История №505455

Берсерк-засранец.

Прыг, ласточка, прыг, прямо на двор.
Прыг, ласточка, прыг, а в лапках топор.

© БГ

Всё-таки любовь народа к топору — это что-то генетическое, уступающее
только привычке матерного оформления абсолютно любой мысли, будь это
что-то конкретное, вроде кошки под ногой впотьмах, или же абстрактное,
вроде теории относительности в собственном изложении. Наш человек
топором умеет делать всё: от зачистки территории и возведения шедевров
деревянного зодчества до аргументации собственной гражданской позиции.
Вот у вас в хозяйстве топор есть? Нет? А вы точно в России живёте?

Виктор Петрович (скажем так, имя-отчество ничем не хуже прочих) уже
успел разменять восьмой десяток и в жизни твёрдо усвоил одно правило:
если позволить себе расслабиться, то рискуешь в одно прекрасное утро
проснуться в уже совершенно другой стране. Один вон уже слетал в Крым,
отдохнул. Да и другой тоже в Беловежской пуще не тем занимался. Кабы,
минуя тосты, поцелуи и прочие предварительные ласки, сразу чётко
обозначил, кому какую позу принять — глядишь, в школе до сих пор учили
бы перечень союзных республик. Нет, терять бдительность преступно!

Вот взять, к примеру, соседей. Тот, что этажом ниже, уже третью машину
за десять лет поменял. На какие шиши? А Виктор Петрович знает. И знание
это его не радует. Тревожно, когда рядом живёт бандюган. Это он сейчас с
тобой вежливо здоровается - усыпляет, приручает. А щёлкнешь клювом — и
второй щелчок за тебя сделает патологоанатом, когда челюсть будет
подвязывать.

Ну, ничего, ФСБ и прокуратура уже в курсе, с ними у Виктора Петровича
давняя переписка и самые тёплые отношения. А то, что зубами скрипят —
так это, наверное, глисты. Надо будет при случае пакет тыквенных семечек
презентовать. Жаль, с мэрией и ЖЭКом нет того взаимопонимания — всё
дурдомом грозят. Да кто ж сдавать-то будет? Дочери пригрозил: заикнётся
о психиатре — будет искать хорошего зубного техника. Внучка, паскуда,
огрызается, но что взять с бабы, которая меньше года как родила, у неё,
поди, мозги ещё после беременности не отошли. Говорят, они при этом
ссыхаются. Или всё-таки размокают? Дура, одним словом.

А тут ещё сосед затеял перепланировку. Грёбаный перфоратор, чтоб ему на
том свете черти этой штукой каловые завалы разбирали - весь день покоя
не даёт. И милиция почему-то не реагирует. Пришлось начать партизанские
боевые действия. А ведь его работников-гастарбайтеров честно
предупреждали: или кирдык шайтан-молоток, или секир башка!

… Спецбригаду вызвала внучка. Дед сначала потерял сон, не спал четыре
ночи — всё вынашивал планы мести, точил два топора. Теперь, судя по
всему, это блюдо остыло и было вполне готово к подаче — уж больно
решительными стали его движения, а во взгляде стала проскакивать
дьявольская хитринка. Всё бы ещё ничего, если бы не категорический
запрет домочадцам выходить на улицу. В туалет — и то под конвоем — перед
наступлением перебежчиков быть не должно! Хорошо, что сотовый удалось
спрятать.

Ввиду нештатной ситуации, экипаж барбухайки срочно задружился с милицией
и на вызов прибыл с огневой и правовой поддержкой. Встал вопрос — как
сделать, чтобы дед открыл дверь сам? Ломать — это грубо и не
по-европейски, да и жильцы могут оказаться в заложниках. Точнее, уже
оказались, пусть дочь это и называет — мол, «папа на улицу не пускает».

Доктор решил применить военную хитрость. Он попросил милиционера встать
в сторонку от двери, а работника из соседской квартиры — шумнуть
перфоратором посильнее. Никто не ожидал, что эффект будет настолько
ошеломителен. Было впечатление, что всё то время, что шли переговоры и
приготовления, дед угрюмо-злобно косился на дверь, потягивая настойку из
мухоморов. И, медленно стервенея, грыз косяк. За неимением боевого щита.
Потому что ТАК вылетают на врага берсерки: чтобы хрясь — и просека.
Хорошо, доктор успел толкнуть вопящее боевой клич чудо в сторону — иначе
оба топора достались бы доблестной милиции, по самое топорище.

Пока вязали да отбирали топоры, за Виктора Петровича попыталась
вступиться дочь — мол, моё, хоть дурное, да родное, не отдам, отпустите,
демоны! Пока пытались подобрать нужные эвфемизмы в качестве аргументов,
на выручку пришла внучка, которая рявкнула на мать так, что присели даже
гастарбайтеры этажом ниже — дескать, неправы вы, маменька, а жалость
свою можете либо проявлять визитами в дурдом и передачками вкусными,
либо использовать вместо тампона, мне нужен покой, а дитю — тишина и
возможность прогулок на свежем воздухе!

В машине дед пытался ещё раз подраться, но быстро прикинул соотношение
сил и сделал неожиданный ход: он снял штаны и с натужным воплем: «Вот
вам всем!» сделал кучу посреди салона. Водителю и доктору повезло
больше: почуяв неладное, они задраили окошко в салон. Санитарам пришлось
в срочном порядке прификсировать берсерка-засранца к сиденью и всю
дорогу до диспансера любоваться зимним пейзажем, высунув головы в окна и
судорожно глотая воздух.

Доктор приёмного покоя вначале даже не поверила: такой обходительный
дед, внучкой называет, преданно смотрит в глаза, на санитаров жалуется —
мол, накинулись на старого, побили, скрутили, в дурдом притащили — и за
что? Внучке, видите ли, слова не скажи, а сама хахаля водит, вдвоём
пенсионера обижают... Доктор уже было расслабилась, но на всякий случай
спросила про топоры. Трудно сказать, тренировался ли Виктор Петрович на
досуге, или же эти способности даются всем жалобщикам и кверулянтам в
виде бонуса, но только вторую за день кучу на полу он оставил так легко
и непринуждённо, что никто не успел среагировать: на раз вскочил, на два
обозвал дурой и заголил зад, а на три уже отбомбился. Вопросы у доктора
отшибло вместе с обонянием.

… Когда компания из вредного деда, спецбригады и милиции спускалась по
лестнице, гастарбайтеры поинтересовались, долго ли болезному лечиться.
Теперь у них задача — уложиться в месяц-полтора. Они смогут, ибо светлый
образ Виктора Петровича о двух топорах так просто не забывается.