История №736703

Заметки графомана о благодарной публике.

Давно заменил тут два пула кретинов. Первые подходят ко всему прочитанному с папирусом "Книги Мертвых",ну,там вы знаете, конечно:

Я не делал зла людям.
Я не нанес вреда скоту.
Я не творил ничего плохого.
Я не прелюбодействовал.
Я не прелюбодействовал со скотом.
Я не вздымал руку на слабого человека.
Я не был причиной слез.
Я не убивал.
Я никому не наносил страданий.
Я не сквернословил.
Я не брал молоко от уст детей...

Анализируют в свете написанного текст.
Но вместо вывода Ба :" Я чист! Я чист! Я чист!" -делается: "Автор сын греха и отец мерзости"
Совковая разновидность пуританина трясет артритной кистью с зажатым в ней "Моральным Кодексом строителя коммунизма"
Древнеегипетского и древнесовкового моралиста роднит то,что они отстаивают идеалы добра и красоты исключительно матом с преобладанием анальных коннотаций. Ну иногда разнообразя речь оральными.
Закрадываются грустные подозрения,что высокая мораль несовместима с воспитанностью. Приходится выбирать между матерящимися праведниками и ласкающей слух речью негодяев. Увы.

О второй категории мудаков написал Джон Шемякин-и я,не мудрствуя лукаво приведу текст целиком. Лучше все равно не напишешь.

"Вторая тема - это буквалисты. Которые читают в некотором арифмометрическом состоянии. Раз написано -"стояло двое, второго звали Петя", то обязательно сорок семь тысяч человек спросят, а как звали первого? Из этих сорока семи тысяч тридцать две тысячи потребуют уточнения, а как звали отца второго? Ещё четыре тысячи обязательно забьются на предмет "на чем, в чем, когда и где стояли?"
Пытать таких - это пятое наслаждение из семи дозволенных. Подкидываешь им сборник хокку и наблюдаешь в глазок, как люди корчатся у прутьев в воспалении чувств. Как, что, куда?
И комментарии будут теперь про то, а какие ещё шесть наслаждений, да? Вострите свое воображение, друзья!"