История №93917

По поводу студенческих отрядов проводников. Было это давно, лет 15-20
назад. Я была тогда еще молоденькой студенточкой, но преисполненной
сознания, что Родина мне доверила самое дорогое - граждан, коих я должна
в целости и сохранности из ее столицы доставить в наш досточтимый
городок. И собственно история. Девушкой я была вполне привлекательной, а
потому граждане великодушно прощали мне некоторые огрехи в довольно
тяжелой работе. Но вот однажды из первопрестольной довелось везти
Молодого Специалиста! И не абы какого, а выпускника московского
какого-то там технологического института по мясо-молочной
направленности. В стране тогда с этой направленностью наблюдалась
ожесточенная напряженка и специалист являл собою представителя Бога на
земле (ему так казалось). А потому всю мою дисциплину вагонную он
игнорировал. Так, например, ни в какую не соглашался курить в нерабочем
тамбуре, а совсем наооборот - наровил на любом разъезде рабочий тамбур
открыть и в туда покурить, одновременно напустив всяческих
безбилетников, которых мне потом с боями приходилось выпихивать. От
моего чаю, щедро сдобренного пищевой содой для колеру, он брезгливо
отказывался, в туалет его надирало за 5 минут до санитарной зоны, да еще
в рабочем тамбуре курил. Ну, в общем, поняли, принеприятный тип. К тому
же денди столичный: в джинсах, футболке с нерусскими цитатами и в
белоснежных, аж глаз резало, кроссовках "Пума", это в наших-то краях! На
одном из разъездов подходит ко мне попутчик нашего Молодого Специалиста
(М.С.) и просит пройти в рабочий тамбур. И вот предстает очень
миленькая пасторалька: дверь входная полуоткрыта и там бочком стоит М.С.,
вид у него растерянный какой-то. Тут он неожиданно радуется мне, как
будто ближе меня у него человека на земле нету. И начинает лопотать
что-то про стоп-кран, разъезд и необходимость срочно вернуться. И тут я
понимаю, что он стоит в ОДНОМ кроссовке. Оказывается, когда поезд
неожиданно тронулся, он ногой зацепился и обувка слетела. Чуть не плача
он просит остановить поезд. Я, поборов искушение поглумиться, объясняю,
что это бесполезно и невозможно. Его вопрос "Как же я перед дирекцией
мясокомбината предстану?" дико меня развеселил. Богатое воображение
дорисовывало картинку... М.С. стал похож на больного щенка, во взгляде
которого сквозила смертельная тоска и ненависть к МПС, вагону и ко мне
как воплощению паровозных идей Черепановых. Но я была хозяйкой положения
и М.С., затоптав до полного уничтожения свою мясо-молочную гордость,
упросил меня найти (за любые деньги) ему какую-нибудь обувку. Я прошлась
по вагону, но у пассажиров лишней пары даже лаптей не нашлось. В
соседнем купейном вагоне ехала пожилая пара военнослужащего с супругой.
И она, как истиная офицерская жена, переоделась в вагоне, облачившись в
халатик с перламутровыми пуговицами и в шлепанцы с милым голубым пушком.
Эти шлепанцы были выторгованы безвозмездно (то есть даром) и отданы
М.С., которому предстояло от нашего вокзала в них пройти до обувного
магазина в центре города. Когда он вышел на перрон с шикарной голубой
спортивной сумкой и в серебристых, на небольшом каблучке, несколько
маловатых шлепках с пушком в цвет сумки, наша бригада стонала от
восторга. С тех пор я верю в высшую справделивость, особенно по
отношению к Молодым Специалистам...