и медленно ехал вместе с натюрмортом какой-то партийный босс.

Для полноты картины следует понимать, что чувак на трибуне никуда не уехал
и, стоя на авансцене, все это время продолжал рассказывать про нравственные
искания молодежи семидесятых...

(с) Виктор Шендерович

20.03.2013

Вчера перед сном дочка (4 года) говорит: "Мама, давай споем песенку про милых пони?"
Затягиваем с ней песню из начальных титров к мультику.
Допели последнюю строчку, я замолкаю, а ребенок смотрит на меня с явным осуждением и продолжает: "Дружба - это чудо! Автор идеи Лора Фауст, продюсер - Сара Вон".
И так укоризненно мне добавляет: "Ты почему до конца не допела?"

07.03.2013

Это из жизни, сама была свидетелем.
В Домоедово в дютике два мужичка уже чуть подогретых берут на двоих 5 литровых бутылок водки. Хмурая девушка за кассой, пропикнув посадочным говорит:
- "В Израиль можно ввезти только 2 литра водки на человека".
Один из мужичков весело отвечает:
- "Да вы не волнуйтесь, мы и ввезем по два!
1

01.03.2013

Филологический факультет. Пара по русскому языку. Преподаватель уже неопределённое время размышляет о звучании и произношении различных слов языка. Дойдя до слова «цемент», он останавливается, взгляд его наполняется космической отстранённостью.
- Цемент, да. Цемент – важное слово. Вот будете вы работать на стройке, понадобится вам попросить ещё цемента – и вы будете знать, как правильно его попросить.
Десять пар женских глаз смотрят на него с малоскрываемым ужасом.
А вы говорите: «Макдональдс. Макдональдс».
1
Самый смешной анекдот за 16.11:
Читаю лайфхаки для садоводов.
"Используйте остатки пива, чтобы уничтожить слизняков и улиток!"
Кто сталкивался, что такое "остатки пива"?
Рейтинг@Mail.ru