История №545679

«Двадцать лет спустя»

Много лет назад в замечательном по тем временам буфете ЦДСА я увидел
свободное место рядом с очень красивой, интеллигентного вида женщиной.
Оказалось, что работает она не у нас, а в Коллегии Адвокатов Москвы, на
какой-то высокой должности, в ЦДСА приходит обедать.

Как нарочно, у меня был очень подходящий повод с ней разговориться, так
как со мной в то время случилась невероятная (по моему мнению) история:

За 5 тысяч тогдашних рублей я купил часть дома на Акуловском шоссе в г.
Пушкино М. О. Для оформления покупки был необходим официальный отказ
соседа от покупки этой части дома (комната с верандой и кухней) по
данной цене. Соседка же купить хотела не более чем за 2 тысячи, но
подписывать отказ наотрез отказывалась.

В поссовете сказали, что эти трюки им хорошо знакомы, и послали соседке
официальное письмо на бланке, на которое та должна была ответить в
течение трёх месяцев со дня получения. Соседка отвечать им не пожелала.
Её расписка в получении письма поссовета была датирована 17м числом
июля, поэтому поссовет оформил мне покупку в конце октября.

Прошло несколько лет, и цены на жилплощадь подскочили в несколько раз.
Теперь мне пришлось бы выложить за ту же комнату уже тысяч двадцать,
если не больше. Так что я имел повод поздравить себя с удачной покупкой,
однако же поздравлять не стоило.

Вернувшись домой после командировки, я нашёл все свои вещи, точнее те из
них, что не были растащены прохожими, в канаве возле дома. А поперёк
моей двери висели два огромных прочных замка с полосой железа между
ними.
В милиции мне сказали, что соседка моя – женщина не простая. Она
работаёт секретарём в суде. Поэтому, если она поступила таким образом,
то уж абсолютно уверена в своём праве так действовать, и, конечно же, с
кем надо посоветовалась. Насилия над моей личностью не происходит, и у
милиции нет ни одного резона в это дело вмешиваться. Мне следует
обратиться в суд, если я недоволен, а пока что пожить у знакомых или в
гостинице.

В суде мне сказали, что соседке удалось раздобыть хитрую бумагу из
больницы, где умер после долгой болезни её муж (я и не знал, что у неё
он был). Эта бумага утверждала, что дата смерти её мужа была внесена в
документы ошибочно, и что на самом-то деле 17 июля (года покупки мною
этой комнаты) он был в состоянии лишь клинической смерти, а фактически
умер лишь 18го июля того же года. Из этой бумаги любому становилось
ясно, как день, что права находящегося в состоянии клинической смерти
лица были грубейшим образом нарушены. Ведь вместо него на почтовом
уведомлении из поссовета 17го июля расписалась его жена, отняв тем самым
у умирающего шанс воспользоваться подвернувшейся возможностью купить
часть дома. (Дом был оформлен на имя мужа).

Я возразил, что если руководствоваться здравым смыслом, то... Но судья
немедленно перебил меня: «Если бы законы и здравый смысл имели бы между
собой что-либо общее, то мы бы с Вами жили тогда в совершенно иной
стране. А мы с Вами живём в той, которая, благодаря этим законам, есть
именно такая, какая она есть».

Моя новая знакомая без особого интереса выслушала мою историю, но помочь
всё же пообещала. С тех пор я занимал для неё столик, а она меня
направляла в моих судебных мытарствах. После пары лет судебного процесса
(постоянные отмены и переносы заседаний из-за болезней или занятости
соседки или её адвоката итп. в расчёте на то, что однажды и я не явлюсь
по повестке, тут делу и конец) я этот процесс с треском проиграл,
получив лишь часть от 5 000, уплаченных когда-то за комнату. К этому
времени на них и собачью конуру было уже не купить.

Я с удивлением спросил мою советчицу: в чём же тут моя вина? Ведь не я
послал письмо соседке, а поссовет. И этот же поссовет, а не я принял
решение о продаже, которое отменили, как недействительное. В суде я
делал всё по её высоко квалифицированным советам, и вот – остался и без
дома, и без денег. Моя прекрасная дама (наверное, и прекрасный юрист,
судя по должности) ответила, что знала о безнадёжности моей ситуации с
самого начала, но просто не могла отказаться помогать мне. Ведь я бы
решил, что она не хочет мне помочь, и обиделся бы на неё. А теперь я
знаю то же самое, что и она, и её коллеги и многие клиенты (в отличие от
меня) знают. А именно, что у нас в стране правосудия не существует.

Через несколько лет после этих событий я уехал работать за рубеж и целых
двадцать лет не был на родине. Этим летом прилетел в Москву, поразился
изменениям, в том числе и хорошим: исчезли пьяные, валяющиеся на
тротуарах, люди в метро очень красиво одеты (в Америке этого нет), люди
стали намного более вежливыми и предупредительными друг к другу. Один
татуированный с головы до пят парень даже неожиданно предложил кассиру
заплатить за мои лекарства (я пытался без очков сосчитать незнакомые мне
новые российские монеты в аптеке, и он решил, что у меня нет денег).

Но вот в автобус мне войти не удалось из-за незнакомой мне рогатины в
проходе. Я мешал водителю и другим пассажирам, но не мог с ней
разобраться. Спросил стоявшую за мною женщину в проходе. Та говорит: «А
я сама не знаю – первый раз в жизни на автобусе еду. Мне по статусу
личный шофёр полагается – я на высокой должности в Юридической Коллегии
работаю, а сегодня мой шофёр руку вдруг сломал. Так что о чём хотите
меня спрашивайте, но не об автобусе».

Преодолев рогатину мы сели вместе, и я тут же воспользовался её
приглашением. «У меня есть к Вам один вопрос, относящийся к Вашей
профессии. Можно спросить?» - Она: «Конечно. Спрашивайте.»
Я: «Есть ли в нашей стране сегодня правосудие? »
Она: - «На этот вопрос я отвечать не стану. Какие-нибудь другие вопросы
есть?»

У меня их не было.