История №97964

О доброте. И милосердии.
В феврале 1983 года я и Женька Суханов, после отчисления с 3-го курса
ГВВСКУ, пришив на скорую руку на шинели солдатские погоны вместо
курсантских, ехали служить рядовыми в в/ч № 30223, что располагалась в
п.г.т. Тикси. Мой попутчик - этакий хозяйственный мужичок, в
противоположность мне очень практичный.
Выезжая из Горького, имели на двоих около 70 р. (для справки: батон
хлеба тогда стоил 18 коп, водка - 4р 30коп, десяток яиц - 1р 30коп,
бутылка крепленого вина - около трех рублей), несколько банок разных
консервов, батон полукопченой колбасы и приличный кусок сала. В тот
вечер, глядя, как я кромсаю ножом колбасу и хлеб, Женька говорил: «Ты,
что, не видишь, - колбасы много, а хлеба мало, - режь колбасу толще, а
хлеб тоньше».
К новому месту службы мы не очень торопились, задерживались на
приглянувшихся нам станциях, и на почтово-пассажирский поезд Тайшет -
Усть-Кут мы сели только через две недели. У нас оставалось 23 коп. и
кусок сала грамм на сто. Впереди у нас были сутки в этом поезде и два
авиарейса - Усть-Кут - Якутск и Якутск - Тикси. Поэтому мы очень
экономно натирали черный хлеб салом и с удовольствием поедали эти
бутерброды, запивая их дармовым кипятком. На эту картину с удивлением
смотрел сидящий напротив весьма колоритный дяденька возрастом около
пятидесяти, высокий, дородный, с породистым крупным лицом и в кожаном
пальто на меху. Вдруг он спрашивает: «Ребята, а почему вы в ресторан не
сходите? » Мы с Женькой переглянулись, - издевается, что ли? А он
протягивает нам пятирублевку и продолжает: «Так нельзя! Сходите в
вагон-ресторан, пообедайте». Я, было, начал отказываться - что, Вы, не
надо, у нас есть деньги. … А он продолжал: « Возьмите, ребята, я
фотограф, для меня эти деньги ничего не значат». Женька говорит: «Ну,
если фотограф…»
Когда мы, насытившись, вернулись из вагона-ресторана, он уже сошел на
какой-то станции…
В Якутске несколько дней жили в аэропорте. То из-за пурги отменялись
рейсы, то не было мест, то нам не хотелось лететь. Но есть очень
хотелось. Не хотелось и вина, - после пьянки в Тайшете у меня в чемодане
оставалась бутылка портвейна 777. Тщетно мы пытались продать кому-нибудь
Женькины часы или мои кроссовки. Напившись газировки, я присоединился к
игрокам в «тысячу», а Женька пошел продавать портвейн. Вернулся он не
скоро. В руках у него был кулек из оберточной бумаги, от которого
восхитительно пахло жареным мясом. На мой вопросительный взгляд Женька
коротко ответил: «Из ресторана». Из кармана шинели он извлек завернутый
в ту же бумагу нарезанный серый хлеб, из кармана брюк - горсть мелочи и
скомканных купюр разного достоинства (больше восемнадцати рублей
оказалось). И после того, как наелись, он достал из другого кармана
шинели ту самую бутылку портвейна.
Как вы, наверное, уже догадались, люди охотно выручали солдата деньгами
и отказывались забирать вино.
Немолодой.