История №985844

Дело происходит в советские времена на мясокомбинате маленького городка. Однажды вечером нерадивый электрик Петрович чинит большую промышленную мясорубку, не позаботившись о технике безопасности. Что-то замыкает, и мясорубка включается. Пришедшая утром смена с ужасом обнаруживает торчащие из фарша клочья комбинезона.
Печальную новость сообщают его жене Ларисе Васильевне. Жена требует останки для захоронения. Мясокомбинат сначала отказывается. Потом зачем-то интересуется, сколько Петрович весил. И в конце концов выдаёт сто десять килограммов смешанного фарша: где-то тут, забирайте.
Лариса Васильевна в шоке. Она женщина крепкая, но со слабыми нервами. Что ей остаётся делать? Хоронить-то что-то надо, приходится забрать.
Позанимав у всех денег, она договаривается с местным клубом. Так повелось, что все важные городские события – свадьбы, юбилеи, похороны – отмечают только в клубе. Больше негде. К тому же он недалеко от кладбища.
Завклубом обещает быстро всё организовать, но когда приходит в зал торжеств, то видит на сцене пустой гроб и чувствует зловещий аромат котлет. По ошибке водитель выгрузил развесного Петровича на кухню. А времени нет, на церемонию вот-вот придёт народ.
Завклубом бросается на спасать остатки останков. Строго отчитывает повара. Затем, пытаясь исправить ошибку, набирает номер знакомого главврача местной больницы. Не завалялось ли у вас лишнее тело килограммов на сто десять?
Надо сказать, это было время дефицита и тотального блата, когда расплачивались услугой за услугу. Завклубом отвозит часть фарша главврачу, а в ответ главврач обещает одолжить кого-нибудь бесхозного.
А повар проявляет креатив и лепит в гробу из оставшегося фарша человеческую фигуру. Для красоты посыпает мукой и декорирует сарделькой. Но получается так себе: c пельменями проще. Он прячет результат, накрыв скатертью словно саваном и просит распивающих во дворе мужиков отнести гроб обратно в зал. По дороге выясняется, что мужики хорошо знали Петровича.
— Ох и балагур был! Какие номера откалывал! Душа компании.
— Непредсказуемая эта штука — жизнь. Ещё вчера вместе бухали, а сегодня поминаем.
Мужики настроены философски, но подозрительно лёгкая ноша их настораживает.
— Мы, конечно, слышали, что когда отделяется душа, тело становится легче. Но при всём уважении, это чересчур даже для души компании.
Повару не до философии. Главное, чтобы пошатывающиеся мужики не опрокинули то, что несут, пока несут чушь. А сомнения он им развеет бутылкой, ибо in vino veritas.
Тем временем главврач находит подходящего по комплекции больного. Больной лежит в состоянии тяжёлого похмелья, обхватив голову руками. Непорядок. Разгар рабочего дня, а трудящийся в нерабочем состоянии! Инструкция требует от больницы сообщать о таких случаях на производство. Пьянице грозят выговор и лишение премии. Но главврач согласна закрыть глаза на инструкцию, если больной окажет маленькую услугу. Даже получит бутылочку целительного снадобья за счёт заведения! Больной соглашается. Он всё равно чувствует себя трупом, не надо даже входить в роль.
И вот он на сцене, накрытый скатертью и заваленный венками. Гости знают, что Петрович находится в агрегатном состоянии фарша, поэтому воспринимают покров как должное. Толкают речи, вспоминают, рыдают.
Всё идёт гладко, пока повар, которого завклубом забыл предупредить о подмене, не замечает, что декоративная сарделька слишком нагло выпирает из-под скатерти. Подобравшись поближе, он украдкой сильно шлёпает по сардельке.
От неожиданности покойник вскакивает. Роняет бутылку, которую повар принял за сардельку. Покрова спадают, слышатся крики. Как вы уже догадались, это воскрес сам Петрович. Который давно смекнул, что присутствует на собственных поминках, но ждал случая, чтобы поэффектнее появиться. Петрович комически изображает из себя зомби и этим сразу разряжает обстановку.
Выясняется, что он просто забыл вчера свой комбинезон на краю мясоприёмника и ушёл бухать с дружками. Проснулся в больнице, ничего не помнит. А комбинезон затянуло в мясорубку утром, когда загрузили мясо и включили агрегат.
Похороны, естественно, отменяются. Но поскольку за еду и напитки Лариса Васильевна всё равно заплатила, то поднимают тост за здравие, и поминки быстро превращаются в буйное празднование второго дня рождения. С танцами, песнями и бенефисом Петровича. Больше всех радуется завклубом, продавший месячный запас спиртного.
В конце тяжёлого дня Петрович с Ларисой Васильевной сидят дома на кухне и доедают оставшиеся с праздника котлеты. Пока муж молча чавкает, жена ворчит и подсчитывает, сколько денег пришлось ей выкинуть на чёртовы поминки. Как теперь отдавать?
— Тьфу, что это? — внезапно прерываются мысли Ларисы Васильевны. Она с отвращением выплёвывает кусок мяса, из которого торчат обрезки проводов. — Неужели это тот самый фарш?
Быстро разламывает другие котлеты и обнаруживает разные проводки, винтики и клеммы, выпавшие из карманов комбинезона. В возмущении она поворачивается к мужу и вдруг замечает, что тот сидит в неестественной позе и не дышит. Голова запрокинута, на бороде котлета, а изо рта торчит кусок изоленты, перекрывший дыхание.
Господи, только этого не хватало! Лариса Васильевна лупит по щекам Петровича. Она понимает, что счёт идёт на секунды, иначе расходы на похороны удвоятся. Пытается сделать искусственное дыхание, но проклятая изолента прилипает к её губам, затем к пальцам. Да отцепись же ты!
В этот момент Петрович открывает глаза и выразительно произносит:
— Какой артист умирает во мне!
Терпение Ларисы Васильевны лопается. Крепко матерясь, она хватает со стола чугунную мясорубку и долго фигачит умирающего артиста по голове.