История №66555

Пятница. Рабочий день катится к финишу. Бабы все куда-то хором ускакали
(кто-то чой-то там у них прикупил себе на организм - побежали мерять).
Ну сидим, кофей-мофей, базар-вокзал, начальства нет, в общем -
расслабуха. Треплемся за жизнь, о том-о сем, футбол-хоккей,
новости-хреновости, ну и, конечно, разговор скатился к бабам. Сначала
всякие там Спирсы-Шифферы, Стоуны-Миноуги, а потом как-то само собой
базар перекинулся на своих - конторских. А их у нас десятка полтора.
Сначала нашу приму обсосали - красотку Дину. Посмаковали все ее
неоспоримые, даже по суровой трезвости, достоинства, а потом, для
равновесия, пошли по списку уже под критическим углом. Вован говорит:
- Вот Танюха из снабжения тоже вроде ничего, а сиськи Боженька позабыл
ей присандалить, прямо не баба, а килька в томате!
- Ну да! Ей только через оконные решетки кассы грабить!
- А вот у Светки все на месте вроде, зато, взглянув на фэйс, про сон
навек забудешь! Всех маньяков в парке распугает!
- Ага! А Люську Звереву возьми, с лица - картинки рисовать, а ног вообще
не видно. От затылка вниз все спина-спина-спина-спина, а потом раз! - и
тут же зад на каблучишках!
- А Сонька лучше что ли? Хоть ноги и от ушей растут, а жопа в ауте! И
вообще, где у бабы должны быть выпуклости, у нее - вогнутости!
Тут Саня практикант не выдержал и робко заметил:
- А вот Лена Усачева очень даже ничего, такая вся фигуристая!
- Ну да! На заднице в домино и еще в три колоды карт резаться можно! -
хохотнул Вован.- То-то на нее наш шеф все время пялится-слюнища аж до
колен мотается!
- А Наташа из рекламного? - не сдавался Санек.
- Да у нее харя, как колода для рубки мяса!
- А у Маринки грудь вон какая классная!
- Ага! Сама худющая, а сиськи висят, как привальные кранцы на буксире!
Перебрали таким образом всех наших красоток, (Верка - дура-дурой,
Женька - лошадь Пржевальского, у Юльки - жопа ящиком и т. д.). Осталась
одна последняя - Жанна стенографистка. Поскольку за ней закрепился образ
гордой и неприступной амазонки, не жаловавшей нас своим вниманием, ей в
сексдискуссии досталось больше всех. Толян, получивший облом при попытке
с ней поближе познакомиться, войдя в раж, дал нашей гордячке
убийственную характеристику:
- Да ее голодный кобель за пуд мяса е... не станет!
- Не станет, говоришь? - и в дверях смежной с нами комнаты (в которой мы
считали - никого нет) возник силуэт нашего последнего предмета
обсуждения - достопочтенной Жанны с блокнотом и карандашом в руках и
зловещей улыбкой на бледном лике...
Описать наше состояние не представляется возможным. Шоковая пауза,
казалось, длилась вечно. Наконец она, помахав блокнотиком, сохранившим
дословно все наши комплименты прекрасной половине нашего конторского
человечества, спросила, как ни в чем не бывало:
- Ребятишки! Не найдется у кого-нибудь пары сотен до получки?
О, боже!!! Да какой разговор?!!!! О чем она спрашивает?!!!! Конечно же
нашлось! И не пару, и не до получки! Такого внимания мужчин с жадно
тянущимися к ней взмокшими ручонками с разноцветными купюрами, наша
Жанна не получала никогда! Все-таки в арсенале женщин всегда найдется
что-то, чем они могут зацепить наш разгильдяйский пол! И победно
усмехнувшись, она гордо удалилась из комнаты.
Ну, а потом, в нависшей над нами неловкой тишине, вдруг раздался
хриплый голос вскочившего со стула Вована:
- А чо, мужики! У нас девчонки очень даже ничего! Не хуже других!
Работящие и душевные такие! В сто раз лучше, чем какие-нибудь корявые
забугорные феминистки. Да и что тут у нас, в конце-концов, модельное
агенство что ли?! Мы-то тоже - не Алены, не Делоны! Главное, как
говорится, чтоб человек был хороший!
И мы все с неподдельным энтузиазмом искренне и горячо его поддержали...
А через полгода половина наших дам повыскакивали замуж, причем за самых
рьяных наших критиков. И первая - Жанна стенографистка.