Стишки - основной выпуск

Как предвзято и как однобоко
Мы привыкли смотреть на вопросы:
Узкоглазые - значит с Востока,
Если с Запада - значит пиндосы,

Украинец - ущербная шавка,
Россиянин - никчемный пропойца,
Где еврей - там торговая лавка,
Где бандит - стограммовые кольца,

Телка в джипе - сосет у министра,
Балерина - ебется в шпагате,
Вместо баб у водилы - канистра,
У араба - гаремы в кровати,

Кто невинен в шестнадцать - на свалку,
Кто закончил с отличием - даун,
В каждой женщине видим давалку,
Каждый мачо не может без саун,

Музыкант - наркоман и педрила,
Инженер - голодающий дурень,
Шеф невесел - жена изменила,
Шеф смеется - смертельно накурен,

Эмигрировал - трус и предатель,
Остаешься - знакомство в ментовке,
Нету мата - хуевый писатель,
Агитируешь - спиздил листовки,

Дом построил - убил человека,
Есть бабло - уломаешь любую,
Спишь с женой - сексуальный калека,
А иначе ебал бы другую...

Расширяйте сознание, братцы,
Поменяйте сужденья, Спинозы,
Чтобы там нам хотя бы не сраться,
Где зачтутся и хохот и слезы...

Чиста нонсинс (захлавие)

Была висна. Лител па небу йожык,
Фтыкаясь в аблака и в ети... в тучи.
И неча гаварить: "Так быть ни можит!"
Он ни прастой был йожык, а литучий.

"День добрый!" — крикнул Йожык чилавеку,
Каторый с нираскрытым парашутам
Лител (а, можит, падал) пряма в реку
Совсем ни па часам, ни па минутам,

А па сикундам (очинь тарапился?) —
Ни слова ни атветил тип литящий!
"Ага... — в раздумки Йожык пагрузился, —
Нимой тот чилавек - нигаварящий..."

Литун же гиниальным был паэтом,
Но ни папал пад Госпада апеку -
Палет закончиф странным пируетом,
Сел в лужу (тфу ты память) пряма в реку.

Типерь ево наверна окружают
Какии-та ниведамые птицы
А можит рыбы в суть стихов вникают?
- Подумал Йош, паправив рукавицы...

"Не праф ты, Йош! Какия ж в речке птицы?
Не.. чудиса такия не бывают!" -
Атветил хто-та. Йожик зырит: лица
Из самалета кепками махают.

А впириди в кабине самалета
Слидит за траикторией палета
Тот самый гаварливый етот Хто-та –
Траюрадный кузен афтапилота.

Жымчюжнай цепью доски пралитали,
"Ты хде, Париж? - кричали, - Мы - фанеры!"
Прамолвил Йош: "Как глюки задалбали,
фсе, ни курю, фступаю ф пианеры."

И устримился йожык выше, к сонцу!
...Персеевы крылатые сандали,
Зимли палугалодные питомцы
(сыны и дочки) мима пралитали...

Икар – тот ни лител уже, а падал,
Кляня па-древнигречиски судьбину.
Нибритых толстых ангилов бригада
На небе номир Семь чисала спину.

На сонце была седня очинь жарко,
Наш Йош фспател, хателась абрикосаф.
У ангелоф спрасил он скараварку -
те сразу паделились, бес вапросафф.

Бес валшипства Ижу ни абайтися
Вдрух хто-та ф светла-синим вирталете
(И к месту так, читатель, васхитися)
Дал эскимо (пицот при пирищоте)

Па быстраму засунуф абрикосы
С марожиным во внутырь скараварки
Валшепнику стал Йош чинить вапросы:
Коль День ражденья - где ш ищо падарки?

Куражыца наш Йожык ненашудку:
"Падаркав нет? Тада лити абратна!"
Валшебник пакрастнел: "Адну менутку!"
И тут жа паказал кено бизплатно.

В кине смишные чудики ф скафандрах
(То ль марсияне, то ли касманафты)
Йижу кричали: "Выдра...(?) Саламандра...(?) -
Палундра!!! - знай: ни йожык, а жыраф ты!"

И Йош, спирва струхнуф, пащупал шею:
"Не... На бальнЫх ни стОит абижацца! -
Я шеи ни имел, и ни имею!
Финал, аминь, канец - пара снижацца!"

И напаследак, разны цеппелины
Спакойна абагнавши, без амбицый
Он Днепыр пралител да сиридины
И фстретился там с очинь редкай птицай.

Патом, паря над лесам, закруглился -
В буквальнам смысли - и сафсем не гулка
На пень, пакрытый мохам, призимлился,
Давольна хмыкнуф: "Славная прагулка!"

"А хде мараль?" - брынчят ф кустах раяли.
"Мараль дафай!" - бояны заиграли.
Но мы маралью стих ни замарали:
Тут - чыстый криатифф, и нет марали!

http://nonsence.de

Кара_Мурза твердит нам постоянно
Что много проку было в Сталинском резоне,
Но сразу вспоминаю Губермана:
Таких клеймил он просто - сгнил на зоне.

Презерватив, который....

Вот улица Чехова в нашей столице.
А вот диспансер,
который построен для экстренных мер
на улице Чехова в нашей столице.
А это несчастный больной инженер
,пришедший по вызову в вендиспансер,
который построен для экстренных мер
на улице Чехова в нашей столице.
А это Анюта,которую часто любил инженер,
пришедший по вызову в вендиспансер,
который построен для экстренных мер
на улице Чехова в нашей столице.
А вот млодой бизнесмен,за волюту
однажды купивший все ту же Анюту,
которую часто любил инженер,
пришедший по вызову в вендиспансер,
\который построен для экстренных мер
на улице Чехова в нашей столице.
А вот секретарша,
с которой живет обладатель валюты,
который однажды добился Анюты,
которую часто любил инженер,
пришедший по вызову в вендиспансер,
который построен для экстренных мер
на улице Чехова в нашей столице.
А это ребята,начальник постарше,
который на дачу возил секретаршу,
с которой живет обладатель валюты,
который однажды добился Анюты,
которую часто любил инженер,
пришедший по вызову в вендиспансер,
который построен для экстренных мер
на улице Чехова в нашей столице.
А это охранник, с которым ложился начальник постарше,
который на дачу возил секретаршу,
с которой живет обладатель валюты,
который однажды добился Анюты,
которую часто любил инженер,
пришедший по вызову в вендиспансер,
который построен для экстренных мер
на улице Чехова в нашей столице.
А это красивый мальчишка в берете,
охраннику давший себя в туалеле,
тому,с кем ложиться начальник постарше,
который на дачу возил секретаршу,
с которой живет обладатель валюты,
который однажды добился Анюты,
которую часто любил инженер,
пришедший по вызову в вендиспансер,
который построен для экстренных мер
на улице Чехова в нашей столице.
А это, простите, презерватив,
которым гнушался мальчишка в берете,
охраннику давший себя в туалеле,
тому,с кем ложиться начальник постарше,
который на дачу возил секретаршу,
с которой живет обладатель валюты,
который однажды добился Анюты,
которую часто любил инженер,
пришедший по вызову в вендиспансер,
который построен для экстренных мер
на улице Чехова в нашей столице.
Примите совет,досточтимые серы,
чтоб вам не пришлось посещать диспансеры,
купив по случаю презерватив,
которым гнушался мальчишка в берете,
охраннику давший себя в туалеле,
тому,с кем ложиться начальник постарше,
который на дачу возил секретаршу,
с которой живет обладатель валюты,
который однажды добился Анюты,
которую часто любил инженер,
пришедший по вызову в вендиспансер,
который построен для экстренных мер,
на улице Чехова в нашей столице.

А может не все еще нах@й так плохо,
И может не стоит в унынье впадать,
Ведь если бл@ вдуматься, что происходит,
То все бл@ кайфово @би твою мать!

Оптовое злободневное..

Настало чудное мгновенье,
Подсрали питерцы Москве:
Там в реставрации вложенье,
А тут – товара нет нигде!

Который день стоит таможня,
Но саммит кончится, и вновь
Товаром белым, серым сможем
Насытить покупателей любовь!

С легкостью - дело по-хуже,
не ладно и с грациозностью.
С радостью?Треп досужий,
скорее уже - с серьезностью:
ползаешь еле-еле
и то с хрипением и одышкой,
а помнишь?Славно сидели!
Жизнь - шмыг мимо носа,серенькой мышкой.

Я – это ты, ты – это я?
Во, блин, загадка, что за семья!
Насыров нам спел и – хотел или нет –
Враз нашу жизнь превратил в винегрет!

Все вдруг смешалось в жизни у нас,
Кто же есть кто мы гадаем сейчас,
Кто же мужчина, а женщина кто?
Оба мы носим штаны и пальто.

Кто гвоздик вобьет? И кому прибирать?
Кому на футбол? И кто будет стирать?
Эти проблемы решая с тобой,
В стены стучусь я больной головой!

Если с тобою ложимся в кровать,
Как же я буду тебя целовать?
Ведь не тебя я целую – себя!
Какой, на фиг, секс! Ну что за семья!

В зеркало, бреясь, смотрю по утрам,
Что-то знакомое вижу я там.
Если я в зеркале брею тебя –
"Тампакс" раз в месяц - участь моя.

А может, не жадничать, "Олвис" купить?
Все-таки крылышки, легче носить?
Стоп! Крыша тронулась, хватит гадать,
Кто кого ночью будет ... как звать.

Скажу я Насырову: "Без дураков,
Лучше б ты ехал в любимый Тамбов!
Делал там чики и делал та-та,
Но песни твои – языка суета"

Взял литр водки, у зеркала сел,
Строго в глаза сам себе посмотрел,
Врезал стакан – и решил для себя:
Ты – это ты, ну а я – это Я!

Оказалася Акулина Микулишна
Не по совести, по злой волюшке
На далеком острове, на диковинном,
Прозывалась землица - Сардинию.

Посередь стоял замок башенный,
Днесмь реликтовый, фуурический.
Пышны залы все разукрашены
Канделябрами огроменными,

На свейтой манер, иноземишный -
Палка с тряпкою, жженой порохом.

Оседал частенько там ихный царь
Со дружиною сапрапельною,
Сплошь эпюрною, околотошной,
Величался он Смартадонтушкой

Пиво пил, брагу пенную,
Да с чернавками каруселился!

Как завидел тот царь, царь-батюшка,
Акулинушку-свет-Микулишну
Посерел лицом, закручинился,
Слово молвил незавидное:

- Что за крюку таку, закорючину,
Привезли вы мне для погибели.

Отвечала дружина подлая,
Вся из нехристей состоящая:
- Не вели казнить, вели миловать!
Баба эта тебе богом дадена не для похоти,
Для полезности!

Потому как нет силы-мочушки
Грех терпеть твой отвратный, жекторский!

Усмехнулся царь в кудрю-бороду,
Закусил губу плотоядную,
Извращенную, скрозь порочную,
Да примолвился Акулинушке:

- Ты ручища свои лопастые, Акулинушка, не заламывай
Физьяномью надменну не состраивай,
Особлив душой не отчайвайся.
Ты ж не знашь ничаво про пронохрафью,
И про разны финты заморские...

Посмотри на меня, на царь-батюшку:
Сверху тога, как есть вся греческа,
Сандалеты снизу тальянские,
На перстах металлы драгоценны - фриканские,
На башке ж котелок склюзивный,без имени-отчества.
Так что, Акулина моя свет Микулишна, рот закрой
И делай, что сказано, ровно десять лет и три месяца.

Отвечала ему Акулинушка
На прямой манер, по-заморскому:
- Коннетабль ты, как есть, коннетаблевич!
Вся одежа твоя дерьмовая:
Всшита, вздевана на день, на ноченьку,
Только, тьфу! сказать, - и нетути!

Сорвала со стены канделябрину
Замела ею полы мозаишны, ладно сложены, в стык подогнаны.

Поднялася пыль-пылина страшенная,
Огроменной тучею, плотной завязью,
Заслезила глаза, заволокла небушко,
Заполошила легки всем трапезничащим.

Кашлял Смартадонтушка три дня и три ночи,
А затем загнулся и отошел тихохонько,
в себя не придючи
Во кургане почил, наспех сваленом,
Мхом покрытым, сардин-травушкой.

Поняла тут Акулина свет Микулишна,
Что за порнохрафья такая!

Села в лодочку утлу-плоскодонную,
Поплыла по волнам, по барашечным
Со стороны заморской, неизведанной,
Без руля, без ветрил, ко двору родному,
Неказистому, богом дадену!