История №604303

Начало зимы 77 года. Север Коми. Буровая в лесотундре, я начинающий помощник бурильщика (помбур). Бурильщик шлёт меня в вагончик бурмастера за новым напильником. Подхожу, слышу за дверью голос мастера:
«Ну, ты иди, свободен, раз понял».
В дверях сталкиваюсь с выходящим дизелистом.
Мастер – был он мужик лет 55, знающий дело, но суетливый и с заскоком в занудное воспитание. Он увидел меня и, как я потом понял, решил продемонстрировать процесс воспитания злостного пьяницы (дизелиста) юному поколению буровиков, т.е. мне.
«Постой, а что ты понял? Расскажи» - это он дизелисту Михалычу. Тот развернулся, снял было уж надетую просоляренную шапчонку: «Так, Романыч, ну приснул я с похмела, не уследил за дизелем, так я неправ, конечно, починю, слов даю, а ты прав, Романыч, так я пошёл?».
«Куда пошёл? Ты постой, а ты (мне уже), посиди пока в уголочке».
В вагончике тепло, сухо, не то, что на буровой, я и присел с удовольствием и вниманием на лице.
И Романыча, как говорят, понесло: «В то время, как весь советский народ в едином порыве строит, пашет, ты жрёшь водку и запарываешь дизель». Затем он вспомнил сталинские времена и кары, которые следовали за запоротый дизель. Михалыч стоял повесив больную голову, мял в руках шапчонку и со вздохами вставлял: «Как ты прав, Романыч, как я не прав, Романыч».
Далее мастер осветил трудовой подвиг советского народа в годы Великой Отечественной войны с фактами из личной биографии. Потом перешёл к трудностям первых пятилеток и коллективизации. Михалыч только вздыхал и вставлял свё: «Как ты прав, как же я не прав». Я пригрелся в уголке и начал подрёмывать. Когда Романыч углубился в истоки образования СССР и начал касаться гражданской войны, дизелист вздохнул очередной раз и торжественным голосом грянул: «Да, Романыч, я не прав, а ты даже не представляешь, насколько ты прав, но пошёл ты на хуй, Романыч». Надел шапку и бодро выскочил из вагончика.
С тех пор я много прошёл, работал на шельфе, участвовал в открытии бурением знаковых морских месторождений, занимал ответственные должности, всякое бывало - меня наказывали и я наказывал подчинённых. Но никогда мой разнос не длился более пары минут.