История №736179

Эта история произошла в середине восьмидесятых, когда я был курсантом военного училища. В училище существовала практика, когда курсанты старших курсов направлялись на младшие курсы в качестве командиров отделений и заместителей командиров взводов. Такое положение имело немало преимуществ, т.к. позволяло чувствовать себя намного свободнее, к этому стремились. Однажды повезло и мне.
А теперь, собственно, сама история.
После занятий вызвал меня командир роты младшего курса и поставил боевую задачу – препроводить в госпиталь курсанта. У него была какая-то проблема с ногой, требовалась несложная операция, которую в училищной санчасти сделать всё же не могли. Отвезти, передать с рук на руки и быть свободным до 8:00 следующих суток. Это было здорово. Но радоваться я начал рано – в санчасти сказали, что машину не дадут, и мы должны следовать своим ходом – нога же просто болит, а не оторвана, значит доберётесь.
Ехали долго, но без приключений. Добрались до госпиталя, из приёмного отделения нас послали в хирургическое. Доковыляли и до него.
В хирургическом отделении было тихо и пусто. Только перед дверью нужного кабинета сидел в крайне нелепой позе стройбатовский солдатик с выражением муки на лице. Вернее, не сидел, а полулежал, завалившись на левый бок. Сидеть прямо он явно не мог.
Мы вошли в кабинет, кабинет был огромным. Слева - капитальная стена, cправа - ряд отсеков, отгороженных белыми занавесками, подвешенными на высоте метров двух от пола. В дальнем конце кабинета стоял стол, за ним сидел военврач в ранге майора. Подошли, я доложил цель прибытия, передал историю болезни, выданную в санчасти, и поинтересовался, могу ли быть свободным.
- Погоди, шустрый какой, - сказал майор, разглядывая документы, - может, сейчас всё быстро сделаем и обратно поедете, иди в коридоре подожди, пока ногу посмотрим.
Второй облом за день – это перебор. Но деваться было некуда, и я вышел из кабинета. В коридоре никого уже не было, солдатик исчез. Я минут двадцать изучал плакаты об оказании первой помощи при вывихах, переломах, пулевых ранениях, отравлениях боевыми отравляющими веществами, поражении различными факторами ядерного взрыва и проч., медленно закипая.
Наконец дверь открылась, кто-то высунулся и что-то буркнул.
Я был в дальнем конце коридора, вошёл в кабинет не сразу. За дверью - никого. За столом – никого. Постоял немного, пошёл к столу…
- Э, куда пошёл, тебе сюда…
Я обернулся и обалдел – там стоял фельдшер, детина под два метра и явно за 120 кило. Он был похож на слона.
- Зачем? – спросил я бодро.
- Штанишки снимай, на кушетку ложись, попку показывай.
- Зачем? – уже намного тише, совсем не бодро, отодвигаясь по стеночке.
И тут сзади прозвучал другой голос. Не столько сзади, сколько сверху. Я обернулся и понял что первый фельдшер – вовсе не слон. Так, недокормленный слонёнок. Сильно пригнувшись, из-под занавески выглядывал ещё один эскулап в забрызганном кровью халате, одна его рука тоже была в крови. Перекладина, из-под которой он выглядывал согнувшись, находилась на такой высоте, что я свободно прошёл бы под ней на цыпочках и не снимая фуражки.
- Тебе чо, помочь что ли? Давай быстрей, чо как девочка…
К счастью, глупостей я натворить не успел, собирался прорываться с боем, предварительно запустив стулом.
- Это мой сопровождающий, - донеслось из-за одной из занавесок.
Слон со слонёнком убрались, откуда-то явился майор и сказал, что я могу быть свободен, операцию будут делать позже. Из кабинета я вышел на ватных ногах. Перед дверью в той же нелепой позе сидел тот же солдатик.
- Захадыт, да? – спросил он.
Я ничего не ответил, вышел из отделения и стал спускаться по лестнице, крепко держась за перила. Вернулся в училище. Потом вспомнил, что в увольнении числился до утра.
А курсант оказался молодцом. Языком потом не трепал.