Новые истории - основной выпуск

Деда Степана в деревне не любили. Не любили за его жадность. Местная детвора, увидев деда Степана, кричала:

- Жадина-говядина, соленый огурец, на полу валяется, никто его не ест. Муха прилетела, понюхала и съела.

Хотя родители и не поощряли детей за эти обидные слова, но сами между собой называли деда "кулаком". А дети, слыша это, продолжали кричать в след деду обидную скороговорку.

Дед Степан на детей внимания не обращал, как не обращал внимания и на взрослых. Ходил он по улице, ни с кем не здороваясь, низко опустив голову, как будто думая свою тяжелую думу.

Когда-то, будучи еще молодым, женился он на вдове с двумя детьми. Муж у этой вдовы Матрены погиб на германской войне в 1915 году. Сам Степан был единственным сыном в семье зажиточного крестьянина. Женился он сразу после гражданской войны. А в 1925 году всю семью отца его раскулачили и сослали в Сибирь. Но семью Степана не тронули, так как жили они уже своим хозяйством в соседней деревне Ольховке. К этому времени в семье Степана росло уже трое сыновей.

Вернулся Степан с войны в 1944 году по ранению. С тех пор и прихрамывал, ходил с палочкой. Про войну ничего не рассказывал.

- Воевал как все, - только это и говорил.

В отличие от отца, трое его сыновей с фронта не вернулись. Похоронки пришли одна за другой. Матрена вмиг постарела и слегла. Промучилась она недолго, дождалась мужа с фронта и через месяц ее не стало.

С этого времени Степан жил один. Соседи, видя, что Степан не женится, дали ему очередное прозвище – Бобыль. Хотя в отличие от настоящего бобыля, вел он свое домашнее хозяйство на своих двадцати пяти сотках земли. Держал лошадь, двух коз, десяток кур, небольшую пасеку.

Часть своей продукции приходилось ему сдавать государству, но люди видели, как раз в неделю, погрузив всю свою продукцию на телегу, он уезжал в город.

- Торгаш несчастный. Куда только складывает свои деньги, в могилу хочет унести с собой, - так судачили про деда Степана односельчане.

В их маленькой деревне Ольховке было еще несколько семей, в которых сыновья и мужья не вернулись с фронта. И вот странное дело, на крыльце этих дворов люди утром в День Победы каждый год находили деньги. Лежали они на ступеньке крыльца, придавленные камушком.

И еще было странным то, что дед Степан этих денег у себя на крыльце не находил.

- Да кто его отблагодарит, крохобора. Он в войну-то воевал, наверное, в обозе.
Случайно ранили, а сейчас прикрывается своим ранением, - такое мнение можно было услышать в День Победы про деда.

- Да не воевал он вовсе. Полицаем служил, партизаны ему в ногу-то стрельнули, - сплетничали старики.

Ребятишки быстро усвоили эти взрослые сплетни и дали ему очередное прозвище – Полицай.

- Полицай идет, полицай! – кричали ребята, увидев деда Степана, прихрамывающей походкой шедшего по деревенской улице.

И тут-то можно было заметить, как у деда текут по щекам слезы. Но он, также низко склонив голову, шел дальше своей дорогой.

Зимней ночью, когда всю ночь дула метель деду Степану приснилась Матрена. Стояла она в комнате и призывно махала деду рукой.

- Матренушка, как я устал без тебя. Я хочу к тебе.

И снится деду Степану, как он встал с кровати и пошел следом за своей Матренушкой.

После обеда соседи обратили внимание, что возле дома деда Степана никто не убирает снег, и воет дворовой пес Шарик.

Чувствуя неладное, люди вызвали участкового милиционера.

Хоронили деда Степана с военными почестями. Приехал сам военный комиссар из города. Там-то односельчане и узнали, что дед Степан до своего тяжелого ранения воевал в партизанском отряде. И не просто воевал, а три года был командиром этого отряда.

Лежал он в гробу в костюме, рядом на трех подушечках блестели его ордена и медали.

Выступила на митинге и директор городского детского дома. От нее односельчане узнали еще одну новость – дед Степан каждую неделю несколько лет привозил продукты в детский дом. Деньги за это не брал.

После похорон деда Степана, в деревне перестали появляться деньги на крылечках в День Победы.

© Виктория Попова

В школе меня постоянно дергали на какие-то олимпиады. Однажды потянули на олимпиаду по химии. Я растолковал это как дань моим умственным способностям. Узнав об этом, моя мама, химик, носившая до встречи с моим папой старую дворянскую фамилию, повела себя как кухарка. Обычно она смеется как тургеневская женщина. А тут расплескала чай и расхохоталась. Это был первый и последний раз, когда я видел хохочущую маму. Потом меня послали на районную олимпиаду по физике. А потом еще и еще. И тут я стал догадываться, что администрация школы просто регулярно депортирует меня, предоставляя другим детям возможность нормально учиться.

На олимпиаду по биологии я был этапирован не один. Мне навялили в попутчики Толика Крюкова. Он тоже хорошо разбирался в биологии. Как и я оленя от черепахи мог отличить со ста шагов. Узнав, кто будет представлять эту науку от школы, учительница биологии чуть не объявила голодовку. «Но их целый день не будет в школе», - убедили её, видимо, директриса с завучем. Нас с Толиком усадили в огромной аудитории с шестьюдесятью незнакомыми коллегами-биологами. Выдали по одному большому листу с разворотом.

Как раз в это время за трибуной произносила вдохновляющую речь женщина. На её груди металась стеклянная брошь размером с кулак. В целом речь зашла. Главные тезисы: мы здесь не случайно, впереди у нас большая жизнь. Поэтому, если шуметь и списывать сейчас, то всю жизнь разгружать вагоны потом. Хотя дело это тоже благородное, и она ничего против него не имеет.

Я осмотрелся и коснулся плеча девочки справа от себя. Она покраснела и опустила накрашенные ресницы. И тут все стали что-то писать в листах как ошпаренные. Это страшно растревожило Толика:

- Я не понял, что нужно делать. Что делать нужно?

Он даже в этот момент был далек от подозрения, что придется что-то писать. Он думал, нас привезли, чтобы напоить лимонадом. Изучив содержимое листа, я догадался: в чистых от типографского текста местах не хватает ответов. О чем и сообщил биологу Толику. Женщина с брошью попросила меня успокоиться.

- А где смотреть ответы? – спросил у меня Толик.

И женщина с брошью как бы невзначай поинтересовалась, из какой школы эти два мальчика, с таким рвением тянущие руки к науке. Того, кто состоит в детской комнате милиции, голыми руками не возьмешь. И я ответил, что из сто семьдесят второй. Пометив это в своем листе и на листе Толика. Женщина погрызла очки и тоже пометила что-то у себя в блокноте.

- Мы же из сто семьдесят пятой? - возразил Толик.

- Молчи, дурак, - ответил я ему.

Толик пнул меня, но угодил по стулу девочки, сидящей передо мной. Она повернула голову как сова. Определила, что мы несъедобные и попросила в будущем так не делать. Запомнились веснушки.

- Чего надо? – бросил в её сторону Толик. – Сиди и не мешай.

После этого женщина сделала девочке последнее замечание. И девочка заплакала. Чтобы её успокоить, женщина по-матерински предложила ей надеяться только на свои силы. И тогда всё у девочки получится. Раньше педагоги умели убеждать: девочка вытерла слёзы, и у неё и правда стало всё получаться.

Я находился в затруднительном положении. Вспоминать годы жизни Карла Линнея и ловить взгляды девочки с ресницами одновременно было невозможно. Или Линней, или ресницы. Если одновременно, то получался Карл Линней с накрашенными ресницами. Это вызывало неприятные ощущения. Кто бы он ни был, этот Линней, картина была ужасная.

- Сколько видов рыб живёт в Оби? – поинтересовался мимоходом Толик.

- Девятьсот двенадцать, - ответил я.

- Точно?

- Таким не шутят.

Ответ о Линнее я изложил так, что его можно было вставить даже в Агнии Барто биографию. И он был бы правильным, если при проверке не выглядеть резонером.

«Пойдем в кино?» – написал я на бумажке, которую тщательно свернул и бросил девочке с накрашенными ресницами. Ответ прилетел через минуту. «Я уже дружу», - было в нём красиво написано. Меня до сих пор поражает это женское неумение говорить «да» сразу. Чёрт возьми. У меня и в мыслях не было разрушать ту дружбу. Я искренне предлагал ещё одну. Я уже дружил с двумя девочками, которые дружили. Спали мальчики этих девочек крепко. Неудобства от этого испытывал только мой папа, регулярно отсчитывающий мне рубли.

«Он лучше меня?», - написал я и послал. – «Да», - пришел ответ. – «Тогда почему он не на олимпиаде?». Девочка задумалась. Я её понимаю.

- Ты Обь с Тихим океаном не перепутал? - спросила тихо женщина с брошью, проходя мимо Толика в третий раз. В нашем с ним ареале обитания она рассчитывала найти шпаргалки. Но чтобы иметь шпаргалки, нужно хотя бы приблизительно знать, о чем предмет. В этом смысле искать у нас с Толиком было нечего.

Он сидел с видом агрессивного ребенка, которому требуется медицинская помощь. Но это был его обычный вид, просто женщина об этом не знала.

- Какой океан, чего ей надо? – стал толкать он меня, мешая заводить неразборчивые связи. – Здесь ни одного вопроса про океаны.

«Кто есть кто» с Бельмондо», - написал я и отправил. – «Нет!», - прилетело мне, и ещё там была нарисована смеющаяся рожица с косичками и ушами. Зря она это сделала. Уши меня завели похлеще ресниц. Нынешние смайлы лишены этой сексуальной привлекательности. Я уже почти воспылал, но тут меня снова стал донимать коллега-биолог.

- Такой вопрос к тебе, - по-бехтеревски деловито начал он. - Какой уровень кон-фор... мации у белка волос кератин? Кератин – это ответ, что ли? Узбек какой-то писал. У белки же рыжие волосы?

Я подтвердил. Подумал и добавил:

- А зимой серые.

Толик так и записал: «Рыжий. А зимой белка серый». Он органично встраивался в любую структуру общения.

Девочка с веснушками поворачивается ко мне и шепчет:

- Альфа-спираль.

– Где? – я оглянулся.

- Уровень конформации – альфа-спираль, - объяснила она и отвернулась.

Я посмотрел на её уши. Эти уши тоже притягивали. Быстренько записал ответ, оторвал кусочек от листа для черновика и набросал: «Пойдём в кино?». Где-то же должно выстрелить...

«Пойдем», - шлепнулось мне на парту.

Через минуту шлепнулось справа: «Ладно, пойдем».

Это был экзистенциальный тупик. Выходя из него, я подошел к вопросу: «Как называют детеныша носорога?». Очень трудно отвечать на такие вопросы, когда от тебя требуют серьезных отношений две женщины одновременно. Носорожек? Носопырка? Теленок?.. Носотолик? Справа ресницы, впереди – веснушки. Все, приплыли. И я написал: «Детеныш носорога».

С веснушчатой мы продержались до зимы, пока у белок волосы не посерели. Та, что с ресницами, к кинотеатру не пришла. Вот что за коварные люди эти женщины.

Между тем я занял на олимпиаде по биологии второе место и получил диплом. Но вручили только через два месяца. С ног сбились. В сто семьдесят второй школе обнаружился только один ученик с такой фамилией. Ребенок учился в первом классе и на риторический вопрос директрисы: «Как он мог оказаться на олимпиаде?» - заплакал и сказал, что больше не будет. В общем, нашли все-таки.

Я оказался единственным из того слета научных деятелей, кто знал, как называют детеныша носорога. Ученые до сих пор не придумали, как называть этих носотоликов, вот в чем дело. Так я вошел в мир ученых и стал там своим. А потом испортился, и вышел, как видите.

Вячеслав Денисов.

Мои родители имеют в Подмосковье дачу. Ну как дачу - 6 соток, летний домик, огурцы-помидоры-картошка-морковка... Огород, одним словом.
Года 4 назад одолели ондатры, которые понастроили себе домов по канаве, являющейся границей участка, понавыводили детенышей и начали массовые набеги с целью потребления огородной продукции, которую они искренне считали своей законной добычей. Потери превысили все разумные пределы и по некоторым видам овощей - фруктов приближались к 100%. Договориться с ними мирно не удалось, и родителями было принято решение в духе марксизма-ленинизма: "Если враг не сдается, его уничтожают".
Сказано-сделано. Отец купил капканы и поставил на ондатрих тропах.
Увертюра закончилась, дальше начинается первая часть марлезонского балета.
Однажды отец приехал на огород и обнаружил, что цепь, на которую крепится капкан, натянута в сторону кустов, а в самих кустах кто-то возится - словом, "сработала дудочка". Однако, вооружившись смертоносной лопатой и потянув за цепь, он извлек из кустов вовсе не ондатру, а изрядно обессилившую ворону.
Вороны тоже считали наш участок своей территорией. Однако претендовали исключительно на клубнику, причем клевали только самые спелые и сладкие ягоды, великодушно оставляя нам все остальное. Как они выбирают отборный продукт - загадка, но я много раз пробовал остатки ягод после ворон и знаю точно - вороний контроль качества сбоев не дает.
В общем, с воронами у нас был не то чтобы мир, а, скорее, нейтралитет. Они особенно не наглели в поедании выращенного, мы не предпринимали против них враждебных действий. Ворону надо было вызволять. Заранее настроившись на кровопролитие (когти и клюв обезумевшей от боли и страха вороны весьма грозное оружие), отец подошёл к вороне. И тут начались неожиданности. Ворона, как будто почувствовав, что он не желает ей зла, спокойно дала взять себя в руки и ни разу не то что не дернулась, но даже не каркнула во время "приятной" процедуры извлечения лапы из капкана.
Неожиданности продолжались. Освободив ворону, отец посадил ее на край колодца, чтоб пришла в себя. Ворона посидела минут 5 и улетела. Однако вскоре вернулась и положила что-то на край колодца, каркнула и уселась на близлежащем дереве. При ближайшем рассмотрении что-то оказалось засохшим куском хлеба, очевидно, добытого на ближайшей помойке. Пришлось занести хлеб в дом и поблагодарить пернатую разбойницу. Ворона каркнула в ответ и улетела.
Думаете, история кончилась? А вот и нет, все только начинается.
Вторая часть марлезонского балета.
Все то лето и осень, пока родители не закрыли огородный сезон, ворона прилетала каждый раз, когда отец приезжал на огород. Прилетит, сядет на дерево, каркнет свое воронье "здрасьте". Отец, как воспитанный человек, тоже всегда был с ней вежлив. Несколько раз приносила хлеб, подкармливала.
Наступила глубокая осень. Огородный сезон закончился, и родители перестали ездить до весны. Постепенно забылась и эта история.
А недавно, общаясь с отцом, я напомнил отцу про эту ворону. На что он сказал "А, так она до сих пор прилетает каждый раз. Хлеб не носит. Старая уже, видно по ней. И голос уже какой то старческий, скрипучий. Прилетит, сядет на свое дерево, каркнет. Поздороваемся с ней. Посидит, как обычно, пару минут, и улетает".
4 года, перерывы по полгода.
Долго думал над заголовком к тексту. Типа, "Воронья благодарность" или там "Друзья навеки". Потом решил, что ну нафиг. Пафоса много. Обойдёмся и без заголовка.

Феминистки врут, что борятся за равноправие с мужчинами. В очередной раз услышав эти слова, я вспомнил одну маленькую иллюстрацию к тому, как всё обстоит на самом деле.

Много лет назад я совершил нехороший поступок. Я им нисколько не горжусь, хотя, признаться, и не стыжусь. Наверное, было бы лучше найти другое решение, но что уж теперь рассуждать - что было, то было. Произошло это у меня на работе, где помимо замечательных для катания мраморных перил главной лестницы функционировала классическая столовая - с раздачей, подносами и кассами в конце списка. Раздачу, как это часто делается, огораживал барьер, побуждавший подходить за едой с одного конца и выходить мимо касс с другого. Недалеко от касс был проделан дополнительный проход - он позволял людям, зашедшим за булочкой с чаем, взять их и сразу пробить на кассе, не отстаивая всю длинную очередь с первыми и вторыми.

Когда я в тот день пришёл, столовая была абсолютно пуста. Задержался, отлаживая кусок программы, видимо, все уже пообедали - я оказался единственным клиентом. Не спеша выбрал салат, выбрал первое, выбрал второе... Пока я это делал, в столовую зашла дама, прошла через дополнительный проход, взяла себе чай и что-то из кондитерки. Это, разумеется, не вызвало с моей стороны никаких возражений - пусть пробивает, пока мне кладут второе. Дама, однако, развернулась, прошла "против движения", остановилась передо мной и начала диктовать раздатчику: мне такой-то салат, такой-то суп, такое-то второе. При этом она старательно перегородила проход, демонстрируя, что никоим образом не позволит мне попасть на кассу раньше неё. Я пару секунд подождал, предполагая, что раздатчик отправит её корректным маршрутом, но он подвис, сказал "ага" и побежал исполнять. Дама, сочтя вопрос исчерпанным, повернулась, продолжая удерживать границу на замке. Я же... ругаться мне не хотелось, да и было бесперспективно. Наверное, я бы мог сдать назад, выйти через вход и обойти через дополнительный проход, но не видел смысла устраивать гонки. Не знаю. Наверное, лучше было бы выбрать другое решение. Но я посмотрел на её аккуратно уложенную причёску, колышащуюся над белоснежной блузкой, протянул руку и с удовольствием вылил туда тарелку борща.

Прошли годы. Однажды в компании, где я общался, появилась другая дама. Она строила из себя максимально успешную во всех смыслах self-made woman, владелицу большой строительной компании и ещё что-то там. Во время острых дискуссий я периодически называл её "королева бетономешалки". Разумеется, активная феминистка, уверенная, что всем недостойным мужским особям следует оторвать яйца. Насколько я тогда понял, множества мужских особей и недостойных мужских особей полагались тождественны друг другу. Любимейшей из её тем были рассказы про то, как она прицельно выплескивала горячий кофе на брюки недостойным мужским особям, позволившим себе в её присутствии что-то неподобающее, например, рассказать скабрезный анекдот, и как те недостойные особи потом танцевали, хватаясь за гульфик.

Однажды я под настроение поддержал беседу и рассказал, что и в моей жизни был случай, описанный выше. Нет, я догадывался, что реакция будет бурной, но честное слово, я не ожидал, что она будет настолько бурной - с истерикой, воплями и криками, что меня надо пожизненно посадить в тюрьму, потому что "с женщинами так НЕЛЬЗЯ-Я-Я-Я-Я-Я!!!"

В отличие от других монархов, Пётр I держал шутов не только для собственной забавы и увеселения, но и в целях воспитательных, пропагандистских. Пётр ценил в шутах сообразительность и эрудицию.
Так, например, царский любимец Ян д'Акоста, превосходно знавший Священное писание, часто беседовал с царём на богословские темы и даже вёл с Петром споры. Лучше шута никто не мог ненавязчиво напомнить подданным о благе государства, о былых победах и достижениях. У того же д'Акосты была редкая привилегия - он должен был получать от царя тысячу рублей всякий раз, когда Пётр Алексеевич забывал провозглашать тост за здоровье "семьи Ивана Михайловича", то есть, русского флота (что, конечно, случалось чрезвычайно редко).
А самое главное, шуты говорили правду. Не стесняясь в выражениях, они высмеивали пороки и злоупотребления царских приближённых. Вельможи часто жаловались Петру на бесцеремонное поведение шутов, на что царь обычно отвечал: "Что вы хотите, чтобы я с ними сделал? Ведь они дураки!"

СТАРШИНА
В фильме "Великий перелом" Марк Бернес исполнил эпизодическую роль шофёра по прозвищу Минутка. Вот что он вспоминал о съёмках в журнале "Искусство кино", 1953, №6:
- С утра я надевал форму и целые дни проводил среди солдат и офицеров. Однажды, когда я сидел на пригорке возле машины, ко мне подошёл незнакомый полковник из воинской части, участвующей в съёмках. "Старшина, - сказал он мне, - съездим сейчас в банк, получим деньги и вернёмся, пока они, - полковник указал на группу кинематографистов, готовящихся к съемке, - свои аппараты наладят..."

В недавно вышедшей истории про падение Византии и становление Москвы как третьего Рима как-то очень боком прошлись мимо падения собственно Константинополя. А ведь история была та ещё.

Византия была главным конкурентом Венеции на средиземноморских торговых маршрутах. Нелюбовь там была взаимная и жаркая. Византийцы, по делам торговым заехавшие в Венецию, ходили, зыркали исподлобья на всё это варварство, цедили слова через губу и всячески местных венецианцев ущемляли - то цены на очередной дефицит до неба задерут, то выгодный контракт перехватят. Богатые венецианцы в ответ по Византии ходили, как новые русские по деревне Пердыщенки, творили непотребства и откупались от судов (которые что в одной, что в другой торговой сторице мира были продажными настолько, что нынешним и не снилось). Попутно пизанцы с генуэзцами, тоже желавшие построить у себя по торговой столице, мутили воду и стравливали гигантов, как могли.

Первым терпение лопнуло у византийцев - прокатилась череда погромов, по итогу которых венецианцев ограничили в правах и загнали в гетто. Венеция ответила асимметрично и начала подбивать клинья к византийской императорской фамилии, но поставила не на ту лошадку. Венецианцы втёрлись в доверие к регентше Марии Антиохийской, которая правила от имени своего несовершеннолетнего сына. Марию свергли с поста регента, а заодно вырезали почти всех католиков Византии (причём венецианцев продали в рабство туркам). Венеция затаила зло. Следующие двадцать лет прошли в постепенном примирении, был даже заключён морской союз, но венецианцы регулярно капали на мозги Римской Курии.

Римский Папа, лелеявший надежды подписать с Византией церковную унию, предпочёл не обострять, а чтобы как-то выпустить накопившийся пар, собрал очередной крестовый поход и подписал византийцев перевезти всё это воинство в Святую Землю. Небесплатно, конечно.

И вот крестоносцы четвёртого созыва, оставив свои деньги и земли на попечение Ордена Тамплиеров, явились в Венецию и потребовали их перевезти. Однако на вопрос об оплате венецианцам предъявили большую рыцарскую фигу: мол, денег нет, но вы держитесь, за святое дело воюем, Гроб Господень освобождаем от проклятого Саладина. Венецианцы призадумались - и тут как раз вовремя подвернулся под руку Алексей Ангел, сын свежесвергнутого и по такому поводу ослеплённого византийского императора Исаака II Ангела и шурин германского короля, слёзно умоляющий помочь вернуть батюшке престол.

Прикинув к носу, что очередной переворот в Византии может снова вылиться в резню католиков, венецианцы предложили компромисс: к порту Задар (ещё одним большим конкурентам за торговое господство), те устраняют конкурента, а с военной добычи оплачивают перевозку в Иерусалим. Крестоносцы почесали латными перчатками прикрытые шлемами репы и согласились. Задар взяли, да так задорно, что Папа Римский всех участвующих отлучил нафиг от церкви. Правда, поняв, что отлучать от церкви целый крестовый поход - это очень плохой пиар всей затеи, сменил гнев на милость. Но крестоносцев было уже не остановить - под девизом "восстановим в Византии законного императора" они направились к Константинополю. Папа грозил карами, но, единожды проявив слабость, уже не был моральным авторитетом.

Константинополь взяли за один день. Так сказать, вошли и вышли, вернув на престол и Исаака II, и Алексея IV в качестве соправителей, а сами отошли ждать, когда же им за это заплатят. Новые правители, как оказалось, деньги считать умели только в чужих карманах - всей византийской казны хватило только на половину обещанной крестоносцам суммы. И пока отец и сын Ангелы спешно собирали вторую половину денег, их... Ну вы угадали, свергли, а затем убили в тюрьме. К власти пришёл ещё один Алексей, по счёту пятый, а по фамилии Мурзуфл. Этот Алексей сумел убедить не только гвардию и народ, но и, похоже, самого себя, что сумеет отбиться от ещё одной попытки крестоносцев захватить город.

Как показала практика, он оказался глубоко не прав. Вожди крестоносцев, получив письмо о том, что больше им не выплатят ни гроша, и если им чего не нравится - могут валить в свою Палестину, ответили "можем повторить". И повторили, взяв и разграбив город на бис. Алексей бежал, но в итоге дотянулись и до него. Правителем Византийской империи стал Балдуин Франкский, а патриархом - епископ Томазо Морозини. Следующие 60 лет Константинополь был столицей постепенно разваливающейся Латинской империи, пока, воспользовавшись тем, что все её внешние защитники были заняты внутренними проблемами, его не взяли турки.

Старенькому коту после операции прописали габапентин для антистресса — такое мощное снотворное, от которого он спит не 12 часов как обычно, а примерно 18. Двигаться не хочет вообще. Его трогаешь, глаза открываются, ноль мышечной реакции, но! Нажимаешь на пузико, и из него исторгается мурк. Нажимаешь в другом месте — мурк другой тональности.

Так я на нем Smoke on the Water наиграл. Мурк-мурк-мурк; мурк-мурк, мурк мурк, мурк-мурк-мурк… мууурк.

по поводу истории №1525741, которая была опубликована 26/5/2025 и автор которой скромно подписался С. Есенин.

Гуляла одно время (написано в 2020) по российскому интернету история о том, как американский зубной врач решил поставить забор. Он хотел кого-то нанять, что обошлось бы ему в кучу баксов, но случившийся у него в гостях зубной врач из Москвы съездил в магаз, привез доски, часок помахал молотком и лопатой – и всего делов. Нутупой очень удивился, сказал волшебное слово этустранунепобедить и забожился никогда не нападать на крымнаш.

Я по этому поводу заметил, что, если российские дантисты ставят заборы лучше американских, то неудивительно, что американцы улыбаются во все свои 32 ослепительно-белых, а россиянам чем улыбнуться - легче дать взятку, поцеловать без любви или даже вступить во внебрачную половую связь.

На днях эта теория была подтверждена практикой.

Был сильный ветер и упал дышавший последние десять лет на ладан забор. Мы с потусторонним соседом, хотя и не зубные врачи, решили поставить новый, причем обойтись своими силами и сэкономить. Два дня разбирали остатки и выкорчевывали опоры, для чего взяли напрокат отбойный молоток. 50 долларов в сутки, между прочим, но работник сказал, что, поскольку сегодня пятница, а в выходные они не работают, то, если мы вернем отбойник в понедельник утром, он возьмет только за один день. Мужик явно не читал у Маркса про погоню за прибылью.

В пятницу, субботу и воскресенье мы боролись, добились некоторых успехов (в том числе проблем со спиной у соседа) и задумались о досках. Купить не проблема, но доставить!.. У меня две машины, у соседа – четыре, но все – легковушки, а грузовика нет. Грузовик есть у соседского зятя, но он сейчас в отъезде. Можно взять напрокат, но тогда придется платить. И не так в «платить» дело, как в том, что морока. И мороки этой нам предстоит еще на неделю, если не больше.

Короче, вспомнили мы остапобендеровское «время, которое у нас есть – это деньги, которых у нас нет», отредактировали — «деньги которых нам жалко, — это время которого жалче» и наняли профессионалов. Две с половиной штуки, между прочим, не хухры-мухры. Так ви-таки знаете что-о? Таки оно того стóит.

Три человека на здоровенном крытом грузовике с названием фирмы через весь бок привезли доски. Ямы под столбы сверлили таким здоровенным штопором на бензиновой тяге, гвозди забивали пневматическим молотком (вжик – и в дамки!) и за два часа поставили забор. Мусор собрали на другой грузовик (он позже подъехал), подмели (!), взяли чеки и уехали.

Всё вышесказанное более или менее следовало ожидать. Интересно другое.

Все три мужика были мексиканцами. Старшему было за пятьдесят, английский у него был вполне на уровне. Настолько на уровне, что он понял, что я – иммигрант. И спросил, откуда я. Я честно сказал:

- Russia.

Ребята, он не знал, что это такое!

- USSR? Soviet Union?.. КейДжиБи, твою мать, Кей! Джи! Би!

Мимо денег.

Давайте еще раз. Гагарин, Ландау, Лев Толстой, Сталинградская битва, «Прощание славянки», «Русское поле». Балет, наконец! Ведь действительно есть кем и чем гордиться. Я думаю, что это же можно сказать про любую страну, но любых стран много, а Россия, самая большая по территории страна мира – одна. И вот поди ж ты - человек, знающий как минимум один иностранный язык (английский), руководящий небольшим, но коллективом, умеющий водить автомобиль, пользоваться телефоном и электродрелью - банально не знал, что есть такая страна.

Правильные слова сказал у одного хорошего писателя (писатель этот был та еще сука, но писал хорошо) один российский дипломат:

«Вы здесь сидите, господа министры, думаете – на вас вся Европа смотрит... Нет, для них мы – малый политик, можно сказать - никакой политик».

Паучья история напомнила. У меня как-то был однокурсник, который переболел такой болезнью, что по-моему даже в коме полежал немного.

Он очень изменился после этого экспириенса и завел себе ручного тарантула. И захожу я как-то к нему, а он практически трется об него, играет с педипальпами, баловник. Я ̶в̶з̶я̶л̶ ̶о̶г̶н̶е̶м̶е̶т̶ ̶и̶ ̶с̶ж̶е̶г̶ ̶о̶б̶щ̶а̶г̶у̶ ̶н̶а̶х̶у̶й̶ немного прифигел от этого зрелища и очень аккуратно подошел посмотреть. У паука как раз случилась линька, и его старая шкура лежала в террариуме, неотличимая по виду от самого тарантула, если бы он только поджал педипальпочки. Кое-как пересилив себя, я смог взять ее и рассмотреть (рациональным умом понимая, что ЭТО не будет меня кусать или уртицировать, в то время как подсознание отчаянно гуглило «купить огнемет дешево»), на что Костя брезгливо сказал: «Фуууу, как ты можешь это трогать»…

На фото ниже паук и его оболочка после линьки. Всем приятных снов!

Мальчик из техподдержки тестирует у меня проблемы с телефонной связью.
Читаю ему по телефону стихи (проверяем слышимость): "Я помню чудное мгновенье" и "Зима! Крестьянин, торжествуя...".
Мальчик, помолчав: кто это написал?
Я: Пушкин. Александр Сергеевич...
Вот. А могла бы сказать: я!

Ирина Семичева

Коллеги, сосайтяне, друзья , товарищи и просто пользователи этого сайта уже слегка начинают приводить меня в некоторое замешательство, называя Геннадием Андреевичем.
Мои попытки мягко намекнуть им, что тут не всё так однозначно, ни к чему хорошему не приводят. Ну, и бог с ними.
Лучше я расскажу об одном случае, произошедшем в давние годы с моим приятелем. Его взаправду зовут Геннадий (Генка, Генчик и т.п.), а случай тот имел место, когда Гена жил в рабочем общежитии в комнате на четверых.
Один из них прозывался Михаилом (Мишей, Мишаней и т.п.). Характер имел коммуникативный, но порой взрывной и всё же отходчивый.
Однажды выяснилось, что есть у Мишани в златоглавом и величественном Киеве зазноба.
И решил он к ней слетать. По всей видимости - передать пламенный привет от южного, а порой и взбалмошного города, в котором проживали они с Генкой.
Перед тем, как ступить на бетонку аэродрома, Миша вдруг резко затормозил и сказал Геннадию:
- Ты вот чё. Дней через пять отбей мне телеграмму по этому вот адресу. Напиши, что, мол, срочно вызывают тебя, Михаил, на работу (в институт, к начальнику стройуправления, к секретарю райкома - так его перетак - комсомола, наконец). Выберешь первое - добавь: из-за твоего отсутствия квартальный план рушится. Короче, зачем тебя учить?..
Генка про себя подумал: ага-ага, тебя, простого работягу, прямо заждались - и институт, и начальник, и секретарь. И особенно план квартальный. Только почему ты, парень, так скоро решил покинуть возлюбленную?
Но, как говорится, вслух промолчал. Мало ли чего там у них складывается.
Или не складывается.
...Пять дней пробежали вмиг, и Гена поплёлся на почту. В душе у него в тот момент ворочалось какое-то непотребство. Но поскольку в характере его присутствовали и покладистость, и склонность к компромиссам, то всё же решил поддержать товарища. И на бланке телеграммы накарябал мутную и тревожно-убедительную чехню.
Мишка прилетел, как молния. (Проще с авиаперелётами раньше как-то было.) Чернявый и с бешеными чёрными глазами, он то ли вороном, то ли коршуном вместо привета налетел на Генку:
- Ты что натворил?
- А что?
- Зачем ты т а к подписал телеграмму?
Геннадий глянул на бланк в трясущихся от негодования руках приятеля. В тексте в приклеенных телетайпных лентах - всё вроде нормально.
Чуть ниже - такая же, но как-то сиротливо приклеенная подпись: ГАЛКА.
- Ты что, специально??? Она мне вслед сумку киданула - еле поймал!
В те годы пацаны были покрепче, и сказать, что у Генчика голова пошла кругом, было бы неправдой.
Но определённый дискомфорт всё же появился. Мишка бушевал, словно вместе с ним в скромной комнатухе поселился тот самый, славно описанный классиком Днепр со злосчастным городом, откуда Мишаня вылетел сразу в нескольких смыслах.
В итоге двинулись на почту. Служащая, ошалев от двойной атаки, полезла в свежие архивы. Вот он, этот чёртов бланк...
Ниже текста - подпись: ГЕНКА.
Вишь ли, этот, как выясняется, не очень хороший человек был о себе - и как бы точнее сказать? - мужественного и достаточно требовательного мнения. Понятно, что он ни в какую не мог подписаться Генашиком или Геночкой. Даже "Геннадий" в те годы казался ему неоправданно авансированным.
Ну, и телеграфистка, набиравшая текст, оказалась той ещё курицей.
Спросила бы, в конце концов - что вы тут нацарапали?
Короче, матримониальные планы Михаила рухнули со страшным грохотом...
Потом всё устаканилось. Мишка успокоился, подостыл и простил товарища. Гена, в свою очередь, решил поработать над собой в плане каллиграфии.
А ровно через полтора года Михаил женился на донской казачке. Гарная, чернобровая, умная, весёлая и работящая.
Но вот за то, что Геннадий стал писать более разборчиво - поручиться до сих пор не могу.

27.05.2025.

Владельцам гринкарт США в штате Огайо, являвшихся/являющихся гражданами стран из Специального Списка (Китай, Иран, РФ), планируют запретить покупать жильё "рядом с критической инфраструктурой". Рядом - это в 25 милях. А если жильё уже приобретено - придётся продать по решению суда.

Хорошая динамика скатывания США в самоизоляцию, мне нравится.

Чмошники должны страдать, их личный уровень терпилоёмкости должен быть прожат терпилодателем максимально. Обоссали на работе, забанили в американских соцсетях, читают переписку, а соседи-негры каждый день бьют в подъезде? Норм, пожрал просрочки из мусорки Walmart'а, замазал кремом синяки, включил инстаграм и записал "Да как же я счастлив в США, какое всё роскошное и ослепительное, да вовсе-то я и не нищий, вовсе-то меня и не обоссывают, это просто вы мне завидуете все!!!", выключил, прорыдался, антидепрессантов горсть и в отключку. Если неделю продержался - добавить в квартиру помоев по пояс, замкнутый цикл канализации. Опять давит лыбу? Пфф, давайте у него жильё отнимем и черту оседлости введём, 25 миль это 40 км примерно, ну вот будет в поле жить в палаточке, а на работу в город ездить. А, в палаточке стал ролики свои снимать восторженные? Ну б..я, матёрый попался, тут только усыплять уже.

Прикольно что ударит это именно по обеспеченным и закрепившимся, т.к. жильё в собственности в основном у них. У новеньких отрубит мотивацию на тему Американской Мечты, что тоже неплохо.

Не сбавляй накала, Дональд. Селить надо кстати в специальных лагерях по этническому признаку, в прошлом веке пробовали же, работает.

А, и искренне порадовался реакции местных на новость. Человек из Пекина осторожно спрашивает - а у США что, есть "критическая инфраструктура", ну, раз с ней рядом нельзя селиться? Я мол видел у них железную дорогу - там критическое только то, что она вот-вот развалится...

Знакомый ездил в Америку. Оказывается прав был Задорнов "ну тупые" и Жванецкий "первая клубника в 6 утра".

Поехал он к дочке. Там у ней всё тип-топ, хоромина-агромена, пианина имеется, во дворе стоит на зелёном газоне.
Вечером седел он с зятем на кухне пили пиво и беседовали. И тут зять бегло спикающий по-русски, говорит тестю, который еще беглее молотит по-английски, что мол батя, делать-то? - санавабичи-соседи, шляются во двор по пианине барабанить.

Тесть не будь дурак, говорит зятю, ты мол долбоёб пиндоский, и все вы тут долбоёбы пиндоские. Охуел ты что-ли мазер-факир, как ты ваще без забора тута живешь? Крынки и труселя на чём сушишь? Головы врагов на какие жерди нанизываешь? Как тень на плетень наводишь?

Зять засасывает третью баклагу пива "Peace Aunt Hassy" (Пис Ант Хася) и скосив глаза к переносице заявляет - да ты, батя гений, шоб я без тебя в ентой сраной америке делал бы? усё! Завтрева, прям по утряне поеду в Асстаун, это райцентнер наш, там невъебенная строительная контора, закажу заборчик, шоб значит, фаготы эти соседские, по пианине не стучали. У меня и два миллиончика запасено на это дело.

Тут тесть как заржёт, аж лошадка с соседнего ранчо откликнулась, поняла зов конский значит. Да и говорит, - как есть вы здесь все добоёбы. Одно слово - пиндосня тупая Поутряне поедем досок, песку, цементу, брусу да колючей проволоки притараним, да я сам тебе забор и поставлю.

Зять охуел от перспективы, на пол упал, ножками дрыгает, перевозбудился значит. Тесть в его еще пузырь пивасика залил и он успокоился. Тока спросил а брус зачем? Ты мудак? - спросил тесть - а вышки по периметру ты из кокиколы строить будешь?
Даааа, - сказал зать - круть! Никогда не видел чтоб пожилой дантист-орнитолог сам заборы ставил.

По утряне всё енто дело они привезли. Тесть бетону намешал в тазике, столбы с капителями отлил, доску-дюймовочку гвоздём-соткой к бетону прихуярил, вышки поставил, колючку натянул, ладошки отряхнул, оглядел дело рук своих и понял что это хорошо.

Тут соседи набежали, все еблы пораскрывали от великой красоты и чудесной хуеты. И теперь пиздуют мимо, не видать им пианино.

А на следующий день началась другая хуетень. Но об энтом я, малятки, раскажу вам опосля. Эта сказочка-то вся.

Не пиздите дети летом про Америку дуплетом.
Будет тамошняя знать над тупыми хохотать.

Ай Сидор Дункан