Повторные истории

Магазин Ашан.
Огромная сетчатая корзина с шляпками, кепками и панамками.

У корзины - мама с мальчиком лет 10-11. С другой стороны в панамках роется дедуля. Очень приличный, но крайне ветхий.

Мальчик хватает из корзины огромную алую шляпу с широкими полями и маком сбоку. Напяливает в восторге и вопит:

- Мама, мама, смотри какая у меня шляпа!

- Что ты делаешь?! - орет мама, - Что ты женскую шляпу схватил? Ты идиот?! Ты что, баба?! Ты бы еще трусы женские напялил! Что ты как педераст бабье барахло хватаешь?! Вон еще лифчик напяль! Поди, поди, вон лифчик примерь...

Внезапно ветхий дедуля:
- Мадам! Вы напрасно инструктируете мальчика. Имея с детства рядом такой образец женщины, как Вы, он легко станет педерастом без дополнительных инструкций.

Как один мужик жене отомстил.
Реальный случай.
Где-то в далёких лохматых 80-х, когда ещё не изобрели саморезы и дюбель-гвозди, когда всё, буквально всё приходилось доставать, (потому как дефицит) случилась эта история. За давностью лет некоторые подробности потерялись, кое-что додумалось, поэтому без имён и в форме сказки.
Приходит как-то мужик домой под утро. Настроение приподнятое, лёгкий перегар. Ключик в замок суёт: тырк-тырк, ничего не получается. Жена на стопор замок поставила. Ничего страшного, давай в звонок позвоним. Кнопочку нажимает — опа, звонок отключен. Настроение падает. Постучал кулаком — за дверью тишина. Настроение совсем на ноль опустилось. Давай ногой в дверь колотить. Эффект тот же. Как долго он стучал история умалчивает, только прибыли молодцы бравые: кокарды блестят, портупеи скрипят, руки чешутся — милиция. Ласты мужику завернули, пару тумаков выписали, короче успокоительные мероприятия провели. Как раз жена дверь открывает и с порога понеслось: козёл......алкаш......меня бьёт....заявление......15 суток. И всё в том же духе, громко, на весь подъезд, чтоб соседи слышали, какая она несчастная и справедливая, как за честь советского человека борется, и так на 20 минут. Милиционеры — парни бравые, предотвращая нарушение общественного порядка, прониклись речами обиженной мадам. Мужику бока ещё помяли, да с собой-то и забрали. Прошло время, дней и ночей по 15 штук. Возвратился мужик домой. Помят, небрит, глаз злостью блестит. Жена вину чуя вокруг него голубушкой вьётся: и пельмешков-то ему и сметанки и чаёк погорячей. И говорит, что она, умница такая, ковёр новый достала, и вот тебе задача, мой золоторукий и ясноголовый, ковёр на стенку повесить, потому как я женщина слабая, а ты, любимый муж и ясный сокол, в одном флаконе, у нас в семье один мужчина. Без тебя и свет не мил, и кровать холодна, и ковёр не на стене. Покушаешь, отдохнёшь, и за дело. Мужик слушал-слушал, пельмешки жевал-жевал, чаёк попивал-попивал, да и сказал. Мол ковёр на стенку повесить, конечно, можно, дело это не хитрое, но вот незадача, дрели у меня нет, потому как дефицит, саморезы и дюбель-гвозди ещё не изобрели, остаётся один вариант — гвозди. Тебе какая, на хрен, разница, чем ковёр к стенке прибит будет. Главное — результат. Но, опять-же незадача. Стены у нас бетонные, чтобы гвозди лучше в бетон входили, их надо в масле прокипятить. Ну, баба есть баба. Мужик сказал надо, значит так тому и быть. Тем более откинулся недавно, часа не прошло, взгляд сверкает: слово поперёк, можно и по шее получить, да не на словах, а в прямом, так сказать смысле. Метнулась на кухню, сковородку на плитку, масла подсолнечного, гвоздей горсть и ещё пол горсти, чтоб хватило, стоит ножиком и вилкой помешивает, песни под нос напевает, мужнино поручение выполняет. Мужик тем временем бегом к телефону, 03 набирает и скорую вызывает, типа жена с ума сошла, гвозди жарит. Приезжают ребята-санитары, рост под 2 метра, ширина лица с два моих будет, руки, как мои ноги, халаты голубые во взгляде сталь, спокойные как две стены каменные. «Где больная?», говорят. На кухню проходят, что видят: стоит тётка, песни поёт, в одной руке нож, в другой вилка, гвозди жарит. «Ага, наш клиент». Тетка повернулась, этих мордоворотов узрела, да с перепугу ручками, ножками затрясла, визжать давай, да ножом и вилкой в санитаров кидается. «Ух, ты, да у неё ещё припадок...». Всё ясно, диагноз понятен. Под белы рученьки тётку в машину и на дачи графа Агафурова доставили, (так наша дурка областная называется. Своей тогда у нас в городе не было, а областная за 70 км.) подлечиться, там, здоровье поправить, может ещё чего. Их, санитаров, дело маленькое: доставить пациента в целости и сохранности, самим живыми остаться, да машину не покалечить. Оно и понятно, буйные попадаются иногда, например сейчас.
Чуть не забыл сказать. Дело было перед майскими праздниками. Как все нормальные советские люди, врачи вновь прибывших не осматривали, а отмечали канун Первомая, потому как отметить на работе, для советского человека — дело святое. Потом майские праздники 2 дня, потом похмелье — не до больных, потом выходные, затем день Победы, опять похмелье. Когда разобрались, тётку, конечно, выписали. Сколько дней вышло, считайте сами. Но счёт с мужем примерно одинаковый.