История №884883

В один из обычных августовских трудовых дней с необычной просьбой ко мне обратился мой китайский друг. Он написал в Скайпе, что один его знакомый не может вылететь в Китай из аэропорта Домодедово (Москва). То ли он опоздал на рейс, то ли ещё по какой причине – это пока не было ясно. Просьба заключалась в том, чтобы я срочно передал ему деньги на билет в Гонконг, т.к. у него свои закончились. Приятеля зовут Рикки, сообщил друг Саша (у всех китайцев, которых я знаю, есть вторые, адаптированные для европейцев имена, а у Саши недавно родился сын, которому они с женой, китаянкой Зоей, дали второе имя – Никита) и написал номер его телефона. Саша также предупредил, что Рикки несколько «crazy» («себе на уме»), и что именно благодаря этому он попал в данную ситуацию, кроме того он не говорит по-русски, немного говорит по-английски и вдобавок ко всему заикается. В Москву же он приехал посмотреть чемпионат мира по лёгкой атлетике (2013 г.)
Что ж, я отпросился на пару часов с работы и поехал на Павелецкий вокзал, где мы должны были встретиться с Рикки. Встреча на вокзале была короткой, но запоминающейся. По приезду я позвонил Рикки и стал выяснять, где он находится. Сделать это оказалось не так просто из-за его заикания на ломаном английском. Когда мы всё-таки встретились, я увидел перед собой человека, внешне далёкого от моего представления любителя лёгкой атлетики: ссутуленный, с понурой головой, будто кем-то только что обиженный, он стоял с чемоданом и рюкзаком и опасливо пытался улыбаться. По его запаху и слипшимся волосам можно было понять, что он не мылся по меньшей мере пару недель. На вид ему было за 40 лет. Я передал ему деньги, спросил, чем ещё могу помочь, он энергично меня поблагодарил и сказал, что с остальным справится сам. На этом и разошлись.
Через несколько дней Саша вновь пишет мне с просьбой о помощи. Говорит, что Рикки так и не вылетел, а деньги у него кто-то отобрал! На этот раз у меня не было нужной суммы, и я попросил о помощи своего начальника Павла. Он согласился сам встретиться в аэропорту с Рикки и проводить его на рейс. Они встретились в Домодедово – вид перед Павлом открылся ещё более печальный: у Рикки уже не было чемодана, а куртка его была порвана. Оказалось, что кто-то на него напал и отобрал вещи и деньги. Павел узнал, почему Рикки не вылетел первым рейсом: его не пустили на самолёт из-за просроченной российской визы! Вот так, ФСБ взяли и не пустили домой иностранного гражданина. Более того, оставили его разбираться со своими проблемами самому, после чего он неделю жил в аэропорту, не зная, куда обратиться за помощью. Затем каким-то образом ему удалось связаться с Сашей, который тут же обратился ко мне.
Как решить вопрос с визой было не ясно, а в аэропорту никто с этим помочь не смог: перед отделением ФМС Павел и Рикки прождали около часа, но там никто так и не появился. Павел позвонил в московское консульство Китая, где ему сообщили, что нужно ехать в отделение федеральной службы миграции РФ (ФМС) и там оформлять дело, после чего Рикки должны депортировать в Китай. Взять на себя эти хлопоты представитель консульства Китая отказался. Поэтому Павел купил Рикки телефон и московскую SIM-карту и отвёз его в гостиницу, устроил там его, дал денег и, предварительно сообщив о положении дел мне, сказал Рикки, что на следующий день я с ним поеду в ФМС. Перед этим он подарил Рикки свою куртку и порекомендовал как следует помыться, чтобы того не приняли за БОМЖа. Рикки надел подаренную куртку поверх своей, отчего получил от Павла замечание, что если так будет расхаживать, то могут быть проблемы – не подействовало. Оставив Рикки в гостиничном номере, Павел поехал домой.
Через несколько часов Павлу позвонил Рикки, и сказал, что он в полиции. Дежурный полиции сообщил, что охранник гостиницы задержал в коридоре человека в рваной одежде, который не мог назвать номер своей комнаты, и вызвал полицию, сотрудники которой, не долго разбираясь, отвезли Рикки в отделение. Пришлось Павлу ехать туда и объяснять обстоятельства. В разговоре с сотрудником полиции Павел сказал, что хотел бы забрать Рикки, чтобы завтра отвезти его в ФМС. «Никак нельзя, – говорит полицейский, – мы его уже оформили и отпускать не имеем права.» На вопрос о том, что в таком случае ждёт Рикки, полицейский стал перечислять: «мы до выяснения обстоятельств обязаны держать его здесь, т.е. дать ему спальное место, накормить, помыть, затем отвезти его в ФМС…» Пока он это говорил, что-то видимо стало доходить до его сознания, и он закончил так: «Пожалуй, забирайте его.» Полицейский позвонил в гостиницу и сообщил охраннику, чтобы тот пропустил гражданина китайца в номер. Павел отвёз Рикки обратно в гостиницу, подарил ему чистые вещи и строго ещё раз сказал, чтобы тот как следует привёл себя в порядок, после чего позвонил мне и пересказал случившееся, порекомендовав быть с Рикки построже, т.к. тот не всегда возпринимает серьёзно серьёзные, казалось бы, вещи.
На следующее утро мы встретились с Рикки вновь на Павелецком вокзале.
– Почему ты не помылся? Ведь Павел говорил же...
– Я мылся – ответил Рикки.
Наверное, не хватило мыла, подумал я, ведь он выглядел ничем не чище, чем при первой нашей встрече неделю назад. Тем не менее мы отправились по адресу ФМС, который был записан у него на бумажке со слов представителя китайского консульства. Там же был записан и телефон консульства. По какой-то причине представитель консульства предложил обратиться в отделение по Басманному району, что на Денисовском. Мы вошли в обветшалое, царских времён здание и стали ждать начала работы нужного нам кабинета. Кроме нас в помещении было ещё несколько человек. Я решил поспрашивать Рикки о том, для чего он приехал в Россию, как долго он тут был, как получилось, что он нарушил срок визы. Надо сказать, что у Рикки довольно зычный голос, и вполголоса ему редко удавалось говорить, тем громче он казался в нашей очереди, где старались говорить тихо. Еле сдерживая улыбку и видя, как вокруг все оглядываются на нас, слушаю как Рикки, громко заикаясь, по несколько раз повторяя первый слог каждого слова, отвечает на мои вопросы на английском языке. Рикки поведал, что любит посещать спортивные соревнования, что приехал в Россию второй раз, а первый раз был здесь в юности. Сейчас он побывал на универсиаде в Казани и на чемпионате мира по лёгкой атлетике в Москве. Я подивился, как ему это удалось при его заикании и незнании русского языка. Когда пришло время отправляться домой, его не пустили на рейс. Истинной причины нарушения им срока визы мне так и не удалось у него выведать. Потом, когда я передал ему деньги на Павелецком вокзале, он не отправился в аэропорт, а поехал погулять на Ярославский вокзал, где его и ограбили – забрали чемодан и рюкзак, порвали куртку, остался только пакет с некоторыми вещами.
Итак, мы вошли в кабинет сотрудника ФМС, которому я сказал следующее: вот гражданин КНР, он нарушил визовый режим, депортируйте его, пожалуйста. «Если бы всё было так просто, – сказал сотрудник – перед депортацией его необходимо судить, а на это может уйти несколько дней, а то и недель. Также нужно заплатить штраф, кроме того скорее всего за нарушение ему будет запрещён въезд в Россию в течение следующих пяти лет.» Перевожу эти слова Рикки. «Это очень, очень плохо, – обречённо говорит он, – ведь я хочу приехать на олимпийские игры в Сочи в следующем году». А сотрудник ФМС продолжает: «Пока он будет ожидать суда и его решения, мы обязаны держать его в заключении, а у нас отделение, скажем так, не очень комфортное: у нас содержатся таджики, узбеки… причём уголовники. А тут цивилизованный человек из Китая, это же чревато международным скандалом… Лучше вам обратиться в другое отделение.» И пишет адрес ФМС на улице Адмирала Макарова. Там, говорит, отделение поприличнее, и они такими делами как раз занимаются. Звоню в консульство Китая тому самому представителю, с которым вчера разговаривал Павел, и передаю ему слова сотрудника отделения ФМС, которое он порекомендовал. Он попросил к телефону Рикки, и они о чём-то попытались поговорить на китайском. Рикки после непродолжительного китайского заикания передал мне трубку, и я услышал, что надо делать так, как говорят в ФМС. Я спросил: «может быть я отвезу Рикки в консульство Китая, и вы поможете соотечественнику?» На что услышал, что помочь они не смогут. Ладно. Мы – руки в ноги, и на Водный стадион, оттуда – в следующее отделение ФМС.
По пути к метро Бауманская мы зашли в канцелярский магазин, где я предложил купить Рикки рюкзак, т.к. в его пакете было что-то явно тяжёлое, и его ручки были порваны, из-за чего, думал я, Рикки идёт медленно. Он довольно тщательно подошёл к выбору рюкзака, несмотря на моё поторапливание. Наконец, выбор был сделан, и мы отправились дальше. Скорости шага Рикки, к сожалению, не прибавил. В отделении ФМС на улице Адмирала Макарова мы нашли помещение, в котором занимаются депортацией иностранцев. Там я сообщил, что нас сюда направили из другого отделения. «Почему всех направляют к нам!?» - первое, что я услышал в ответ. Спросили, в чём заключается наша ситуация, а также спросили, кем я являюсь данному гражданину Китая и не являюсь ли сотрудником какой-либо правозащитной организации. Я ответил, что являюсь знакомым знакомого. Молодые сотрудники сказали, что у них и так большие очереди на депортацию в ближнее зарубежье, поэтому на китайцев у них времени нет. Я стал настаивать на своём, сказал, что человека домой на родину не выпускают. После чего они порекомендовали приехать на следующий день – тогда приедет начальник и возможно отвезёт Рикки в суд. Делать нечего, пошли мы с Рикки к метро, искать ему гостиницу. По пути я позвонил Павлу и рассказал о событиях за день, он нашёл в интернете адреса ближайших гостиниц, и в одну из них мы с Рикки направили свои стопы, перед этим перекусив в одном из местных кафе. В процессе регистрации сотрудница гостиницы обнаружила, что срок действия визы Рикки прошёл, однако я объяснил ситуацию, и нам пошли навстречу. Несколько раз я настойчиво повторил Рикки, что завтра ответственный день, и необходимо всё-таки помыться как следует. Убедился, что он правильно меня понял, и поехал домой.
На следующий день мы встретились с Рикки в гостинице в условленное время. Огорчению моему не было предела: и снова голова Рикки выглядела давно немытой. Он заверил меня, что помылся, потратив всё мыло и шампунь. Давно же ты не мылся, приятель, если второй раз с тебя как с гуся вода! Я купил ему маникюрные ножницы и расчёску. С ногтями Рикки справился сам, а вот с волосами совладать не смог – разчёска застревала в волосах, будто они были смазаны пластилином. Тогда я взялся помочь, и со всхлипываниями Рикки кое-как придал волосам упорядоченный вид. Мы сфотографировались на память и пошли в ФМС. Ожидая своей очереди в отделении, мы сидели напротив информационных стендов, на которых помимо текстов были вывешены демотиваторы из интернета: на одном из них изображён маленький белокурый мальчик, окружённый смуглыми людьми, и подпись: «Россия 2050 год.», на втором – фотография узкоглазой девушки, со слезами на глазах читающей учебник по русскому языку, а на третьем – поезд, перегруженный азиатами, и подпись: «В Москву!» Это, обращаю внимание, в государственном учреждении! Итак, дождались мы ответа начальника отдела: помочь ничем не могу, кроме как направить ещё в одно отделение ФМС, где должны, ну просто обязаны, заниматься подобными нашему делами. В силу своего характера я скандалить не стал, и поехали мы с Рикки по следующему адресу. На этот раз это было отделение на Автозаводской. Там я сразу поставил вопрос ребром: «Ребята, нужно депортировать китайца. Ваше отделение – третье, куда нас посылают, и нам это надоело.» Ребята переглянулись, и в один голос стали говорить, что по уши заняты смуглыми мигрантами из ближнего зарубежья в преддверии предстоящих выборов мэра Москвы, и что на китайцев у них не хватит рук. «Надо решить вопрос, ребята. Не оставлять же человека на улице вдали от родины, а кататься по Москве по инстанциям… У меня работа стоит, и вообще не по-человечески всё это.» Тут один из ребят вспоминает, что в другом отделении, на Нагатинской, их коллега просил подобные дела направлять ему. Звонит он этому коллеге, сообщает о Рикки и его беде, и получает утвердительный ответ, диктует нам адрес. Кроме того, говорит, там вам нужен будет дипломированный переводчик английского языка, так как ваш китаец говорит по-английски. Спрашиваю, подойдёт ли диплом программиста, в котором указана отметка по английскому языку. «Подойдёт». Я звоню Павлу и прошу его подъехать в отделение ФМС на Нагатинской с его университетским дипломом. Найти диплом пятнадцатилетней давности, надо сказать, - дело непростое, а кроме того в Москве в это время суток плотные пробки. Итак, пока Павел искал диплом и выдвигался к нам, прибыли мы с Рикки в четвёртое по счёту отделение ФМС, нашли нужный кабинет, дождались очереди, попали на приём. Оказалось, что переводчик не нужен. Звоню Павлу, отменяю вызов. Затем я написал заявление от лица Рикки о том, что он нарушил визовый режим по такой-то причине, и что сожалеет об этом. Далее мы дождались, пока были произведены некоторые бюрократические телодвижения, и получили повестку в суд на следующий день. С этого момента как-то легче стало дышать, настроение улучшилось. Позвонил Павлу, сообщил информацию о нашем прогрессе. Он сообщил адрес ближайшей гостиницы, из которой ему на следующий день удобно было бы забрать Рикки в суд. В этой гостинице нам отказали в регистрации из-за просроченной визы Рикки. Я хотел оформить номер на себя, но и в этом мне отказали. Звоню Павлу, узнать адреса других ближайших гостиниц. «Раз есть проблема с визой, – говорит, – то пусть Рикки переночует у меня на даче». На том и порешили – встретились у метро, я передал Павлу Рикки и поехал на работу.
На следующий день Павел позвонил мне и сообщил, что в суде всё прошло довольно быстро: они с Рикки приехали в суд, дождались сотрудника ФМС, отдали повестку судье, после чего судья с сотрудником ФМС вошли в кабинет, попросив Павла и Рикки подождать снаружи. Через какое-то время судья вынес бумагу с судебным решением о том, что Рикки подвергается штрафу за административное нарушение и обязуется покинуть Россию до такого-то числа. Спросили, признаёт ли Рикки свою вину, имеет ли претензии к суду и его решению. Поскольку Рикки вину признал и претензий не выказал, ему была выдана справка о том, что его необходимо выпустить за пределы Российской Федерации. Эту справку ему нужно было предъявить при посадке на самолёт. Так состоялся суд. Павел отвёз Рикки в Аэропорт и купил ему билет в Гонконг на рейс через несколько дней. Дело оставалось за Рикки.
На следующей неделе я отправлялся в командировку, и вылет был как раз из аэропорта Домодедово. Каков был сюрприз, когда я с коллегами, на всех парах везя в тележках баулы с оборудованием, наткнулся в терминале на прогуливавшегося там Рикки! Коротко поздоровавшись с ним и пожелав ему всего лучшего, я устремился догонять коллег. Рикки успешно вылетел в Китай, откуда передал деньги для компенсации потраченных нами с Павлом на его депортацию средств. Другой китаец, Питер, который передал мне эти деньги в фойе отеля Ritz-Carlton – он работает в России гидом для соотечественников – со смехом повторил слова Саши: «Рикки – это «crazy»!»
Может и так, однако, если подумать, то для человека естественно стремление к новым впечатлениям, новым знакомствам, к смене обстановки, и что такого в том, что он при этом в чём-то ограничен: в деньгах ли, в общении, в передвижении или в чём-то ещё? Для общества людей, в котором человек человеку — друг, искреннему человеку естественно ожидать понимания и поддержки окружающих. Все мы так или иначе в чём-то ограничены: кто-то умеет одно, а кто-то — другое, кто-то в чём-то нуждается, а кто-то может этим поделиться — все мы способны дополнять друг друга, помогать. А для этого всего-то нужно понять, что большинство наших индивидуальных проблем может подождать, когда кто-то рядом нуждается в помощи. Никуда не убежит наша работа, наш неприбранный дом, возлюбленный (а если убежит, то и не возлюбленный он вовсе)... Поэтому стоит быть внимательнее друг к другу, даже к случайным встречным — и мiр от этого станет лучше! А там, глядишь, и в госструктурах станет больше отзывчивых и компетентных людей.