Повторные истории

Чистота в Германии, а конкретно в Швабии, была не «врождённой» а весьма даже принудительной.

Долгое время немцы вываливали мусор, золу, сдохших домашних животных, кости и помои с кухни тупо за забор, или куда придётся. Как результат имели антисанитарию, болезни и загаженные до невозможности деревни и города.

В XV веке графа Вюртембергского достала эта вонь, и он издал указ, в результате которого в швабских городах резко стало ЧИСТО. Суть указа сводилась к следующему: если вы заметили, что ваш сосед пару недель не убирает мусор, и не донесли на него, то наказан будет не только он, но и вы. А если вы донесли, то у вас есть право на часть его земли. В результате каждую субботу все демонстративно и тщательно убирали мусор перед своим двором, резонно опасаясь стукачества и соседских козней.

Вторая половина 90-х. Страна в ахере. Ельцин бухает в Кремле, народ оху-ет от капитализма, граждане с еврейскими фамилиями (будущие олигархи) тихонько тырят охулиарды, на улицах братки и коммерсы.

Я сопливый вчерашний школьник, вместе с несколькими десятками таких же дуриков иду получать верхнее образование. 100 рыл на факультете и ни одной женской особи (есть такие факультеты). Зато у нас есть военная кафедра, Факультет полный зоопарк гопники, нарки-травокуры, ботаны, итд. Это 90-е. Все ж охренеть крутые и понтовые.

Среди этой массы выделяется неприметный тихий и замкнутый тип в очочках немного старше нас. Ботан-переросток подумали мы. Учимся 1-2-3-4 курс. К замкнутому типу привыкли. Он в пьянках, гулянках, разборках (с битьём физиономий) и прочих хулиганствах замечен не был. Учится отлично. На красный диплом идёт. На подколки и наезды не отвечает, на конфликты не идёт, просто скромно не обращает внимание. Ботан, что с него возьмёшь.

Заканчивается 4 курс, и всё наше стадо надевает кирзовые сапоги, отбывает в армию на один месяц за лейтенантскими погонами (сборы типа, военная кафедра всё таки). Армия нас встретила недружелюбно. Офицеры матерным языком донесли всё, что думают о таких дебилах как мы. Смысл такой - вы все оху-шие курсанты, которым звёзды на погоны дают на халяву, а вот мы за них 5 лет в военном училище строем ходили и перловку жрали. Офицеры с каждым из нас общаются на ты и исключительно матом, тыкают во всякие наряды и дрочат всякими строевыми, беготней слониками (с противогазами) и тд.

И тут наша серая масса стала подмечать, что нашего ботана-переростка в очочках в наряды не ставят, освобождают от всего и вся, офицеры общаются исключительно на Вы и исключительно интеллигентным языком. Что за X? - подумали мы. Сначало было удивление, потом, недовольство, потом ропот. В конце концов комбату было высказано - Что за Х? Комбат по привычке послал нас на и дал 2 часа строевой. Правда потом, когда настроение у него улучшилось он рассказал нам про нашего ботана то, что написано в его личном деле, чего мы за 4 года учёбы с ним не знали. Рядовой хххх в новогоднюю ночь 1995 в составе подразделения ххх штурмовал город Грозный на территории Чеченской республики, был ранен, был награжден… И мы пошли на Х

В одном из кавказских селений молодой мужик решил приготовить
шашлык чтобы пригласить на пиршество всех родственников и друзей.
Он пошёл в поле, где пас отару овец аксакал и попросил у того продать ему
овцу. Однако аксакал сказал: "Я не могу продать тебе барана, но дам СОВЕТ:
пойди к бригадиру - пусть он даст тебе разрешение".
Мужик отправился к бригадиру и высказал свою просьбу.
В ответ бригадир шёпотом сказал: "Я не могу разрешить аксакалу продать
тебе барана. Но дам СОВЕТ: пойди к председателю - пусть он даст тебе разрешение".
Замученный мужчина нашел председателя и сказал о своей просьбе.
Тот, почесав затылок, на ухо сказал просителю:
"Я не могу выполнить твою просьбу, но дам СОВЕТ..."
Разъяренный мужик закричал во весь голос: "Не нужен мне твой СОВЕТ!
Что вы все мне СОВЕТы даёте - мне нужен баран!"
На что председатель ответил: "А вы что не знаете, что мы живём в стране СОВЕТов,
а не в стране баранов!"
Вот так.

Уоррен Баффетт рассказал как научил 3-х летнего сына инвестированию:

У сына был выбор - половинка печенья сейчас или два печенья после обеда. Он выбрал второе. Я так гордился им. Но когда он ушёл, я съел два печенья, потому что риски на рынке никто не отменял.

НЕЖДАННОЕ СЧАСТЬЕ МЕСЬЕ АНРИ
Где-то в середине 50-х годов прошлого века начинающего фотографа, пытавшегося заработать деньжат на разного рода сенсационных снимках, Жака Анри посетила перспективная идея. В то время с Эйфелевой башни сиганул на асфальт очередной самоубийца, который в истории этого сооружения оказался 99-м. "А если мне удастся заснять юбилейного, сотого!? - жахнуло по мозгам предприимчивого француза. - Это сколько же лимонов мне отстегнут газеты и журналы!"
Анри прикинул: в год с башни прыгают в среднем 2 (два) самоубийцы, а значит, ожидать следующего ему придётся примерно полгода. Фотограф сопоставил свои расходы на это мероприятие с ожидаемым гонораром за уникальный кадр и решил - оно того стоит.
Задумано - сделано. Месье Жак каждый день, буквально как на работу, ходил на Эйфелеву башню, благо представителей прессы туда пускали бесплатно, и поджидал юбилейного бедолагу. Находясь на верхотуре, глотая остывающий кофе из термоса и закусывая черствеющими круассанами (еду он всегда брал с собой, боясь и на пару минут отлучиться в кафе), фотограф с открытия до закрытия башни озирался по сторонам и держал "лейку" в полной боевой готовности. Но проходили день за днём, неделя за неделей, а экскурсанты тупо глазели на крыши зданий, и никто из них так и не дал возможности Анри разбогатеть.
Проклиная обмельчавший, неспособный даже на тривиальный суицид народец, месье Жак решил, что не стоит следить за всеми без разбору и беспрестанно крутить башкой вокруг своей оси - уже шея начала побаливать, и стал присматриваться к окружающим людям более аналитически, прикидывая, кто из них способен вырваться, так сказать, из жизненного контекста; проще говоря, кто выглядит более несчастным. Выяснилось, что мрачных физиономий на башне хватает, но навару фотографу это всё равно не принесло. К тому же многие персонажи чересчур раздражённо реагировали, когда Анри их пристально рассматривал. Риск схлопотать в фас и профиль оказался слишком велик. И в конце концов он начал обращать внимание совсем на другое - на обувь.
И действительно, если у человек стоптаны башмаки, какого рожна он потратит последние су и франки на недешёвый билет для обозрения городских окрестностей? Месяцами мониторя обувку экскурсантов - женскую, мужскую, да и детскую до кучи, он у мокасинов, сапог, туфель, штиблетов постепенно стал подмечать системные дефекты и прикидывать возможности для их устранения. И Анри вдруг увлёкся этим новым для себя хобби...
Юбилейного самоубийцу месье Жак так и не дождался, но вскоре он открыл свою обувную мастерскую. Со временем сеть "Обувные ателье Жака Анри" покрыла весь Париж, и несостоявшийся фотограф стал преуспевающим бизнесменом.
Оказалось, что на решении даже мелких людских проблем заработать легче, чем на чужом несчастье.

Из полицейского архива. Прага 1930 год
Вася был сыном русских эмигрантов. В Чехословакию приехал ребенком, русский язык уже почти забыл и обучался в технической школе на сантехника. Скоро у молодого половозрелого Васи появилась чешская подружка Яна, владелица квартиры в старом доме в Праге. Лестницы в доме закручивались спиралью вокруг зияющего пролета. Жила Яна высоко одна и с котом, имя которого история не сохранила за ненадобностью. Вася пришел к Яне за любовью. Насытившись постелью, практичная Яна попросила Васю отремонтировать протекающий кран на кухне. Отзывчивый Вася в костюме Адама проследовал на кухню и залез под чугунную раковину. Присев на корточки, Вася углубился в исследование проблемы. В этом положении его опустошенные яички свободно болтались. Забредший на кухню кот заинтересовался невиданным зрелищем, сработал охотничий инстинкт и кот вонзил когти в плоть Василия. Взвыв от боли, Вася резко выпрямился, ударился о чугунную раковину, и потерял сознание. Прибежала Яна, прогнала кота и вызвала санитаров. Приехала скорая помощь, санитары погрузили Васю на носилки и понесли больного вниз, поднимая носилки над пролетом на поворотах. Следом шла обеспокоенная Яна и как на духу рассказывала санитарам эту историю. Санитары рассмеялись, не удержали носилки и уронили Васю в лестничный пролет. Вася выжил, несмотря на многочисленные переломы и ушибы. Полиция не нашла здесь состава преступления. Дело сдано в архив. Мораль: одинокие молодые женщины с котами опасны.

Друг, сосед по даче рассказал.
В новогодние каникулы его тёща (хорошо за 70, но с шилом в заднице) ноет:
- Скучно, Володя! Поговорить не с кем, все в Москву праздновать подались, одна молодёжь наоборот сюда понаехала, орут как оглашённые, стреляют. Вы с дочкой редко приезжаете, да и из вас слова не вытянешь.
Это после часового рассказа о всех дачных новостях, когда слово в её монолог не вставишь, и который уставший зять мимо ушей пропускает, поскольку ужинает и всё еще не отошёл от ситуёвины с машиной, которую только к вечеру удалось разрулить.
Зять говорит:
- Ну, сходи к Марье Васильевне.
- Так она в Ростов с внуками поехала.
- Ну, Маргариту Валерьевну навести.
- Да ты куда меня посылаешь?! Я ж тебе только что говорила, что её неделю, как на погост отвезли.
Зять, весь в своих мыслях, не вникая в детали:
- Ну, и ты бы с ней поехала, там бы и поговорили.

- Ой, и на фига метро так глубоко строят? Неудобно же и тяжело!
- Ну, видишь ли, у московского метро изначально было двойное назначение.
Его планировалось использовать как городской транспорт и как бомбоубежище.
- Бомбоубежище? Глупость какая! Нас что, кто-то собирается бомбить?
- Я тебе больше скажу, Москву уже бомбили.
- Кто?!
- Ну как.. Гм-хм, немцы бомбили Москву. Во время войны. Прилетали их самолёты и сбрасывали бомбы.
- Зачем!? Они нас что, убить хотели?!
- Ну, как бы, да.
- Вот сволочи!!!
- Да уж-ж-ж!
- И что, все люди прятались от бомбёжек в метро?
- Ну, не все, но многие. Кто-то тут ночевал, а кто-то постоянно находился.
- И в метро бомбы не попадали?
- Нет.
- А зачем они бомбы тогда бросали?
- Не понял.
- Ну, в смысле, вместо того чтобы бесполезно бросать бомбы, спустились бы в метро и всех перестреляли.
- Ну они же немцы! У них наших карточек на метро не было. А там, наверху турникеты, бабушки дежурные и менты. Их сюда не пропустили просто!
- А-а-а-а. Ну да, понятно. А как же тут, в метро, люди жили?
- Ну не очень, конечно, хорошо. Деревянные нары сколачивали и спали на них. Нары даже на рельсах стояли.
- Не поняла, а как же поезда тогда ходили?
- Ну, бомбёжки были, в основном ночью, и люди спали на рельсах, а днём нары можно было убрать и снова пустить поезда.
- Кошмар! Они что ж это, совсем с ума сошли, ночью бомбить! Это же громко! Как спать-то?!!
- Ну это же немцы. У нас с ними разница во времени.
- А-а-а, тогда понятно.

Я однажды ехал куда-то на пассажирском долго, делать было нечего, и тут мне, матери своей, написал смску сын. Случилось с ним нехорошее, поэтому надо было за него отдать выкуп людям - а они у него и мобильник отняли, поэтому он писал с чужого. Долго мы с сыном беседовали. Папа уже пошел деньги снимать. Обсудили, в валюте или рублями, кто и когда приедет к дому.
Часа через три содержательной беседы и уже в ночи я как мать и как женщина написал ему главное: «Алешенька, ты главное прямо сейчас ложись на пол и спрячься за батарею. Папа попросил Зию и Ульхака запеленговать этот мобильный, они уже совсем близко должны быть. Если тебя прятать станут, они будут стрелять, как обычно».

Мой 12-летний сын участвовал в Рождественском школьном спектакле. Он заранее объявил, что ему досталась роль Иосифа Сталина, который что-то сообщает какой-то женщине. Мы не сильно удивились, потому что за годы в школе сыграли много ролей, например, эпохальную роль Арбуза. Поскольку спектакль должен был пройти на втором иностранном языке (немецком), мы не стали особенно уточнять, кому, что и зачем нужно сообщать. Нужно, так нужно.
Сказано – сделано: бабушка пришила генеральские лампасы к брюкам, достали офицерские «яловые» сапоги, сделали шикарные усы, френч с маршальскими погонами, петлицами, красную папку Генералиссимуса с большой звездой и др.
Подготовились, чтобы блистать.
Неладное заподозрили непосредственно перед спектаклем, обнаружив одноклассника в костюме… царя Соломона.
Перед самым началом выяснилась завязка драмы: да, сыну досталась роль Иосифа. Только НЕ Иосифа Сталина! Просто Иосифа! Который сообщает… благую весть!! Деве Марии!!! Спектакль-то рождественский!!!!
Времени не было, и сын отправился сообщать благую весть в виде Иосифа Сталина.
В своем костюме он имел бешеный успех! При каждом его появлении у мамочек в зале начиналась неостанавливаемая истерика, сопровождаемая слезами, иканием и тихим восторженным подвыванием откуда-то из-под стульев. Поскольку сын находился в некоторой растерянности из-за осознания груза своей вины в «перепутывании» амплуа, драматические паузы от Иосифа Сталина по степени накала, реакции зала, чувства всеобщего единения и восторга превосходили шоу Ивана Урганта.
Оно и понятно – представьте, вот приходит Иосиф Сталин к Марии – и уже совершенно не важно, что он ей там сообщил (на немецком) – тут уж любой бы поверил!

В своё время актёр Михаил Державин был зятем прославленного советского маршала Семёна Михайловича Будённого. И вот однажды во время семейно-дружеского застолья, в присутствии легендарного красного конника, сидевшего во главе стола, артисты Державин и Ширвиндт начали обсуждать одну непростую нравственную коллизию.
Суть этого жизненного и творческого конфликта была такова: оба актёра трудились в Московском драматическом театре на Малой Бронной под руководством Анатолия Эфроса, но Михаила Державина позвали работать в академический театр Сатиры. С одной стороны, Эфрос был авторитетный руководитель и серьёзный режиссёр, а с другой стороны, в театре Сатиры обещали первые роли. Первых ролей Державину очень хотелось, но перед Эфросом было неловко.
Маршал Будённый послушал-послушал душевные метания-сомнения друзей-артистов и попросил уточнить, в чём, собственно, проблема. Не желая обижать старика, ему на пальцах объяснили ситуацию и даже попросили совета. Как у мудрого и пожившего человека...
Бывший командующий Первой конной армией немного помолчал, и ответил зятю так:
– Миша! Я не знаю этих ваших театральных дел, но я скажу так… Вот представь себе… Степь! И едешь ты по степи верхами… А навстречу тебе едет какой-то человек. И ты не знаешь: белый он или красный…
На этом месте маршал вспомнил своё боевое прошлое, оживился, разошёлся, побагровел от воспоминаний и, опираясь на свой богатый житейский опыт, крикнул:
– Миша, руби его нах…й!
Через несколько дней Михаил Державин ушёл от Эфроса в театр Сатиры. А вслед за ним спустя какое-то время в тот же театр перешёл и его друг – Александр Ширвиндт

Однажды Анатолий Луначарский читал лекцию пролетариату, и из зала его спросили, сколько институтов надо закончить, чтобы стать таким же умным, как он. «Всего три», — ответил нарком, — «Но первый институт должен закончить ваш дед, второй — отец, а третий — вы».

Эта судьбоносная встреча произошла в Москве, на улице Горького, в июле 1974 года, когда поэт-песенник Илья Резник случайно встретил молодого, но уже всеми узнаваемого актёра Михаила Боярского.

«Миша, ты снимаешься в «Трёх мушкетёрах?»
«Каких ещё «Мушкетёрах»?» — удивился Боярский.

«Ну ты даёшь! У тебя же, Мишель, физиономия как из прошлого века и волосы длинные. Обязательно скажу Хилу».

Под «Хилом» Резник имел в виду режиссёра Георгия Эмильевича Юнгвальд-Хилькевича. И он действительно, сказал.

К тому времени на роль Д'Артаньяна уже был утверждён Александр Абдулов.

А Михаила Сергеевича пригласили на роль Рошфора. Но когда он предстал перед съёмочной группой в образе, режиссёр развёл руками и сказал: «Гасконец! Настоящий гасконец!»

В роли Атоса Хилькевич с самого начала хотел видеть будущего Шерлока Холмса Василия Ливанова. Но тот отказался.

Тогда Георгий Эмильевич вспомнил про актёра «Таганки» Вениамина Смехова, который поразил его в роли Воланда в спектакле «Мастер и Маргарита».

Портоса очень хотел сыграть Георгий Мартиросян, но режиссёр видел в этой роли только Валентина Смирнитского.

Игоря Старыгина, будущего Арамиса, предложил Боярский.

Сам Хилькевич, когда ещё работал над сценарием, был уверен, что обязательно возьмёт в свою картину двух актёров — Олега Табакова на роль Людовика XIII. И Алису Фрейндлих в качестве Анны Австрийской.

После месяца интенсивных кинопроб были определены и другие исполнители. Так, на роль Констанции Бонасье приглашена Евгения Симонова, но позже её заменили Ириной Алфёровой.

Елена Соловей должна была сыграть коварную Миледи, но из-за беременности ей пришлось отказаться от роли. Тогда пригласили Маргариту Терехову и не ошиблись.

3 серии фильма «Д'Артаньян и три мушкетёра» сделали за 4 месяца. И тем удивительнее, как создателям картины удалось снять не просто фильм, а мечту, сказку, которая учит доброте, чести и настоящей дружбе.

Зрители плакали и смеялись, переживали за сильных и мужественных героев. Стремились к подвигам и романтической любви. В этом и есть бессмертие картины.

«На дворе стоял тридцать второй год. Шестнадцатилетний Зяма пришел в полу подвальчик в Столешниковом переулке в скупку ношеных вещей, чтобы продать пальтишко (денег не было совсем). И познакомился там с женщиной, в которую немедленно влюбился. Продавать пальтишко женщина ему нежно запретила («простынете, молодой человек, только начало марта»).

Из разговора о погоде случайно выяснилось, что собеседница Гердта сегодня с раннего утра пыталась добыть билеты к Мейерхольду на юбилейный «Лес», но не смогла. Что сказал на это шестнадцатилетний Зяма? Он сказал: «Я вас приглашаю».
– Это невозможно, – улыбнулась милая женщина. – Билетов давно нет…
– Я вас приглашаю! – настаивал Зяма.
– Хорошо, – ответила женщина. – Я приду.

Нахальство юного Зямы объяснялось дружбой с сыном Мейерхольда. Прямо из полу подвальчика он побежал к Всеволоду Эмильевичу, моля небо, чтобы тот был дома. Небо услышало эти молитвы.Зяма изложил суть дела – он уже пригласил женщину на сегодняшний спектакль, и Зямина честь в руках Мастера! Мейерхольд взял со стола блокнот, написал в нем волшебные слова «подателю сего выдать два места в партере», не без шика расписался и, выдрав листок, вручил его юноше. И Зяма полетел в театр, к администратору.

От содержания записки администратор пришел в ужас. Никакого партера, пущу постоять на галерку… Но обнаглевший от счастья Зяма требовал выполнения условий! Наконец компромисс был найден: подойди перед спектаклем, сказал администратор, может, кто-нибудь не придет…

Ожидался съезд важных гостей. Рассказывая эту историю спустя шестьдесят с лишним лет, Зиновий Ефимович помнил имя своего невольного благодетеля: не пришел поэт Джек Алтаузен! И вместе с женщиной своей мечты шестнадцатилетний Зяма оказался в партере мейерхольдовского «Леса» на юбилейном спектакле. И тут же проклял все на свете. Вокруг сидел советский бомонд: тут Бухарин, там Качалов… А рядом сидела женщина в вечернем платье, невозможной красоты. На нее засматривались все гости – и обнаруживали возле красавицы щуплого подростка в сборном гардеробе: пиджак от одного брата, ботинки от другого…

По всем параметрам, именно этот подросток и был лишним здесь, возле этой женщины, в этом зале… Гердт, одаренный самоиронией от природы, понял это первым. Его милая спутница, хотя вела себя безукоризненно, тоже явно тяготилась ситуацией. Наступил антракт; в фойе зрителей ждал фуршет. В ярком свете диссонанс между Зямой и его спутницей стал невыносимым. Он молил бога о скорейшем окончании позора, когда в фойе появился Мейерхольд.

Принимая поздравления, Всеволод Эмильевич прошелся по бомонду, поговорил с самыми ценными гостями… И тут беглый взгляд режиссера зацепился за несчастную пару. Мейерхольд мгновенно оценил мизансцену – и вошел в нее с безошибочностью гения.

– Зиновий! – вдруг громко воскликнул он. – Зиновий, вы?
Все обернулись. Мейерхольд с простертыми руками шел через фойе к шестнадцатилетнему
подростку.
– Зиновий, куда вы пропали? Я вам звонил, но вы не берете трубку… («Затруднительно мне было брать трубку, – комментировал это Гердт полвека спустя, – у меня не было телефона». Но в тот вечер юному Зяме хватило сообразительности не опровергать классика.)
– Совсем забыли старика, – сетовал Мейерхольд. – Не звоните, не заходите… А мне о стольком надо с вами поговорить!
И еще долго, склонившись со своего гренадерского роста к скромным Зяминым размерам, чуть ли не заискивая, он жал руку подростку и на глазах у ошеломленной красавицы брал с него слово, что завтра же, с утра, увидит его у себя… Им надо о стольком поговорить!

«После антракта, – выждав паузу, продолжал эту историю Зиновий Ефимович, – я позволял себе смеяться невпопад…» О да! если короля играют придворные, что ж говорить о человеке, «придворным» у которого поработал Всеволод Мейерхольд? Наутро шестнадцатилетний «король» первым делом побежал в дом к благодетелю. Им надо было о стольком поговорить! Длинного разговора, однако, не получилось. Размеры вчерашнего благодеяния были известны корифею, и выпрямившись во весь свой прекрасный рост, он – во всех свысока – сказал только одно слово:
– Ну?
Воспроизводя полвека спустя это царственное «ну», Зиновий Ефимович Гердт становился вдруг на локоть выше и оказывался невероятно похожим на Мейерхольда…»

Дело было в 80-х годах. В тот день Ми-24 плюхнулся возле поля, засаженного арбузами, и, когда поднятая им пыль слегка улеглась, экипаж узрел старого аксакала, сторожившего бахчу, с которым тотчас же вступил в торг вылезший из вертолёта бортмеханик. Однако аксакал был явно не настроен на короткий и продуктивный диалог - пятнадцать минут бортач пел перед ним соловьем, но дед упрямо твердил "дэсят" и растопыривал две пятерни. Десять рублей за мешок арбузов - по тем временам и тем ценам был форменный грабёж. Призывы к совести и здравому смыслу сын Востока игнорировал и, казалось, весь запас русских слов ограничивался этим самым "дэсят".
Надо было срочно определяться - дальнейшая задержка со взлётом была чревата... Но и порожняком улетать не хотелось. Командир принял мудрое решение. Протянув старому вымогателю его червонец (на губах деда появилась усмешка - не умеют, мол, русские торговаться), он заорал второму лётчику:
- Лёха, тащи чехол от лопасти!
Хотя чехол от несущего винта и был уже обычного мешка, но крупный арбуз входил в него легко. Что же до длины...
Дед перестал улыбаться уже на стадии разворачивания "мешка", а когда экипаж тащил к борту на полусогнутых чудовищный восьмиметровый стручок, набитый отборными арбузами, аксакал почтительно встал. Когда погрузка закончилась, дедок подошёл к командиру и сказал:
- Камандыр, ты больше с ТАКОЙ мэшок нэ прилэтай!

Журнал «Русский врач».

«18 февраля 1890 года:

Дабы обезопасить юнкеров от заразы сифилисом при половых отправлениях, устанавливается следующее:

1. Для посещения юнкерами избран дом терпимости Морозовой.

2. Дни посещения назначаются: понедельник, вторник и четверг.

3. Для посещений этих устанавливается очередь взводная, т.е. напр., во вторник очередь 1-го взвода 1-го эскадрона, в четверг 1-го взвода 2-го эскадр., в понедельник 2-ой взвод 1-го эскадр., во вторник 2-ой взвод 2-го эскадр. и т.д. Но в случае, если желающих во взводе слишком много, то взводный унтер-офицер обязан установить между ними очередь. Если же желающих от данного взвода окажется меньше возможного для посещения, то вызываются очередные из следующего взвода своего эскадрона, а если и там не хватит, то из следующего взвода и т.д.; так, напр., если очередь идти 3-му взводу, то при недохватке он вызывает очередных 4-го взвода, а затем 1-го взвода и т.д. Очередь между взводами наблюдают вахмистра.

4. В дни, указанные для посещения, от 3 до 5 часов по полудни, врач Училища предварительно осматривает женщин этого дома, где затем оставляет фельдшера, который обязан наблюдать: а) чтобы после осмотра врача до 7 час. вечера никто посторонний не употреблял этих женщин; б) чтобы юнкера не употребляли неосмотренных женщин или признанных нездоровыми; в) осматривать члены юнкеров до сношения с женщинами и отнюдь не допускать к этому больных юнкеров и г) предлагать юнкерам после совокупления немедленно омовение члена жидкостью, составленной для этого врачом Училища. Квартирмейстеру Училища озаботиться, дабы для данных поездок для врача отпускалось казённая повозка.

5. Вместе с врачом отправляется взводный унтер-офицер очередного взвода. По окончании осмотра он возвращается в Училище и докладывает дежурному офицеру, сколько юнкеров могут сегодня посетить дом Морозовой, считая на каждую допущенную врачом для совокупления женщину по 3 юнкера.

6. Получив это сведение, дежурный офицер приказывает ему приготовить тотчас после обеда команду указанной численности, имеющих желание совокупляться. Начальником этой команды должен быть взводный унтер-офицер очередного взвода, который и отвечает вполне за соблюдение указанных правил и вообще порядка в команде. Он обязан оказывать полное содействие фельдшеру в осмотре и омовении членов юнкеров, в чём все они обязаны подчиняться требованиям Начальника команды.

7. Команда употребителей, одетая по отпускному, увольняется дежурным офицером лично. Следовать в дом терпимости команда может врознь, но возвращаться должны все вместе и не позже 7 1/4 часа вечера. Дежурный офицер, приняв команду, тоже обязан осмотреть всех лично и принять доклад фельдшера о благополучии совокуплений.

8. Юнкера не могут посещать другие дома терпимости, кроме дома Морозовой, и вообще никуда не отлучаться, за что отвечает начальник команды.

9. Также юнкера во всё время отпуска для совокупления обязаны соблюдать порядок и тишину.

10. Всякие недоразумения в доме терпимости с женщинами устраняются взводным унтер-офицером, который по возвращении докладывает дежурному офицеру.

11. По моему уговору с хозяйкой дома во время осмотра врачом до 7 часов вечера и до ухода юнкеров посторонние лица в дом не допускаются, а потому в случае появления таковых не должно вступать с ними в переговоры, а доложить потом дежурному офицеру и мне.

12. Плата за визит устанавливается 1 р. 25 к. и при том допускается за эти деньги совокупиться только 1 раз и в течении не более 1/2-часа времени.

13. Расчёт юнкера ведут сами. При этом они должны помнить, что более позорного долга, как в доме терпимости, не существует».

В универе был у меня преподаватель по матану, девушка 25 лет. Ей был важен ход решения, а не насколько точно вы решили. Она говорила, что ей важно, чтобы студенты уловили саму суть, а для точных вычислений люди придумали калькуляторы и компьютеры.
Прошло лет этак десять после окончания универа, мы случайно встретились с ней и пошли вместе кофейку попить. И она мне раскрыла свой метод преподавания - ей было просто лень все проверять досконально.

Весной 1975 года советский сухогруз вернулся из заграничного рейса на три дня раньше срока. Дело было вечером, и, когда команда закончила обмывать успешное завершение плавания и разошлась по домам, в городе царила глухая ночь.
Старпом Кузюкин жил, можно сказать, в двух шагах от порта. Да и принял он умеренную, так считал он сам, дозу горячительного. Словом, совершив небольшую прогулку пешком, через десять минут старпом вошёл в родной подъезд, поднялся на четвёртый этаж и нажал кнопку звонка.
Вместо любимой супруги дверь открыл сосед. Сосед был в одних трусах. Более того, он нагло спросил у Кузюкина, какого хуя ему здесь надо.
Бравый старпом озверел. На то, чтобы спустить соседа с лестницы и вообще вышвырнуть из подъезда у него ушло едва ли не полсекунды. Затем, ворвавшись в квартиру, моряк растолкал мирно спящую молоденькую девушку, заехал ей в глаз и велел переночевать в коридоре, а утром убираться к маме. Вместо коридора девица помчалась к телефону и вызвала милицию. Старпом кипел праведным гневом, но силой трубку не вырывал - один раз ударил, и хватит. Тем временем, неверная супруга называла адрес. Квартира сорок. Старпом Кузюкин вздрогнул, ибо сороковая квартира находилась на третьем этаже, и в ней-то и проживал побитый сосед. Похолодев и мгновенно протрезвев, старпом метнулся к выключателю. Вспыхнул свет... Отсидев 15 суток, старпом выставил жильцам сороковой квартиры огромный "кабак".

Во время Второй Мировой войны, когда нацисты оккупировали Париж, в нем жил Пабло Пикассо.

Во время обыска его квартиры, немецкий офицер увидел знаменитую картину «Бомбардировка Герники», и спросил Пикассо, — Ваша работа?

— Нет, ваша — ответил Пикассо.

B Kaзахстане две девушки зaмaнивали молодыx людей к себе на квapтирy, где их сообщники заcтавляли жеpтв лепить пельмени. Чеpез трoе cyток или 400 пачек пельменей паpней отпуcкали, а девyшки отпpавлялиcь нa улoв очеpедных жеpтв, соoбщaет казaхcкое издание «Экспреcс K».

По cловам oдногo из пoбывaвших в «пельменном pабcтве» мoлoдого челoвека пo имени Pycтaм, oн с дpyгом пoзнaкoмилcя в нoчнoм клубе с двумя девушками на желтoй дopогой иномаpке. Oни пpедложили пapням пoеxать нa квapтиру, якобы y однoй из красавиц дoмa нет poдителей.

Зaеxав пo доpoге в магазин и набрав выпивки и прoдуктов, мoлодые люди прибыли в квартиpу. Однaкo вместo веcелья их oжидало совcем дpyгoе: из oдной комнаты вышли трoе мужчин, которые зaявили, что эти девушки их и они гoтoвы пpoстить паpней, еcли те cлепят 400 пaчек пельменей.

«Теcто каталa какaя-тo стaрyшкa, a мы лепили пельмени. Kогда мы выполнили норму, наc oтпycтили. Девушки в тот же вечеp выеxали опять нa oxотy зa новыми рaбами», — paccказaл Рустам.

Расчёт мoшенникoв был веpен, никтo из жеpтв не обрaтилcя в пoлицию, oпaсaяcь yнижения. Пoзже Pyстaм встретил этиx девyшек oколo нoчнoгo клубa. При этoм oни узнaли егo и как ни в чем не бывaлo пoздopовались с ним и расcказали, что цех пo лепке пельменей paбoтает и зa вcе время cлyчился лишь oдин прокoл: oчеpеднoй «рaб» окaзaлся обладателем чернoго пояca по карате, избил тpоих пoдельникoв и, зaбрaв пaру пачек пельменей, покинyл квартиpy.

Директор старейшей парашютной школы подходит к работающему у них всего два месяца инструктору:
— Очень часто люди после своего первого прыжка буквально влюбляются в небо, в это сказочное ощущение свободного полета, и по прошествии многих лет, завершая свой земной путь, просят их похоронить возле того места, где они испытали эти бесподобные переживания. И это большое кладбище возле летного поля и есть то место. И вот именно так, подробно, все это и надо объяснять, а то у вас уже третья группа нового набора разбежалась, потому что вы им говорите: это кладбище парашютистов нашей школы.