К истории 4 от 24-го
Все вранье.
По пунктам:
1. Азот из дьюара выкипает максимум за двое суток, их по
полям не таскают - бессмысленно.
2. В дьюар НИКОГДА НИЧЕГО не кладут для заморозки - ниобиевое стекло, из
которого делается колба, ОЧЕНЬ хрупкое, при малейшем ударе лопается, а
после этого дьюар просто взрывается. Препараты морозятся в отдельных
емкостях.
3. Полиэтилен, из которого обычно делают ведра (как и ПХВ, и
полипропилен) при охлаждении не лопается (просто становится хрупким, но
нужно его стукнуть, чтобы разбить). И чтобы заморозить ведро, нужно
литров пять азота.
4. Ни один человек, работавший с жидкими газами никогда не будет лить их
в воду. Газ мгновенно вскипает и брызгвется так, что оплевывается все
вокруг. В глаза попадет - ладно, не очень страшно, хоть и неприятно, но
если за шиворот затечет - мало не покажется - ожог будет хуже
термического.
5. Теплоемкость азота крайне мала, чтобы заморозить хотя бы литр воды,
дьюара просто не хватит.
6. Литр жидкого азота - это примерно кубометр газа. Испарив пять литров
азота в гостиничном сортире, мифические ученые просто отдали бы концы от
удушья, поскольку весь воздух был бы вытеснен азотом. А сорока литров
хватило бы на весь номер гостиницы. Не Хилтон, чай.

Так что история, мягко говоря, несколько неправдоподобная. Полный
пиздеж, в общем.

криотехнолог

К рассказу от 22.12.01 ("Военно-морская")

Мих. Веллер; "Легенда о морском параде"

...
Адмирал следует на мостик, который командир до окончания постановки на
якоря покидать не должен, с удовольствием наблюдает за последними
распоряжениями, оценивает распаренный вид командира, благосклонно
принимает рапорт и жмет руку:
- Молодец! Службу знаешь! Ну что - успел? то-то. Благодарю!
Командир тянется и цветет, и открывает рот, чтоб лихо отрубить: "Служу
Советскому Союзу!" Но вместо этих молодецких слов вдруг раздается взрыв
отчаянного мата.
Адмирал поднимает брови. Командир глюкает кадыком. Свита изображает
скульптурную группу "Адмирал Ушаков приказывает казнить турецкого пашу".
- Кх-м, - говорит адмирал, заминая неловкость; что ж, соленое слово у
лихих моряков, да по запарке - ничего... бывает.
- Служу Советскому Союзу, - сообщает, наконец, командир.
- Пришлось попотеть? - поощрительно улыбается адмирал.
И в ответ опять - залп убийственной брани.
Адмирал злобно смотрит на командира. Командир четвертует взглядом
старпома. Старпом издает змеиный шип на помполита. У помполита выражение
как у палача, да угодившего вдруг на собственную казнь.
Матюги сотрясают воздух вновь, но уже тише. А над рассветной Невой, над
водной гладью, меж гранитных набережных и стен пустого города,
разносится непотребный звук с замечательной отчетливостью. И эхо
поигрывает, как на вокзале.
Адмирал вертит головой, и все вертят, не понимая и желая выяснить,
откуда же исходит это кощунственное безобразие.
И обращают внимание, что вниз по течению медленно сплывает какое-то
большое белое пятно. А в середине этого пятна иногда появляется
маленькая черная точка. И устанавливают такую закономерность, что именно
тогда, когда эта точка появляется, возникает очередной букет дикого
мата.
- Сигнальщик! - срывается с последней гайки в истерику командир. - -
Вахтенный!!! Шлюпку! Катер! Определить! Утопить!!!
Шлепают катер, в него прыгает команда, мчатся туда, а с мостика
разглядывают в бинокли и обмениваются замечаниями, пари держат.
Катер влетает в это пятно, оказывающееся белой масляной краской. Из
краски выныривает голова, разевает пасть и бешено матерится. Булькает, и
скрывается обратно.
При следующем появлении голову хватают и тянут. И определяют, что голова
принадлежит матросу с крейсера. Причем вытягивается из воды матрос с
большим трудом, потому что к ноге у него намертво привязано ведро. Вот
это ведро, естественно, тащило его течением на дно. А когда ему
удавалось на две секунды вынырнуть, он и вопил, требуя спасения в самых
кратких энергических выражениях.
Оказалось, что матрос сидел за бортом верхом на лапе якоря и срочно
докрашивал ее острие в белый цвет. И когда якорь отдали, пошел и он.
Забыли матроса предупредить, не до того! красить-то его послал один
начальник, а командовал отдачей якоря совсем другой. Ведро же ему
надежным узлом привязал за ногу боцман, чтоб, сволочь, не утопил
казенное имущество ни при каких обстоятельствах.
Командир, пред адмиральским ледяным презрением, из-за такой ерунды
обгадилась самая концовка блестящая такой многотрудной операции - хрипом
и рыком вздергивает на мостик боцмана:
- А тебе, - отмеряет, - твой матрос?! - десять суток гауптвахты!!
Несчастный боцман тянется по стойке смирно и не может удержаться от
непроизвольного, этого извечного вопля:
- За что!.. товарищ командир!
На что следует ядовитый ответ:
- А за несоблюдение техники безопасности. Потому что, согласно правилам
техники безопасности, при работе за бортом матрос должен был быть к лапе
якоря принайтовлен... надежно... шкер-ти-ком!

Андрей

К истории №1 от сегодня (26.12.01), полностью идентична лучшей истории
от 20.12.00, в чем можно убедиться тут:
http://anekdot.ru/an/an0112/y011222.html

Kir

Вторая история за 26 Декабря, ну просто “шедевр” из иммигрантской жизни,
только правды маловато, и скажите где смеяться. “Писатель”, ты это
можешь рассказать тому кто там не был, но не мене же. Никакие легенды
придумывать не надо было, статус беженца получали все лица еврейской
национальности из Союза, даже признавшиеся комуняки и зеки. Интервью
проходило при помощи заполнения анкет.
И последнее, эта фраза: “Соответственно, составлялись легенды, в которых
фигурировали побои одноклассников, заваливание на экзаменах в институт и
отказы в устройстве на работу." Это по твоему легенды? Ты на какой
планете жил?
Ша, чуть не забыл, слово “жид” и “если чо ня нравится, яжай в свои
ИзраИль” это мы тоже там на собеседовании придумали, ради статуса.

Одессит