История №761795

Аварийная посадка

Нет повести печальнее на свете,
Чем повесть о ростовском туалете.

При советской власти в нашей замечательной стране постоянно имелись проблемы не только связанные с отсутствием необходимых продуктов и товаров, но и таких незатейливых, повседневных спутников цивилизованного человека, как мыло, зубная паста, туалетная бумага; да и с туалетами была острая проблема. Каждому гражданину периодически приходилось переживать конфуз, связанный с отсутствием поблизости сортира. Обычно, оказавшись в щекотливой ситуации, человек стремился кратчайшим путём добраться до вокзала, базара или, на худой конец, каких-нибудь густых кустов городского парка. Капризный организм, наплевав на правила хорошего тона, неумолимо угрожал трагическим исходом. Не найдя подходящего убежища, горемыка нырял в первую попавшуюся подворотню и, бормоча про лопнувший мочевой пузырь вместе с совестью, совершал неотвратимое.
Одними из первых буревестников надвигающегося капитализма стали повсеместно возникающие вожделенные сортиры. Вчерашние комсомольские вожаки как никто другой знали о "нуждах" своих сограждан и, с присущим им энтузиазмом, принялись реставрировать старые и воздвигать новые, но уже платные, относительно респектабельные, кооперативные нужники, где наши трудящиеся, учащиеся и пенсионеры стали осваивать туалетную бумагу. Если тщательно поскрести нынешнего олигарха, обязательно всплывёт его кипучее комсомольское прошлое.
В 60-х годах в наш ростовский мотоклуб ДОСААФ вступил парень по имени Геннадий. Был он невысокого роста, коренаст и обладал могучей физической силой. Раньше занимался борьбой, но получил травму плеча и решил заниматься мотокроссом. По натуре он был, как теперь говорят - крутым, по любому поводу вспыхивал как порох и лез в драку. По какой-то непонятной причине имел прозвище — Кислород. Его девушка утверждала, что оно ему ни каким боком не соответствует, ему больше подошел бы псевдоним Углекислый газ. Однажды с ним приключился трагикомичный случай.
Тёплым весенним вечером, пребывая в расцвете юношеского легкомыслия, на крыльях очередной влюбленности Геннадий летел на свидание, предварительно не озаботившись о комфортном состоянии своего организма. Было ещё далеко до светлого клозетного будущего, поэтому, когда появились первые угрожающие позывы, он резко сменил маршрут и взял курс на единственный тогда в центре Ростова сортиродром, который тоже имел свой псевдоним — «Метро на Газетном» из-за подземного месторасположения. Плотно стиснув зубы, губы и всё остальное, что только поддавалось стискиванию, Гена оказался, наконец, у заветной цели. В туманном полумраке мерзко смердело хлоркой вперемешку с мочой. Вдоль стены тянулся долгий ряд совершенно одинаковых дверей-близнецов, окрашенных в уныло-салатный цвет. Это была последняя преграда на тернистом пути страждущих. Силы Генки были на исходе и, мобилизовав всю оставшуюся волю, он вложил её в могучий рывок первой же попавшейся ручки двери. Натиск дверь с честью выдержала, ручка нет. Отделившись от двери, она осталась в его судорожно сжатом кулаке.
Следующая кабинка оказалась также намертво заперта изнутри. Предприняв ещё несколько безуспешных попыток, будучи на грани катастрофы, он изо всей силы рванул двери очередной кабинки, где в глубокой задумчивости дремал тщедушный старичок в неустойчивой позе орла. Услыхав, как какой-то раздолбай крушит двери соседних кабинок, он оклемался и, при отсутствии спасительного шпингалета, вцепился мертвой хваткой в свою дверную ручку, в надежде отстоять законную территорию. Но силы оказались неравными и… гражданин со спущенными штанами, описав в воздухе классическую дугу, пронесся мимо вероломного оккупанта с ускорением прямо пропорциональным приложенной силе. Старичок ещё пребывал в свободном полете, когда захватчик одним прыжком взгромоздился его место.
Освоившись, Геннадий принялся знакомиться с туалетным народным творчеством. Кабинка гостеприимно предоставила свои стены мастерам самых различных жанров: поэзии, прозы и живописи, причём, исключительно эротической направленности. Прямо передо ним была расположена картина художника середины ХХ века, на которой была изображена женская обнаженная натура, филейной частью к зрителю. А какой-то соавтор неизвестного живописца для полноты реализма в непристойном месте создал дыру, сквозь которую Генка увидел живописную панораму: несчастный старик судорожно натягивал портки и ошалело глядел в сторону дверей, пытаясь определить из которой катапультировался. Виновнику было стыдно, извиняться он по понятной причине он не стал.