История №517945

Про то, как мы ездили на охоту, remix

Явился ко мне Прокопыч аккурат первого апреля и говорит.
– Мы тут с мужиками про охоту вспоминаем частенько. Уж очень она у нас в
тему пошла.
– Ну и? – спрашиваю, начиная размышлять, в чем подвох.
– Как и?! – возмутился Прокопыч. – Через три недели весеннюю открывают.
У всех горит.
Долго ли коротко. Собрались – поехали. С учетом предыдущих ошибок, между
прочим. Взяли всего по минимуму. Особенно водки. Но Славу-завскладом все
равно не уберегли. Он, как только отбыли, заикание лечить начал.
Проверенным способом. И, когда приехали, даже «му-му» говорить
отказывался.
А остальные что? Выгрузили его вместе с пожитками. На охоту пошли.

Вышел я в разлив. Шалашку справил. Чучалки высадил. Сижу. Природой
любуюсь.
Тут откуда ни возьмись является мужик в водолазном снаряжении.
– Где, – интересуется, – тут птица держится?
«Молодчина, – думаю. – Может тебе еще про путь в Шамбалу намекнуть?»
– Там, – отвечаю. И машу рукой во все направления.
– Угу, – кивает тот. И исчезает в ближайших зарослях.
«Одно из двух, – продолжаю думать. – Либо взвод «Морских котиков» сменил
дислокацию, либо охотничья мода ушла далеко вперед…»

Прокопыч наш, кстати сказать, тоже за модой следит. Прикупил к выезду
итальянский монок с кумулятивным динамиком.
– Включишь, – говорит. – И все селезни с округи тут как тут. Только
лупи.
И тоже в разлив пошел. Запустил агрегат. Тот закрякал на все голоса. С
придыхом и присвистом. Навроде "Эмануель", если по-утиному. Только наши
селезни стойкие попались и на ихнюю замануху спешили не очень. Так что
Прокопыч терпел, терпел и терпел….
И решил расширить зону охвата («Особенности национальной охоты» плохо
смотрел). Врубил прибор так, что в ближней деревне чашки по столу
ползать начали. Деревня та, кстати, непросвещенной оказалась. Не знали
местные мужики про чудо итальянской техники и решили урезонить
распоясавшуюся утку.
Вышли строем. Палили на голос. То есть – на кряк. А патроны у них
дедовские. Добротные. С дымным порохом. Так что те, кто рядом оказался,
сразу решили вот оно - Бородино. И хоть сами из французского вспомнили
разве что "хенде хох". Главное осознали: соваться не стоит. Даже
наоборот.
Прокопыч - тот с третьего выстрела, в чем дело, смекнул и монок этот
выключил. Но выбираться все равно пришлось ползком по мелководью.
В лагерь пришел. Зубами стрекочет. Почти как завскладом Слава – даже
мумукает и то – с трудом. Отпоили его. Обогрели. Сюжет, как Прокопыч
горлышко бутылки обсасывал, можно было смело выставить на конкурс:
«Поцелуй года».
– Молодец! – похвалил сисадмин Ваня Слуцкий. – Это еще хорошо, что он у
тебя только крякал. Вот если б хрюкал… К кабанам у здешнего люда особая
тяга…
– То же мне – пошутил, – встрял скептик Катапультов. – Ты бы лучше про
свои подвиги рассказал.
– А что? – обиделся Ваня. – Как я к чучелам целый час крался? Так кто ж
знал, что там Николаич (см. примечание 1) в скрадке сидит! А испорченные
изделия я ему потом как есть все компенсирую…
– Гы-гы-гы! – оживился Прокопыч. – Это ты что у шефа всех резиновых уток
перестрелял?
– Всех не успел, – пригорюнился сисадмин. - Пресек меня шеф. Фольклером
побаловал.
– Да, кстати, – вставил менеджер Костя. – Не забудь, что директор тебе
за это еще и резиновую тетку купить собирался.
– Гы-гы, – Прокопыч, тот и совсем отошел от бед и переохлаждения. И
принялся впитывать красоту природы и восстанавливать оптимизм.
Тут и я с охоты вернулся. К костру подсел. Байки послушал. Драматизм
потрясающий! Даже скептик Катапультов, переживший три развода и еще
много мелких радостей – и тот грустить перестал. Мужики по весне ужасно
сентиментальные!
В этом месте следует изобрести мораль, но что-то у меня никак не
выходит. Вот, разве что: «Копить любовь к жизни в офисе – стратегически
неверно».

1. Николаич – так мужики меня на охоте кличут.