Повторные истории

Говорят, что это известная театральная история. В одном московском
театре шел спектакль - серьезная, почти трагическая пьеса. Начиналась
она с того, что на авансцену выходил актер, его высвечивал луч
прожектора и в полной тишине артист произносил:
- Восемь лет ему было...
После чего начиналось первое действие. В тот день, как пишут в романах,
ничто не предвещало беды. Зрители пришли на спектакль, оставили плащи и
пальто в гардеробе, гудя и шушукаясь заняли места в зале, пошуршали
программками, стихли и приготовились ко вдумчивому просмотру действия.
Не на комедию ведь пришли. Плавно погас свет, зазвучали первые низкие
аккорды музыки... На темной сцене в ярком круге света появился актер. И
медленно произнес:
- Восемь лет ебу мыло...
Говорят, что спектакля в тот день не играли вовсе.

Балет Минкуса “Дон Кихот” уже бог знает сколько времени благополучно
идет на сцене питерского Мариинского театра. И вся история данного
балета на данной сцене распадается на два периода: период “до” и период
“после”.
Период “до” характеризовался тем, что Дон Кихот и Санчо Панса разъезжали
по сцене соответственно на коне и на осле. И конь и осел были живыми,
настоящими, теплыми.
Период “после” характеризуется тем, что Дон Кихот и Санчо Панса шляются
по сцене пешком. Не славные идальго, а пилигримы какие-то. Куда
подевались конь и осел? Сдохли? Сожраны хищниками?
Версии таинственного исчезновения со сцены коня и осла плодились, как
грибы после дождя. Я же получил сведения о происшедшем от своего
родственника, который работал осветителем в Мариинском театре. Он
утверждает, что все было именно так. Не знаю. За что купил, как
говорится, за то и продаю.
Итак, душераздирающий случай, поделивший историю спектакля на “до” и
“после”, произошел, кажется, в 1980 олимпийском году. До того дня на
каждое представление “Дон Кихота” из цирка выписывались хорошо
выдрессированные, привыкшие к публике конь и осел. Но в тот злосчастный
день конь заболел. И администрация театра, совершенно не подумав о
последствиях, арендовала коня из какой-то конноспортивной секции. Тоже
хорошо вышколенное животное.
Мда. Если бы только не одно но. Зверюга оказалась кобылой. Это
обнаружилось только тогда, когда уже звучала увертюра. Что-либо менять
было поздно. Вы когда-нибудь пробовали в чем-либо убедить возжелавшего
женской ласки осла? Легче научить таракана танцевать еврейские танцы.
В первом же совместном появлении на сцене Дон Кихота и Санчо Пансы осел,
почуяв свеженькую кобылку, безумно возбудился. Издав истошный рев, он
встал на дыбы, сбросив с себя Санчо. После этого из его подбрюшья начало
вылезать нечто неимоверное по своим размерам и очень непристойное по
своему внешнему виду. Осел начал забираться сзади на кобылу, которая
явно не возражала против того, чтобы произвести на свет мула. Дон Кихот,
почуяв атаку с тыла, проявил чудеса джигитовки и каким-то диким прыжком
слетел с седла. Санчо, спинным мозгом почувствовав, что сейчас
произойдет, начал тянуть осла за хвост. Но проклятый ишак не сдавался.
К этому моменту он уже находился в нужном отверстии на теле кобылы и
работал с интенсивностью отбойного молотка. Откуда-то из зала раздался
истошный женский визг. Кто-то проорал “Закройте занавес! ” Дирижер
механически продолжал размахивать руками, не отрывая глаз от творящегося
на сцене безумия. Оркестранты развернули головы на 180 градусов и
беззастенчиво пялились на сцену. Музыка издала пару предсмертных тактов
и тихо сдохла, сменившись полоумным гоготом, доносившимся из оркестровой
ямы. Пожарные начали раскатывать по сцене рукава с целью образумить
распоясавшегося осла с помощью воды.
В общем, занавес закрыли только минуты через две. В течение этих двух
минут на сцене прославленного Академического Театра имени Кирова
наблюдалось следующее: Ишак с победным ревом дотрахивает томно
прикрывшую глаза кобылу. Санчо Панса тянет ишака за хвост, в результате
чего вся сцена смахивает на перетягивание каната. В углу сцены,
схватившись за голову и раскачиваясь из стороны в сторону, сидит на полу
совершенно обезумевший Дон Кихот.
Пожарные, изнемогая от хохота, раскатывают шланги, а из-за кулис
доносится вопль режиссера “Скорее, суки!!! Скорее!!!! Убью всех на
х..!!! ” Из оркестровой ямы слышен уже даже не смех, а какое-то
бульканье. Дирижер, поддавшись всеобщему буйству, приплясывает на своей
подставке и откровенно болеет за осла. Наконец занавес закрывается.
Половина зала возмущается, треть (в основном старые девы) лежат в
обмороке, остальные требуют открыть занавес, поскольку они, мол,
заплатили деньги и имеют право все это досмотреть.
Все. На этом все и закончилось. На следующем представлении Дон Кихот и
Санчо ходили пешком. Сколько голов полетело после этого злосчастного дня
- неизвестно, да и не важно.
Как говорил Ираклий Андроников - “можно посылать соболезнования цирку.
Их лучшее представление прошло в Мариинском театре”...