История №544230

Женщинам и беременным детям не рекомендуется...

Лежу это, значить, я себе, бревным-бревно, вирусую, в голове туман из
мыслей о главном и тут звонок в дверь. Ну, думаю, опять соседка пришла.
Беру со стола «Женминь Жибао». Открываю. На пороге Пиздец, я его сразу
узнал. И не зелененький никакой и не страшненький вовсе. И вообче
молодого женского пола и оченно даже ничего...
- Ну, привет, заходи, гостем будешь. Пришел, значить?
- Пришла... Это ты тут загостился. Собирай манатки.
- А может мы того... по палочке чая?
Оно глянуло синими брызгами и палочко застряло у меня в горле.
- Составляй завещание, тембель – сказало оно, достало Vogue и закурило.
- У нас в комнатах не курят – иди в сад.
- Тебе это теперь до пизды.
Ладно, мы люди подневольные – сел писать:
Квартирку – старшей доче – ей нужнее.
Машину – младшенькой – ей до зарезу.
Машканту и светлые воспоминания юности – жене родимой (прости, дорогая –
дети помогут).
Набор инструментов – отцу (дай бог ему пережить всех нас).
Новенький LCD – братцу младшему.
Неизвестно как попавшую ко мне книгу доктора Спока – зятьку любимому
(может он им поможет).
Наличные (заглянул в свой банковский счет – негусто – подруге дней моих
суровых).
Початую силиконовую смазку – ей же. И кинжал дамасской стали (на всякий
случай). А также комлект шикарного постельного белья, купленный по
случаю годовщины знакомства и не имеющий ни для кого, кроме нас,
коммерческой ценности из-за наличия подозрительных пятен.
BackUp Device - опять же любимой – пусть смотрит на наши фотки и
картинно рыдает.
Скульптуры отца – Зевику – он пристроит (не возвращать же дареное
обратно).
Картины отца – Дуриффу в Кiїв. Ему же и театральные костюмы матери...
- Ты давай, пиши, конторко – нимфетко прикурило второе сигаретко.
- Я счас...
Рукописи – сжечь.
Литературное наследие – в ЖЖ на долгую серверную память.
Сратегические запасы продуктов на 3 дня – подруге же – на организацию
фуршета по поводу...
Обрезки колбасы – кошке.
Урожай лимонов – разделить между всеми для придания соответствующего
выражения лицам на похоронах.
Трубку – коту Бегемоту.
Гитару – Блэкмору (если жив).
Велосипедом – по бездорожью и разгильдяйству.
Шмотки – в «Вицо».
Технические каталоги – фирме «Орбодрэк» - нам там чужого не надо.
Остатки презиков – глухонемой соседке сверху – пусть прививает клиентам
хороший вкус, а то вечно кидают мне в садик всякую дрянь...

- Написал? Подпись!
Нимфетко скрепило это все нотариальной печатью с выебасами, взяло меня
под белы рученьки и мы, выйдя из дома, воспарили над ним, ставши
почему-то при этом невидимыми...
Началась веселуха: прикатили 2 амбуланса, пожарная и полиция, вытащили
тело и повезли в Абу-Кабир. Там его быстренько разобрали на ингредиенты,
причем тут уж меня не спрашивали, кому и что я дарю...
Ну затем, как водится, альвая, брательник рванул на груди рубаху и лихо
пропел кадиш. Все мои дамы плакали: было трогательно видеть их единение.
Батя крепился: он в 43-м видел и не такое. Дядя ходил насупленным – явно
сочинял эпитафию...
Короче, вся эта бодяга быстренько закончилась – все умыли руки и
разъехались по домам. А мы с моей симпатичной спутницей продолжили наш
скорбный путь.
Дорога была неудобной, каменистой и все время в гору (хорошо хоть обул
старенькие New Balance).
- Может устроим напоследок пикник на обочине – сделал я соблазнительное
предложение аппетитной нимфетко.
- Потерпи, прохожий, ты на страх похожий... Там тебя уже ждут не
дождуться 70 фурий – будешь лишать их девственности, согласно
расписанию.
Я поник и поплелся дальше за аппетитным жопко нимфетки...
Слав те, Господи, ворота!
У ворот абрек.
- Абиссмело рахими раим – поприветствовал я.
- Oops! You’ve over your game! – проходи чувак – тебе к Самому – что
сильно грешил?
- Характер похуический, невыдержанный... В порочащих связях замечен
был...
- Давай, давай, Старик в гневе.
Подходим, в глубоком кресле сидит старикан, в уголке рта – косяк.
- Имею честь преставиться: раб божиий Геннадий.
- Сука ты ерихонская, а не ванадий.
- За что? – спросил я как Муму Герасима.
Да дядя твой, графоман дальнего плавания, успел-таки тиснуть эпитафию в
3-х томах, которая забила мне всю френд-ленту и хули это? Вечно с этими
рыболовами одни проблемы. Не успели за одним таким рыбаком подчистить...
Ты мне опять хочешь впаять лахац на 2000 лет!
- Mein Gott, а я-то здесь при чем?
- Да срать я хотел на тебя и тебе подобных, но имейте совесть – делайте
каты, скоты!
- Ну и камо теперь нам грядеши?
- Да пошел ты в пизду, уебище!
Pardon, monsieur, но у меня нет тела, все разворовано до косточки. Что же
я буду скитаться аки Летучий Голландец?
Да какой ты на хуй Летящий Голландец, когда ты загибаешься от одной
затяжки.
- Ну и хер с вами, клери-калами. «Мы побредем, паломники, чуйства
притаив... »
- Ладно, не ссы – щас че-нить сварганим. Нимфетко – раздягайся. И ты,
ублюдок тоже.
- Ты че? Ты спутал, Батя! Аз есмь мужик. – запротестовал я.
- Этому старому мудаку не отдамся! – заверещало нимфетко – Нет этого в
договоре!
- Молчать, суки, или всем устрою Содом с Геморроем!
- Дьявола сюда! И чертей!
- Свистать всех на реи!
- Так, Шурик, держи эту блядь!
- Доктор Булгаков, вырезайте у нее ребро!
- Какое-какое, любое! То, что не зовется пиздою...
- Чудненько! Теперь вставляйте этому пидарасу.
- Что? Тонковато? Доктор Елизаров – подправьте.
- Ну вот и славненько. Давненько я уже не брал в руки шашек.
«И сказал он, что это хорошо... »
- А теперь попрощайся с сестрой своею единоутробною.
Я взглянул на нимфетку: в ее синих глазах стояли зеленые слезы и
готовность исполнить любое мое желание 70 раз.
- Прощай, little sister, меня подруга ждет – нежно прошептал я ей на
ушко.
- А теперь пенделя этому козлу египетскому.
Пробить пенальти вызвался Азизейль.
Я, знамо дело, встал в стойку, но все равно перепало...
...5 минут – полет нормальный, светятся огни Большого Тель-Авива, захожу
на посадку на мой любимый диван... Уупс! Посадка жесткая... Жопа...
Потираю...
- Бляди, уже продали диван!
Продираю глаза – на уже проданном диване мирно сопит моя любимая...
Взбираюсь на ложе, пристраиваюсь под теплый бок боевой подруги... Ну не
нимфетка... И в количестве 1 штука... Да ну их, этих фурий... Кладу
голову ей на левую грудь и тихо засыпаю...