Новые истории - основной выпуск

Навеяло сегодняшней историей о ментах, даже не историей, а обсуждениями.

Поехал отдохнуть на Канарские острова, остров Тенерифе. Нервы намотаны,
три дня пьянствовал в отеле, а потом жена достала, пора осмотреть
достопримечательности. Вечером взял машину напрокат, утром опохмелился и
поехали... Сначала дали круг вокруг острова, по- моему километров
300,(что поразило, впервые в жизни видел знак ограничения скорости перед
туннелями - 120 км в час!)остановились в какой-то рыбацкой деревушке,
поели очень вкусно морепродуктов, хорошо вмазали и поперлись домой.
На следующее утро поехали на вулкан. В центре острова - высота 4 500
метров! Машина наверху начинает чихать - кислорода не хватает! Наверху
плато - залитое лавой! Километра 3 квадратных! Абсолютно лунный пейзаж!
Там последнее извержение в 1972 году было. Лава не гладкая а все плато
состоит из типа столактитов и столагмитов. И куча англичан и немцев,
которых привозят автобусами с топориками и молотками. Ищут алмазы. Пыль
стоит - неимоверная!
Но рассказ не об этом. Дорога туда - очень узкий серпантин. Слева
пропасть - высотой иногда метров 700. Жена у меня заявила, что ее тошнит
и всю дорогу ехала с закрытыми глазами. На самом ответственном участке
вижу грот в скале и надпись - "Вино". Ну как не посмотреть? Отбрыкиваюсь
от ноющей жены, захожу, а там огромный винный склад! Куча бочек на
постаментах и ласковая девушка - продавщица! И все предлагает
попробовать! Пытаюсь объяснить, что я вроде как драйвер и типа за рулем,
но она, обольстительница, ласково улыбаясь, говорит что это все фигня, и
"полис - ноу проблем!". Напробывался я там изрядно, с собой литров 10
набрал изумительных напитков. Жена, когда меня увидела, сказала, что
дальше она лучше на осле поедет! Но все-таки удалось ее уговорить и
погрузить в машину.
Метров через 500 особенно крутой поворот. Притормаживаю, и вижу на
повороте 2-х полицейских около мотоцикла. Останавливают меня жезлом.
Первая мысль - ну пиздец! Попал по крупному! Хоть бы тюрьму не дали, дел
куча и сделка крупная горит, еле слинял на две недели!
Симпатичный полицейский улыбаясь спрашивает:" В гроте был?" А че врать,
говорю - был! Он говорит - "Двигайся!" и садится за руль. Проезжаем
серпантин, мотоцикл со вторым полицейским идет следом, выезжаем на
равнину. Полицейский вылезает из-за руля, садится на мотоцикл, говорит
мне, что моя скорость не должна быть выше 60 км в час, и уезжает назад!

Вот это мент! Это Сервис!

Сашок

Театральная история

Знаменитый драматический театр из Москвы приехал на гастроли в уютный
провинциальный город, каких немало в средней российской полосе. Среди
привезенных москвичами спектаклей достойное место занимала нетленная
трагедия Вильяма Шекспира "Юлий Цезарь".
Как только гастролеры расположились в провинциальной гостинице, из окон
которой открывался чудесный вид на великую русскую реку, главный
режиссер, человек известнейший и любимый всей страной (Советов), вызвал
к себе в номер своего нетитулованного молодого помощника.
- Голубчик, дорогой, - приятно грассируя, продекламировала знаменитость,
- не сочтите за труд, подыщите массовку для "Юлия Цезаря". Вы же знаете,
мы взяли сюда далеко не всю труппу...
Помреж поморщился, ибо у него наклевывалась встреча с давней пассией,
очаровательной брюнеткой, проживавшей именно в этом прекрасном городе.
Но делать нечего - надо было выполнять задание Мастера.
Помреж, разумеется обратился за содействием в местный театр и к
городским властям.
- Мне нужны молодые мужчины, - важно пояснил он, вальяжно закинув ногу
за ногу, провинциальным руководителям, - человек двадцать, желательно
знакомых с воинской дисциплиной. Говорить им ничего не придется, только
немного постоять в костюмах солдат римской армии с бутафорскими щитами и
копьями.
- А пожарники подойдут? - прищурившись спросил второй секретарь
партийного комитета.
- Подойдут, наверно, - несколько неуверенно кивнул помреж и
удовлетворенно крякнул.
Вечером к театру своим ходом прибыл взвод пожарных во главе со старшим
сержантом.
Огнеборцы перестроились в колонну по двое, проникли в здание театра,
уменьшенную копию Малого в Москве, и, пройдя в партер, расположились на
сцене.
Когда помреж вышел на подмостки, старший сержант скомандовал "Сми-ир
-на-а!", сделал три строевых шага, отчего произошло заметное сотрясение
подмостков, и, молодецки приставив правый сапог к левому с одновременным
приложением огромной пятерни к пилотке, четко отрапортовал:
- Товарищ помощник режиссера! Второй взвод городской пожарной части по
вашему приказанию прибыл! Замкомвзвода старший сержант Рябоконь.
Помреж вспомнил службу в армии, застегнул кургузый пиджачок и
отреагировал небрежно, но вполне адекватно:
- Дайте "Вольно".
Сержант с изяществом и грацией молодого тюленя отскочил в сторону и
повторил команду помрежа. Добры молодцы-пожарные ослабили ноги; кто -
левую, а кто - правую.
- Товарищи, - веско сказал помреж, у которого через пятнадцать минут
начиналось волшебное свидание с черноглазой пассией, - объясняю
обстановку: завтра мы играем здесь трагедию Шекспира "Юлий Цезарь". Вы,
товарищи, получите... э-э-э... обмундирование и снаряжение и выйдете на
сцену в начале второго акта - по команде, конечно.
Сделав паузу, впрочем короткую, ибо негоже было опаздывать на свидание с
возлюбленной, помреж продолжал:
- Первое отделение рассредоточится здесь, - помреж показал где, - второе
- здесь, третье - здесь. Вы, товарищ старший сержант, - обратился помреж
к младшему командиру - здесь.
Сержант Рябоконь вытянулся и рявкнул:
- Есть, товарищ помощник режиссера!
- Вольно, вольно, - как-то не по уставу, скороговоркой, отозвался помреж
и продолжал. - Вот здесь будет располагаться палатка вашего, так
сказать, командующего, Юлия Цезаря... Цезарь, значит, выходит из
палатки, а вы, все как один, поворачиваетесь к нему и начинаете между
собой переговариваться. У Шекспира ремарка: "шум голосов". Далее Цезарь
поднимает руку - вот так (помреж показал, как главный герой поднимет
правую руку), - и начинает читать свой монолог, а вы, наоборот,
замолкаете... ну и до конца сцены, стоите, молчите, смотрите на Цезаря,
а в паузах - друг на друга... Как только упадет занавес, вы, товарищи,
организованно уходите за кулисы и сдаете обмундирование и снаряжение...
Задача ясна? - с некоторым нетерпением спросил помреж, повернувшись к
сержанту.
- Никак нет! - бодро ответил младший командир и нахмурился.
Нахмурился и помреж. Минуты летели, и до свидания с желанной
провинциалкой оставалось совсем мало времени. А пассия не любила ждать.
Даже возлюбленного из знаменитого московского театра.
- Так-с... что не ясно? - раздраженно бросил помреж.
Сержант Рябоконь приосанился и задал вопрос:
- Что говорить, когда выйдет... товарищ командующий?
Помреж облегченно улыбнулся.
- Да, совсем забыл... Очень правильный вопрос, товарищ старший сержант.
У Шекспира на этот счет четких указаний нет. А у нас, актеров, принято,
когда текста нет, но надо на сцене воспроизводить видимость разговора,
негромко, вполголоса, говорить друг другу: "что говорить, когда нечего
говорить". Таким образом достигается "шум голосов", которого требует
ремарка великого, так сказать, драматурга. Теперь ясно?
- Так точно, ясно! - уверенно рявкнул сержант.
- Ну вот и отлично, - удовлетворенно потирая руки, заключил помреж. -
Вы, товарищи, можете здесь или у себя в части порепетировать
часок-другой, а меня извините - дела... Завтра милости прошу ровно в
девятнадцать ноль-ноль прибыть в театр. Значит, не забудьте: "что
говорить, когда нечего говорить!". Так что бывайте здоровы, товарищи!
И радостный помреж на крыльях любви помчался из театра к своей
чаровнице.
Наступил вечер следующего дня.
Пожарная команда прибыла вовремя и быстро преобразилась в римских
легионеров первого века до нашей эры. На сцене тем временем шел первый
акт, кипели страсти, Брут с Кассием плели свои козни, и перед затаившим
дыхание залом блистал своими монологами народный артист, игравший
заглавную роль.
Подошло время второго акта.
Сержант Рябоконь в необычайно шедшем ему мундире римского центуриона
расставил своих подчиненных по указанным ему помрежем углам сцены и сам
занял предписанную позицию. Появился народный артист, придирчиво оглядел
соратников-воинов, и вежливо поздоровался с ними:
- Здравствуйте, товарищи.
- Здравия желаем, товарищ... командир, - зычно, но несколько неуверенно
ответил за всех "центурион".
Народный хмыкнул, а затем нахмурившись вошел в образ древнеримского
тирана и скрылся в палатке.
Поднялся занавес, и перед восхищенными зрителями во всей солдатской
красе предстал римский лагерь, заполненный живописными группами
кривоногих легионеров, среди которых выделялся бравый центурион с
петушиными перьями на медном пожарном шлеме. Зал не удержался и
зааплодировал в предвкушении захватывающего действа.
Когда аплодисменты стихли, из палатки стремительно выбежал народный
артист. Легионеры, повинуясь команде центуриона "делай - раз!",
синхронно повернулись к выскочившему на авансцену хмурому, но
величественному военачальнику, и на счет "делай - два!", шумно, но
слаженно набрали в молодецкие груди воздуха, сделали паузу и громогласно
выдохнули:
- ЧТО - ГОВОРИТЬ - КОГДА - НЕЧЕГО - ГОВОРИТЬ!!!
Народный артист вздрогнул так словно его поразил предательский кинжал
Брута. Мрачное, исполненное величия выразительное лицо великого актера
исказила странная гримаса. Казалось, Цезарь хотел что-то сказать, но в
горле у него забулькало, и император, пошатнувшись, повернулся к
палатке, сделал несколько неверных шагов и рухнул в бутафорский шатер,
отчего тот с треском сложился. Из-под обломков палатки послышались то ли
рыдания, то ли взрывы демонического хохота.
В партере и амфитеатре возникло то, что в газетах того времени обычно
передавалось, как "шум в зале".
Бледный невыспавшийся помреж, переживший дивную и бурную ночь в
гнездышке черноокой провинциальной богини, выбежал на сцену, рванулся к
руинам палатки и приоткрыл порваннный полог.
Он увидел народного артиста, бившегося в судорогах неуправляемого смеха
и находившегося в состоянии, близком к настоящей истерике.
- Ой, не могу... не могу больше! - стонал орденоносец и лауреат самой
главной премии страны. - Убери ты этих... солдат... и того... в
перьях... убери ради Христа, а то я дальше играть не смогу!!!
Последовали новые взрывы гомерического хохота. Трагедия превращалась в
фарс.

Аксель
С конкурса "Правдивого и веселого рассказа"
http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=1

Сам работаю в милиции и, могу заверить, что веселых историй в нашем
отделе предостаточно, но эту рассказал друг из другого райотдела.
Еще несколько лет назад, такое было возможно везде, но сейчас вряд ли.
Порядка стало больше. Так вот, ранее, когда милиционеры
патрульно-постовой службы доставляли пьяного гражданина в медицинский
вытрезвитель, то, пользуясь случаем, составляли на него несколько
протоколов об административном правонарушении:
- за появление в общественном месте в пьяном виде (по факту);
- за мелкое хулиганство (мог ведь, в самом деле он, будучи пьяным,
выражаться грубой нецензурной бранью в общественном месте);
- за оказание неповиновения сотрудникам милиции (отказался пройти в
патрульный автомобиль) или за оскорбление их(хотя за оскорбление
предуссмотрена уголовная ответственность, но милиционеры ограничивались
протоколом за неповиновение).
Это было нормой, тем более, что в то время, правонарушителя это почти ни
к чему не обязывало, а сотрудникам было о чем отчитаться утром перед
начальством.
Вот так и доставили одного деятеля, который действительно был реально
пьян и в ответ на вопросы милиционеров, только мычал. Результатом
доставления, как обычно, явилось составление трех "дежурных" протоколов.

Утром, экипаж ППС, который доставлял пьяного вызывает начальник,
принимающий решение по составленным протоколам. И, практически матом..
- Какого х... вы составили на него протокол за мелкое хулиганство? На
каких основаниях?
Милиционеры не растерялись, т. к. ситуация практически не проверяемая.
- Так, товарищ майор, он же прилюдно выражался грубой нецензурной бранью
на автобусной остановке в центре города, да еще и нас отматерил к тому
же. Вот и составили.
- Я вам дам, прилюдно выражался!!! Как он, б... ь мог выражаться, и чем
он вас, мне интересно, материл, если он ГЛУХОНЕМОЙ!
Протокол порвали и выбросили. В дальнейшем, провинившиеся, прежде чем
составить протокол за мелкое хулиганство, в начале на 100% убеждались в
возможности "клиента" разговаривать.

Рэм

Однажды мы с мужем, нашим младшим сыном 3-х лет отроду и братом мужа
пошли пообедать в японский ресторан "Две палочки". Хочу заметить, что
мой ребенок знакомство с заведением начал с туалета. Пока сделали заказ,
пока дождались, пока сын попил соку, да водички, да лимонаду и далее по
списку - прошло уже достаточно времени. Ребенок свою говядину умял
быстро и начал развлекать себя, как мог - ходил по залу, катал машинку
по широченным подоконникам, а мы осваивали поедание сушек палочками.
Посему, когда сын снова попросился в туалет, то я не стала отвлекаться
от процесса обучения, а позволила ему самостоятельно посетить уже
известное ему заведение. В "Палочках", что на Васильевском дверь туалета
выходит прямо в зал. Так вот эта дверь открывается настежь, в
ресторанный зал на манер кенгуру (так как штанишки спущены на пятки и
шагать ребенок не может по определению) впрыгивает мой сын, пупуля его
болтается в такт прыжкам, и обращается ко мне через ползала: "Мама, я
покакал, вытри мне жопу!" Зал лег от ржания, а муж и деверь чуть не
умерли от стыда! Позже я спросила: "Сыночек, почему ты сказал "жопа"?"
Сын пояснил, что "жопа" - это когда еще грязная, а как только вытереть
ее, то она сразу станет "попой".

Сидят три мои подруги, обсуждают сына одной из них. Его мать говорит:

- Мало того, что он долговязый, так он еще и штаны носит на бедрах,
держатся на пределе...

Сама младшая из подруг реагирует мгновенно:

- Да, опасно... Предел замерз, сморщился - штаны и упали...

Рассказывал родственник. Он несколько лет проработал на ТЭЦ, в котельном
цехе. Работа тяжелая, народ в цехе часто меняется. Зато у соседей, в
турбинном цехе – спаянный и споенный многолетними пьянками коллектив.
Похоже, что про них уже была история на Анекдот. Ру (не моя), да, кстати
и Задорнов ее как-то дернул с Ан. ру.
...как в тайге пятеро поддатых мужиков, подняли на плечи тяжелое бревно с
целью ударить по кедру и сшибить шишки, промазали и полетели вниз по
склону с этим бревном. И бросить невозможно и остановиться не могут.
Пока джип на склоне не протаранили, не могли остановиться...

Но сейчас другой случай.
Поехали они за грибами. Приезжают в деревню, расположенную прямо на
границе бора, к папаше одного из парней. У дедуни морда ободранная,
сидит нараскарячку и даже стакан с водкой рука не держит.
- Папа, что случилось?
- Вчера вечером, бабка говорит
- Хряк не кастрированный. Мясо вонять будет. Забил бы ты его.
- Пошел, нашел в кладовке ружье, здесь же в банке – патроны. Приставил
ко лбу ружье и выстрелил жаканом. Выстрел какой-то неубедительный
показался, видимо порох отсырел... Боров живой, но на лбу у хряка прямо на
глазах сквозь редкую шерсть начал вырастать шишак. Кабан обезумел,
заметался, я испугался, что стопчет и с перепугу забрался на столб.
Благо там перекладина была. На нее и уселся... Боров подо мной по двору
мечется. А я, обхватив столб руками, сижу на нем. Сначала боялся
слезать, а потом, когда хряк успокоился, руки - ноги захрясли, слезть не
могу. Кричи – не кричи, бабка не слышит, спать уже легла, рядом домов
нет. Так и просидел всю ночь, пока утром бабка не вышла во двор...

Плотогон

В далекие 80-е годы мой папа работал в НИИ ГеоХи на кафедре радиохимии,
и также работал у них один научный сотрудник (назовем его Федей),
который очень увлекалcя алкоголем, а так как для его дозы выдаваемого
сотрудникам спирта не хватало, то он пил денатурат. Работая с изотопами
в лаборатории, ему постоянно было жарко, поэтому он разоблачался до
семейных трусов и одевал защитный костюм прямо на свое тело, приобревшее
в связи с длительным употреблением денатурата приятный голубоватый
оттенок. Начальство как могло пыталось его выжить, но никак не удавалось
поймать его за руку в нетрезвом виде на рабочем месте. НО! В олин
прекрасный день случилось чудо! Наконец-то Федю поймали с поличным в
хлам пьяным - тут же приказ об увольнениии и т.п., но кто помнит в
советские времена он вступал в силу только после росписи на уведомлении
увольняемого сотрудника. Итак. приносит зам. нач. кафедры Феде этот
приказ - не знаю какие мысли пронеслись в Фединой голове в тот момент,
но поняв что терять ему нечего он на глазах у всех залпом выпил
спиртовой раствор изотопа цезия (цезий-137 -жутко радиокативный) - все в
шоке, вызывают скорую, врачи, больница, больничный лист, а на больничном
человека увольнять нельзя... Полгода он лежал в республиканской
больнице, где врачи тряслись над ним, так как он был первым (дело было
до Чернобыля) клиническим случаем (и возможностью изучения) лучевой
болезни с самого начала заболевания. Думаю не стоит упоминать, что все
это время он исправно получал зарплату. Диретор института скрипел зубами
от злости, но сделать ничего не мог. Все разрешилось просто и банально.
После полугода в проведенных в больнице Федя умер... от цирроза печени.

Петька и пустота

В один из теплых летних вечерков взяли мы на троих ящик пива и на дачу,
в баньку, так сказать, наединение с природой.
После первого захода окатились холодной водицей, и в горницу, пивка
хлебнуть
Отдыхаем после веникового побоища, в горнице на лавке пивко неторопливо
потягиваем, тут Петька и говорит:
- Вот был со мной случай на даче. Играли мы тогда с отцом в карты. На
дворе ночь, темная, хоть глаз выколи. А в доме светло, уютно, так и
подмывает существование свое испоганить. Ну, мы давай страшилки всякие
вспоминать, зеленые руки, там, пиковая дама. Тасую я колоду, и тут на
самом деле вылетает из нее пиковая дама, и прямо под кровать. Отец ржет,
издевается, давай, мол, ныряй за ней, как играть-то без карты? Ну его,
думаю, с его шуточками. Жаль, нужду не справил заранее, ведь пойду
сейчас – точно подумает, что испугался до известного состояния. Не
обделываться же в штаны, пошел. Туалет деревянный на дальнем конце
участка, до него еще добраться надо. Света там нет. Короче, дошел без
приключений, в темноте штаны снял, уселся на очко, заставил себя думать
только о хорошем. И тут кто-то как укусит меня за задницу! Да нет,
пацаны, я серьезно. Как схватит меня, - он изобразил руками огромные
пальцастые челюсти, - больно было, даже в глазах потемнело. Я со страху
чуть не рехнулся. Головой дверь вышиб, вылетел оттуда, как ошпаренный.
Прикиньте картину - штаны на ногах болтаются, все барахло наружу, так до
дома и бежал. Отец увидел, что меня натурально колбасит, смеяться сразу
перестал, топор схватил и фонарь. Штаны натягивай, говорит, посмотрим,
что за монстр такой клозетный завелся. Короче, открываем дверь, светим
туда – никого. Пустота...
Петя явно почуял момент своего триумфа – довел интригу до предела,
паразит, и на откат пошел:
- Что-то мы, пацаны, - говорит, - про баню совсем забыли, - и смеется
уже над нами.
- Ты пей, давай, да рассказывай, - толкает его Антон. – Врешь все,
наверное, - это он так, больше чтобы Петьку подстегнуть. Мы-то прекрасно
знали, что не врет Петя никогда, а вот искать приключения на собственную
задницу, притом в смысле буквальном, он большой мастер.
- Ладно, - смилостивился Петька. – Я и сам все узнал только на следующее
утро, когда отец соседу морду чистил. У нас с соседом этим выгребная яма
общая - два туалета стоят по обе стороны забора. Так вот, сосед по пьяни
решил ночью электричество в сортире провести. Провода подвел, потом до
него доперло, что на ощупь много не сделаешь, решил до утра оставить. Ну
и бросил провода с оголенными концами в очко, а из нашего они точняк и
вышли. Так что, сел я тогда, пацаны, на двести двадцать вольт живого
тока!
Точку Антоха поставил. Серьезно так, внимательно Петьку созерцал, а
потом изрек с пониманием:
- А я все думаю, Петя, и чего это ты всегда так светишься?!

Дмитрий Сахранов
С конкурса "Правдивого и веселого рассказа"
http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=1

В Огайо из-за красного лифчика перевернулась машина
А на самом деле во всем виновата собака. Согласно заявлению 17-летней
Табиты Адамс, одна из ее подружек, вместе с которыми она отправилась
покататься на машине, сняла под рубашкой бюстгальтер, поскольку "собака
его пожевала и застежка сломалась". 17-летняя Эмили Дэйвис призналась,
что недоеденный животным предмет туалета принадлежал ей, и, по
непонятной причине, сняв лифчик она повесила его на антенну машины.
Откуда красная радость упорхнула, наведя ужас на водителя
преследовавшего красавиц авто Додж Неон, так что он выкрутил руль и
нажал на все педали сразу, съехав с шоссе, после чего машина
перевернулась, катапультировав водителя наружу -- пассажир остался
внутри. Свидетели произошедшего сказали, что четыре девицы в
одной машине и двое мужчин в другой "обменялись репликами". Девушки
показали жестами, что блузки и юбки у них -- съемные предметы туалета.
Мужчины ответили жестами "Гюльчатай, открой личико", вслед за чем и
приключилась катавасия с лифчиком. Разумеется, такой ход событий обе
стороны отрицают, и все утверждали при допросе полицейскими, что просто
"дружески помахали" другой стороне. 37-летний водитель Джеймс
Кэмпбелл после кульбита авто вылетел ясным соколом через лобовое стекло,
сломал позвонок в шее и раздробил себе большой палец. Пассажир Джеф Лонг
сломал несколько ребер. В попытках обвинить девочек "ну хоть в
чем нибудь" владелице злополучного красного бюстгальтера влепили штраф
за "мусорение на шоссе". Кстати когда у г-на Лонга спросили,
делал ли он жесты девушкам, он ответил отрицательно, но подключенная к
нему в больнице машинка отметила рост пульса с 80 до 100 ударов в минуту
(теплые воспоминания о лифчике и девушках?). Бюстгальтер -- страшная
вещь... http://karei.com/main.html

Николай стоял, засунув руки в карманы старых, застиранных джинсов и
смотрел на витрину, за которой на натертых до невозможного блеска
стеклянных полочках стройными рядами выстроились невиданной красоты
пирожные, торты, булочки. За стеклом появилось улыбающееся во весь рот
лицо Джованни, хозяина этой дивной кондитерской. Он радостно кивнул
Николаю и сделал жест рукой, предлагая зайти внутрь. Николай густо
покраснел и смущенно ретировался.
.........................
Как Лиля, старшая сестра Николая, со своим мужем Борисом оказались в
Италии, это отдельная история. Но в течение нескольких лет от них не
было ни одной весточки. И вдруг, в начале 1989 года, Николай и его
дражайшая супруга Валька получили приглашение в Италию. Печальную часть
рассказа о мытарствах по различным государственным учреждениям, о
покупке билетов по записи, получение виз, о поиске денег по всем друзьям
на поездку, и о том, сколько было убито на все это времени, я опущу.
Наконец, в конце августа 1989 года поезд мчал Валентину и Николая в
солнечную страну тарантеллы, оливок и спагетти.
.........................
Первые несколько дней пребывания наших героев в Италии были наполнены
странным смешением эйфории и черной тоски от вида ломящихся прилавков в
магазинах. Нескончаемые ряды магазинов и магазинчиков, набитых
продуктами питания и вещами на любой, даже самый извращенный вкус,
сначала вызывали тошноту, раздражение, чувство обиды... Но, человек
привыкает ко всему быстро... Через неделю наша супружеская пара вполне
освоилась, немного прибарахлилась в стоковых магазинах, выучила
пару-тройку необходимых слов, и почувствовала себя почти в раю.
...........................
И вот наступил день рождения Николая. Так получилось, что этот день как
раз попал на поездку в Италию. С утра Лиля и Борис торжественно
поздравили виновника и вручили ему конверт с деньгами на новые ботинки,
которые красовались в одной из витрин на улице, где жила его сестра. С
первого дня этот шедевр мужской моды самым натуральным образом
загипнотизировал Николая. Это была любовь с первого взгляда. Николай
целую неделю, проходя мимо витрины, горестно вздыхал. Сейчас же он был
на седьмом небе от счастья и прижимал конверт с деньгами к своей груди,
как самое ценное, что было у него в жизни.
- Но это еще не все, - загадочно сказала Лиля. Если мне не изменяет
память, кто-то у нас безумно любит сладкое? – улыбнулась она. – И я
заметила, как ты разглядывал тортики от Джованни!
Николай непроизвольно облизнулся. Он, очень мягко выражаясь, был не
равнодушен к сладостям, не доеденным в детстве.
- Коленька, я сейчас спущусь в кондитерскую и куплю торт к чаю. Ты себе
не представляешь, какие у Джованни вкусные торты! Это просто восторг! –
пропела Лиля и собралась надеть туфли. Но Николай, сияя, как лампочка
накаливания в 100 ватт, неожиданно предложил:
- Лиль... Это... А можно я сам схожу, а... - умоляюще протянул он. Лиля и
Борис удивленно переглянулись, Борис поощрительно кивнул.
- Хорошо, Коля. Тебе нужно будет только зайти туда, показать на
небольшой торт и сказать: Buongiorno!Voglio torta(Здравствуйте, мне бы
хотелось торт, прим. автора.), - и добавить, - ... a casa(домой, прим.
автора). Он поймет, что ты хочешь взять торт с собой и упакует его в
коробку. Тогда спросишь его: - Quanto costa? (сколько стоит?- прим.
автора.) Он покажет тебе чек, ты расплатишься. Держи деньги. Этого
должно хватить. Только не бери большой торт. У Джованни цены не детские!
А мы пока приготовим все для чаепития. Запомнил, что нужно сказать? Не
забудь добавить: ...a casa! И сказать "спасибо", это ты уже знаешь! А,
может, тебе написать на бумажке?
- Не нужно! Я запомню!
Николай уверенно кивнул головой, взял выданные на торт деньги и
практически скатился с лестницы, а Борис с женщинами отправились на
кухню.
..............................
Надо сказать, что эта кондитерская находилась на первом этаже дома, в
котором жили Лиля и Борис. Николай с шумом выдохнул воздух, как перед
прыжком с вышки, с замиранием сердца открыл стеклянную дверь и попал в
мечту своего детства. Тут были и шоколадные дворцы, и филигранно
выполненные фигурки людей, птиц и животных, огромные букеты кремовых
цветов, и цельные засахаренные фрукты, и даже сказочные картины из
крема, безе и орехов. От вида этого сладкого великолепия рот Николая
медленно наполнился слюной, и он превратился в соляной столб.
Сумасшедшие пряно- сладкие запахи ласкали его ноздри. Только по
прошествии нескольких минут ему удалось очнуться от этой розово -
сладкой дымки от звуков голоса и он, наконец, заметил, что Джованни,
низенький, толстый, лысый и лоснящийся, как глазированное пирожное,
выразительно жестикулирует и пытается ему что-то сказать. Николай не
понимал ни слова, но сообразил, что Джованни предлагает ему сесть за
маленький столик и попробовать что-нибудь из сладостей. Николай собрал
всю свою волю в кулак и... неожиданно для себя выдал фразу, которую по
приезду долго и мучительно учил:
- Io non parlo l’italiano! (я не говорю по-итальянски, прим. автора.)
Джованни радостно закивал головой, очень быстро лопоча что-то совершенно
непонятное, потом внезапно замолчал и с интересом уставился на Николая.

Ободренный Николай бодро отрапортовал:
- Buon giorno!
Джованни одобряюще улыбнулся. Николай наморщил лоб, вспоминая
необходимые слова, почесал затылок и радостно сообщил:
- Voglio... э-э-э... торт...
Лицо Джованни блаженно расплылось, он выбросил вперед свои пухлые лапки
ладонями вперед, воскликнул:
- О’кей, mister! – и со скоростью, нехарактерной для его комплекции,
скрылся за красивой дверью, из-за которой доносились удивительные
запахи. Через минуту он появился перед Николаем с красивой тарелочкой,
на которой лежал довольно большой кусок шоколадного торта.
- Вот, черт... забыл сказать про "домой"... как это, - зашептал Николай себе
под нос. Он попробовал проверенный способ – сначала наморщил лоб, но это
не помогла. Потом он почесал затылок. Никакой реакции. В голове был
белый, чистый лист бумаги. Потом что-то забрезжило в его памяти, он на
секунду зажмурился, открыл глаза и, глядя на кусок торта и тряся головой
из стороны в сторону, истошно завопил:
- Cosa! А-а-а-а-а... Casa!
Джованни с перепугу чуть не выронил тарелку из рук. Он выпучил глаза и,
кивнув с профессиональной выдержкой, сказал:
- О’кей, mister! – и снова скрылся за дверью.
Николай вытер выступившие капельки пота со лба и облегченно выдохнул. Но
расслабился он явно рановато. Дверь распахнулась, и появился Джованни. В
его руках был целый торт на тарелке, размером с хороший арбуз. Он
остановился перед Николаем и замер. Николай обалдело смотрел на этот
торт, вспомнив, что сестра велела купить НЕБОЛЬШОЙ торт.
- Вот, бестолочь! Не надо большой! Домой мне надо!
Он мученически закатил глаза к потолку. Затем, воззвав к своим более чем
скудным познаниям в английском и итальянском языках, и, ткнув пальцем в
направлении торта, выдал:
- No...э-э-э...grand... cosa!(Non è gran cosa – не бог весть что, это
небольшая вещь, прим. автора), - и насупил брови для солидности. Брови
Джованни медленно поползли вверх, а глаза округлились и возбужденно
заблестели. Он восхищенно поклонился, шаркнув ножкой, и с придыханием
нежно прошептал:
- О-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о.... Мистер... - и быстро скрылся за дверью. Его не
было несколько минут. Николай, совершенно успокоившись, ожидал его
появления, с коробкой в руках, но то, что он увидел, заставило Николая
схватиться за сердце. Джованни еле держал в руках торт чуть меньше
чемодана и торжествующе смотрел на Николая. Это было настоящее
произведение искусства. По спине Николая потекли струйки пота.
- М-м-м-м... - промычал он и затих. Он понял, что если произнесет еще хоть
одно слово, итальянец выкатит торт на тележке. В уме Николай лихорадочно
прикидывал, во сколько может обойтись это кулинарный шедевр. Решив
больше не издавать ни звука, он обреченно кивнул и выразительно потер
тремя пальцами на руке перед носом Джованни, спрашивая жестом, сколько
он должен. Джованни светился от гордости и счастья. Он крикнул с кухни
помощника, и они быстро запаковали эту гору калорий в красивую коробку,
перевязали ее нарядной розовой лентой, сделав сверху кокетливый бантик.
Когда Николай увидел сумму на чеке, ему захотелось зарыдать! Мысленно
попрощавшись с вожделенными ботинками, он расплатился и, согнувшись под
тяжестью коробки, повернулся к двери.
- Tante belle cose! Tante belle cose! Buon appetito, mister! (Всего
хорошего! Всего хорошего! Приятного аппетита!- прим. автора), - пел
Джованни ему в след голосом Пласидо Доминго, не переставая при этом
кланяться.
Лиля, Борис и Валентина начали нервничать. Николая не было уже целый
час.
- Я пойду, поищу его, - твердо сказал Борис, и только он направился к
двери, раздался звонок. Все ринулись в прихожую. Когда дверь
распахнулась, они увидели бледного, как полотно, Николая с огромной
коробкой в руках. Вид у него был трагичный.
- Что??? Что случилось? Где ты был? Что это? – запричитали женщины.
Николай поставил коробку на стол и голосом Левитана сообщил:
- Это торт... Черт его дери! С моими ботинками! – и плюхнувшись на стул,
подпер голову руками, всем своим видов выражая вселенскую скорбь.
- Ну, предположим, торт я вижу, - сказала Лиля, - А ботинки – то где?
Николай скорбно кивнул в сторону коробки с тортом.
- Здесь...
Когда он рассказал то, что с ним приключилось, Валентина тихо заплакала,
а Лиля и Борис заржали в голос.
- У...у...у-у-у-у-у-у-у! Ой, не могу-у-у-у! Ой, держите меня, - завывала
Лиля, чуть не падая со стула. Борис трясся, как студень, тихонько
повизгивал и вытирал выступившие слезы. Наконец, все успокоились, и Лиля
сказала:
- Балда ты, Колька! Сам вызвался сходить за тортиком, сам и виноват!
Записал бы на бумажке то, что нужно было сказать, и все было бы
нормально! А ты? Са-а-ам, са-а-ам! Ты же все перепутал! Ты же ему сказал
"cosa", а это... ну, как тебе объяснить... Ну, это – ВЕ-Е-Е-Е-ЕЩЬ! В смысле,
он понял, что тебе нужно что-то значительное, большое, серьезное! Вот он
и притащил тебе кремовую гору! Эх, ты-ы-ы-ы-ы-ы, Ко’за! Языки учить
нужно!
Наверное, вы догадались, что торт они дружно съели. Один Николай давился
кремом, не чувствуя вкуса. Ему казалось, что он ест свои новые ботинки.

С того дня, каждый раз, при виде Коли Джованни выскакивал из
кондитерской и, распахивая руки навстречу, лопотал:
- Ben venga maggio coi suoi fiori! (Добро пожаловать, обращение к
именитым гостям, прим. автора), - зазывая его зайти. Николай густо
краснел и, резво перебегая на другую сторону улицы, чувствовал, как
желудок начинает предательски ныть.
Так продолжалось, пока супруги не уехали на Родину. Ботинки Лиля с
Борисом все-таки купили Николаю – перед самым отъездом. А вот сладкое с
тех пор Николай не переносит на дух. И еще он посещает курсы
итальянского языка.
Инна Мень

http://www.interlit2001.com/forum/showthread.php?t=3097
Скопировано с форума сайта Интерлит

Приведу пару и своих житейских историй (я их уже выкладывал в Общаге).
История первая.
Сидим два года назад на работе в одной конторе, занимающейся разработкой
измерительного железа и софта к
нему, с начальником отдела программирования Алексеем и еще одним
программером Андреем и пытаемся встроить в
общую систему программный модуль, который я наваял на Дельфи. Алексей
отлаживает прогу отладчиком.
Алексей:
- Откуда взялся этот глюк, не понимаю. Вроде ни на что не нажимал.
Андрей:
- Вот нажимаешь на кнопки как попало, потом забываешь, потом
удивляешься, откуда глюки берутся.
Алексей:
- А если в морду?
Андрей:
- Вот ты и в морду даешь кому попало, потом забываешь, потом
удивляешься, почему люди на тебя обижаются.

История вторая, произошла этим летом.
Сижу в учебной лаборатории за компьютером в инете, никого не трогаю.
(Обычно к нам в университет заходят
бродячие продавцы книг, предлагают свой товар.) На этот раз заходит
мужичок, подходит ко мне и спрашивает:
- Вам парикмахеры не нужны? Подстричь там, подровнять?
Я так и не нашелся, что ему ответить.

Первая рабочая неделя сентября... утро.
Стою в тамбуре электрички. Рядом две блондинки обсуждают рабочие
моменты:
- У меня в пятницу полная засада. Принтер перестал печатать. Что-то на
экране пишет нерусскими буквами. Я переписала на бумажку, отнесла Таньке
в соседний отдел. Она перевела: компьютер не видит принтер.
- А почему?
- Я думала, что это из-за того, что он в углу комнаты стоит. Я перенесла
его себе на стол, поставила прямо рядом с компьютером. Все равно не
видит...
- А ты его к компьютеру подключила?
- А его что - еще и подключать надо?

Общага со стороны казалось невыразимо уродливым, но гордым 13-этажным
зданием с вылупленными зенками окон, из которых кривыми чернобыльскими
ресницами торчали самопальные телевизионные антенны. По утрам оно
изрыгало из себя струйки, ручьи, реки и толпы студентов, семенящих на
ближайшую трамвайную остановку. Далеко не все из них ехали в институт.
Некоторые давно уже забили на учебу, а некоторые делали это
эпизодически, под настроение.

Степан и Кривой вышли из общаги примерно минут за 15 до начала последней
пары. Тот факт, что трамвай до Альма Матер обычно шел не менее 20 минут,
их абсолютно не парил. Само наличие желания поехать учиться уже могло
считаться подвигом, перед которым Александр Матросов со своим дотом
просто отдыхал.

Майское солнышко ловко стучало в темечко, шаловливый ветерок игриво
задирал юбки первокурсниц. Настроение портило только предчувствие скорой
встречи с волосатоухим преподом филологии.

- Слышь, Степан! ...- Кривой брезгливо посмотрел на общую тетрадку
непонятного цвета и формы, вот уже четвертый год выполнявшую роль
"конспектов по всему". Реально по уму в ней было исписано полторы
страницы, да и то на первом курсе. Все остальное свободное место было
посвящено карикатурам с садистско-сексуальным уклоном и названиям
большого количества рок-групп, написанными разными хитровыебанными
шрифтами.
- Молчи, бля, молчи!!!! – визгливым голосом рявкнул Степан, которого по
всем метрикам звали Андреем. – Знаю, что скажешь! Бля, мы за семестр у
него на 2 парах были, да и то....

Вторую пару впрочем, он мог и не вспоминать. С Кривым они тогда пришли
укуренные в хлам и, когда препод отлучился на 10 минут в деканат, успели
обогатить английский язык на плакатах с устоявшимися выражениями
множеством исконно русских коротких слов. После этого уверенно свалили
из кабинета, глупо хихикая и хватая за задницы все попадающиеся по
дороге существа женского пола.

- Ну и чо? Полгода не ходили и ничего...А щас бы пивка холодного в тему...
- Кривой, ты меня достал! Пивка, бля! – Степан злобно сплюнул на
прыгающего среди шелухи от семечек воробья. Попал. Тот матерно чирикнул
и улетел.
- А денег где взять?
С деньгами и впрямь была полная засада, то есть их практически не было.

- Дык йопта!- заорал Кривой, понимая, что оппонент "поплыл",- Да у нас в
шкафу пустых бутылок на два Мерседеса! А еще у молодых в комнатах
пошерстим! И это...Джоник вроде заначку держал, на матрешек. Вот мы его и
раскулачим, буржуя.

Джоник, он же реальный бритиш Джонатан Бейкер, был одним из долбанутых
студентов дружественной Великобритании, которые каждый год приезжали в
ин-яз для изучения русского языка. За полугодовой курс процентов 80 из
них спивались и уезжали домой потрепанные, опухшие и без денег. Джоник
был как раз из породы таких обалдуев, и он уже как раз дошел до той
кондиции, про которую говорилось:
"Водка в глотку заходит ходко,
Водка радость приносит утробе.
Но если водка мешает учебе,
То ну ее наxуй, такую учебу! "

Радужная перспектива раскулачить буржуя расцветила день и показала
Степану новые жизненные горизонты. По молчаливому обоюдному согласию
сторон было принято ответственное решение - институт был послан наx! И
два товарища живенько потрусили назад в сторону общаги.

Хлипкая дверь пугливо сотрясалась под ударами мощных кулаков Кривого, а
от его голоса тараканы ломанулись с кухни, устроив небольшую давку возле
мусоропровода.
- Джоник!!!! Оупен зе факинг до!!! Открывай, сука!
Дверь молчала и ежилась. Наконец через пять минут послышался утробный
звук, от спускаемой в унитаз воды, кряхтенье и шарканье ног. На пороге
появилось что-то отдаленно напоминающее человека. Туловище было немного
скосоеблено на левую сторону, волосы напоминали огрызок веника, которым
чистили унитаз вместо ершика. Лицо? Лицо не было похоже ни на что,
потому что требовалась извращенность Казимира Малевича, чтобы назвать
эту часть тела лицом.

- Уот??? – хрипло квакнул Джоник, а это был конечно он, и добавил для
пущей острастки:- Какова xэра????
Кривой насупился и грозно произнес:
- Вот ты, блядь, срешь, а у Степана день рожденья сегодня, бездэй! Надо
ж отметить, селебрэйшен по полной, так сказать. Или ты Степана не
респект???
Джоник, подумав секунды полторы, заверил Кривого, что так как Джоник
респект Степана, его просто не респект никто в этом чудовищном мире.
После этого бритиш осторожно поинтересовался, каким бы это желательно
недорогим способом выразить этот самый респект.
- Короче, лисен сюда! Мы сейчас с ним идем бутылки на пиво менять, у
тебя, кстати, пустых нету?
Джоник обрадовано показал в угол комнаты, где пылилось изрядное
количество стеклотары. Он, было, подумал, что этим его вклад в
поздравление и ограничится. Наивный! Кривой быстренько набил бутылками
спортивную сумку, предусмотрительно прихваченную с собой, брезгливо
отбрасывая в сторону неликвид из-под виски. При этом он объяснял
Джонику, что пустые бутылки ниxрена не спасут гиганта мысли, и доказать
свой респект получится только с помощью полных. Бритиш было погрустнел,
но быстро сообразил, что вывернуться из длинных рук Кривого будет уже
непросто. Он вздохнул, истребовал возможности взять с собой на праздник
соседа по общаге Тома и направился в ближайший универсам.

Примерно к четырем часам дня все было готово к торжественному время
провождению. Степан, заблаговременно предупрежденный Кривым о своем дне
рождения, решил выглядеть по-праздничному и поменять носки. Попытки
найти чистую пару не увенчались успехом, и тогда он решил, что и без
носков выглядит неплохо.

Старенький холодильник ЗИЛ, натужно попердывая, охлаждал два ящика пива,
бобинная Астра бодро выдавала, слегка подтягивая, "Ночь в опере". Все
было просто замечательно. Степан подпевал Фредди Меркьори, разбалтывая в
трехлитровой банке малиновое варенье с водой. Кривому была поставлена
жутко ответственная задача добывания пайки на закуску. Сейчас он, как
лось, носился по этажам и коридорам, тарабанил во все двери и умело
используя ненормативную лексику, подкрепленную грозно вращающимися
глазами, собирал дань со студентов младших курсов. Получалось
херовенько. До стипендии было недалеко, и все сидели на подсосе. Однако
полбанки тушенки, килограмм картошки и четыре луковицы в активе уже
было. Оставался еще этаж французского факультета, преимущественно
женский, где Кривой рассчитывал неплохо поживиться, за счет своего
образа местного мачо.

Еще через 20 минут он вываливал на стол в комнате помимо вышеозначенных
продуктов кулечек риса, почти полный пакет макарон и желтоватый кусок
сала, размером чуть больше сигаретной пачки. Степан довольно созерцал
сие великолепие, поглощая уже вторую бутылку пивка.

- Сука ты, Степан, - недовольно пробурчал Кривой. – Я тут ношусь, пайку
собираю, а ты, бля, пиво трескаешь... Лучше бы чем полезным занялся...
"Именинник" обиженно показал на три литра морса:- А это что???
- И наxрена тебе это варенье, пиво запивать? – поморщился Кривой.
Степан задумчиво посмотрел на другана сквозь бутылку.
- Не шаришь ты, Кривой... Буржуи ж в шоп побежали, явно водки принесут.
Иначе я их выгоню нахер. Так что морсик будет как раз в тему. Только вот
охладить бы его, да в холодильнике места нет. Ну и xер с ним, пока будем
пиво пить, а там и место появится.

Последующие два часа не отличались большой насыщенностью. Ко времени
прихода бритишей под окном уже скопилось штук шесть вновь опорожненных
пивных бутылок, тушенка была размешана с вареной картошкой, а сало
порезано маленькими корявыми кусочками и щедро посыпано луком. Джоник не
подкачал и приволок с собой кроме рыжего ирландца Тома, три литровые
бутылки водки "Зверь". Это, а так же признанный авторитет Тома в деле
курения шишек, позволяло надеяться на радостное продолжение банкета и
мучительную головную боль утром. Несколько смущало недостаточное
количество закуски, несоответствующее молодым растущим организмам и
объемам жидкости, но думать об этом пока не хотелось.

Первая бутылка прошла на ура, хотя и запивание ее пивом нанесло
небольшой урон туалету. После этого загадочно улыбающийся Том полез в
какой-то потайной карман и, с видом фокусника, выудил из него небольшой
пакетик. Он шустро спроворил косяк и приятный конопляный дым пополз по
комнате.
- Блиаааа, хорошая трава, - просипел Кривой с вытаращенными глазами и
знаками, чтобы не дышать и не выпускать из легких драгоценной
субстанции, показал Тому, чтобы тот начал скручивать вторую.

Приход, помноженный на вторую бутылку водки, был недетским. Головы
посрывало напрочь. И в один момент все заметили, что очень хочется того,
чего уже нету. Пожрать.
На буржуинов можно было не полагаться. Они то и во вменяемом состоянии
не смогли бы надыбать ничего съестного, а сейчас и подавно. Том с
Джоником откинулись на диване, жевали сырые макароны и блеяли про
"Йеллоу сабмарин". Причем получалось настолько мерзко, что Степан
благословивший было Кривого на поиск жратвы, решил не терзать этим
пением свою тонкую конституцию, и составил ему компанию.

Поисковый энтузиазм прошел быстро. Еды ни у кого не было. А если у кого
и была, то он явно не хотел с ней расставаться. За полчаса скитаний по
этажам было спизжено только одно червивое яблоко. Продолжение банкета
было под угрозой.

- Степан, а может таво, бутылки опять сдать? На пельмешки должно
хва-ик!-тить...
- Кривой, бля... , ты – идиот...Куда ты в девять вечера бутылки сдать
сабрался? ... Фсе пункты уже закрыты нахрен, - Степан грустно и задумчиво
ковырял в носу.
- А чо делать? Жрать то хочица...
- Может еще па комнатам пройтись?
- Беспонтово, - Кривой попытался сфокусировать грустный взгляд на
товарище,- Все суки попрятались, да и нет уже жрачки ни у кого...

Он вздохнул и слегка пнул пробегающую мимо хромую кошку. Та злобно
мяукнула и потрусила к мусоропроводу. Кривой посмотрел на нее еще один
раз, уже задумчиво, потом посмотрел на Степана. Тот тоже глядел на
кошку, причем не отрываясь, и странным взглядом. Они переглянулись и не
сказав ни слова друг другу, начали медленно обходить ее с двух сторон...

Через час они вернулись в свою комнату со сковородкой, в которой
радостно шкворчало что-то ароматное. Том уже спал на полу, пуская слюни
на чьи-то старые кеды в углу, зато Джоник жутко обрадовался вновь
обретенной компании. Последняя бутылка "Зверя" весело упала в желудки,
перемежаясь аппетитными перчеными кусочками жареного мяса.
А на улицу под глухой шелест листвы опускалась новая ночь...