История №885960

рассказ из жизни, о моей иммиграции в германию.

"Сила есть - ума не надо".

Это был мой первый в жизни полёт на самолете, поэтому я пялился всю дорогу, вернее весь полёт, во все глаза в иллюминаторы, и ни о каком "подремать" в таком возбужденном состоянии не могло быть и речи.

Мы получили приглашение на постоянное проживание в Германию, когда мне было 18 лет. Для меня тогда сбылась сказочная мечта. И в армию не надо, и жить хорошо буду, как я тогда думал, в самой лучшей стране. Собрались и улетели быстро, в течении каких-нибудь пары месяцев. Многие родственники не могли улететь по полгода и дольше.

Естесвенно, не обошлось без проводов, водки, слез и долгих прощаний. И конечно, меня тогда мало интересовало прощание, меня больше волновала встреча с волшебной страной о которой я столько знал из каталогов с одеждой, доставшихся нам по наследству от уже несколько лет, как осчастливленных родственников.

После посадки и непонятных мне непродолжительных аплодисментов, в которых я решил не принимать участия, самолёт по гладкому бетону потащили тягачи к одному из длиннющих коридоров-щупальцев торчащих во множестве из здания Аэропорта, напоминавшими огромного кальмара. Щупальце присосалось к переднему выходу самолета и люди начали покидать чрево железной птицы, исчезая в недрах этого загадочного коридора.

Выходили медленно. Видимо, каждый наслаждался этим моментом эйфории, желая его посмаковать. Стараясь не выказывать своего восхищения и любопытсва, шел по этому пластиковому рукаву и я. Как это обычно бывает в 18 лет, наверное каждый чувствует себя крутым, а особенно, если ты красавчик и спортсмен с накачанными бицепсами.

Наконец, вечный коридор закончился и мы очутились в большом круглом помещении, напоминавшем огромную высокую бочку изнутри. А снаружи, в эту бочку со второго этажа, через не пропускающий звук застеклённый барьер, по всему периметру пялились десятки встречающих глаз. Такое ощущение цирковой арены, где ты клоун, а встречающие - немые зрители.

Каждый высматривал своего долгожданного родственника. Кто-то плакал, кто-то махал руками, кто-то что-то показывал, привлекая внимание. Кто-то снимал на видеокамеру или фотоаппарат.

Посреди всей этой застекленной арены ездил раздатчик с нашими преогромнейшими чемоданами, а в стороне стоял небольшой ряд вставленных друг в дружку тележек для транспортировки тяжестей.

Мать с отцом, снимая очередной чемодан с ленты транспортера и высматривая следующий, кивают мне: "Привези мол тележку, а то без нее мы не дотащим. Уж слишком тяжело".

Я, своей крутой походкой, не спеша, направляюсь к этим тележкам. Но сразу не хватаюсь. Я же типа умный.  Понимаю, что они там как-то состыкованы вместе. Постоял пару секунд, понаблюдал. Мужчины, женщины, даже старушки просто вытягивали их, значит, креплений нет. Всё просто!

Подошел! Дернул! Не пошло! Дернул сильнее! Пошло с трудом... "Неужели у женщины передо мной оказалась больше силы" - пробежала подлая мысль.

Тут, вдруг, еще заметил, что за мной через стекло наблюдает кучка людей и одна женщина показывает мне жест, как будто бицепс качает, поднимая гантели. Это я потом уже понял, что показывала она "мол, снизу надо брать, тогда железка внизу к ручке прижмётся, тормоз разблокируется и тележка покатиться". Но в тот момент мне показалось, что насмехается она надо мной: "такие большие бицепсы, а какую то тележку вытащить не может. Фу, позор!".

Поднапрягся я, не забывая, конечно, делать безразличную мину на лице. Ох как мне не хотелось в тот момент выглядеть "тупым качком". И всё казалось, что тётка за стеклом, куда я гордо старался не смотреть, уже раскусила мой логический тупичок и сейчас каталась в истерическом хохоте на полу, бултыхая ручками и ножками в воздухе.

Кое-как выкорчевав тележку, я немного приподнял за ручку задние колёса и поволок её таким образом в сторону раздатчика, делая вид, что всю свою сознательную жизнь ничем другим, кроме перевозки тяжестей по аэропортам и не занимаюсь. И что именно таким способом, и ни как иначе, предусмотрена производителем эксплуатация этих "не тяжёлых и удобных" тележек.

Пока я таким способом, на одних передних колесах, волок, надрываясь эти пару метров проклятую тачку, меня посещали страшные мысли: "Если сейчас на тележку погрузят чемоданы, то мой способ передвижения потеряет эффективность, так как сила силой, а оторвать от земли все пожитки пятиголовой семьи - это вряд ли получиться".

Где-то в подсознание клевало: "тупость твоя не имеет границ - другие же катят, а не тащат". Но остановиться, признать поражение и подумать - нет, такой позор гордость моя принять в тот момент была не в силах.

Сейчас, спустя годы, я, конечно же, с улыбкой вспоминаю свои юные качества - упрямство и гордость, или, точнее будет сказать, вспоминаю победу над ними.

Каким-то образом, пока отец обдуманно размещал чемоданы на тележке, я ухитрился незаметно обшарить взглядом тележку и обнаружить снизу под ручкой пластину ручного тормоза, которую невозможно не ухватить, если правильно взяться за ручку.

Поругав себя внутренне за тупость и посмеявшись над своим "нежеланием опозориться на всю страну", я оглянулся по сторонам. Каждый занимался своими пожитками. Людей за стеклом интересовали исключительно родственники, которым они активно махали руками, привлекая внимания. Доброжелательной тётушки уже не было. Видимо, встретила уже кого хотела и удалилась. Никому не было ни до меня, ни до моей крутизны абсолютно никакого дела.

Отец наконец то уложил по какой-то только ему понятной  битригональной системе все наши пожитки на эту злополучную тележку. Я положил руки на ручку, прижав пластину снизу. Ручной тормоз разблокировался и тележка сама покатилась к прозрачным дверям, створки которых автоматически разошлись в стороны, как бы приглашая нас в новый и пока неизведанный мир.