История №503072

Скорее курьёзно, чем смешно.

Я максималист. Жить с таким характером трудно. Говорят, характер можно
воспитать (или выработать). Максималистские черты своего характера я
никогда не воспитывал. Просто уродился таким. Никогда не считал эту
черту добродетелью и, тем более, не кичился этим. Так вот, в силу своих
таких крайних убеждений я считал, что любому уважающему себя человеку
(тем более мужчине) ни при каких обстоятельствах нельзя терпеть
публичных оскорблений и хамства в свой адрес. Этот нравственный критерий
поведения внушили мне герои книг и кинофильмов, в которых они никогда не
“проглатывают” обиду молча и не оставляют обидчиков безнаказанными.
Однако в жизни возникают такие ситуации, когда поступаешь по иному.
Если мне не изменяет память, этот случай произошел в 1987 году. Наша
группа научных сотрудников полгода переводила на аренду одно московское
предприятие. Ответственным исполнителем был я.
В этот день мы сдавали работу заказчику. Обсуждение затянулось до
вечера. Однако все прошло удачно: работу приняли и выплатили весь
гонорар – 28 тысяч рублей. За полгода работы на 6 человек те деньги
были не большие, но я их вез один, в сумке и естественно боялся.
Напоминаю, был 1987 год, когда колбаса еще стоила 2 рубля 20 копеек,
новенькие “Жигули” даже на “черном” рынке стоили 20 тыс. руб., а доллар
не более полутора рублей. Да за такую сумму уже в то время меня могли
прибить очень даже легко.
Освободился я где-то около 10 вечера, поэтому на работу ехать было
нельзя. Пришлось везти деньги домой. Спускаюсь в метро. На перроне стоит
мой состав с открытыми дверями, которые вот-вот захлопнутся. Я рванул к
ближайшей двери, в проеме которой стоял какой-то мужчина. Забегая в
вагон, я по инерции чуть-чуть подтолкнул этого мужчину. От этого, ну
очень легонького, толчка он плашмя падает на пол. Я, естественно, помог
ему подняться, стряхнул пыль с его плаща и извинился, наверное, раз
пять.
Парень-то оказался пьян вдупелину. Он бы и сам упал от качка вагона, но
я на секунду опередил его своим легоньким толчком. Его “мужская” натура,
изрядно подогретая спиртным, была возмущена до предела, тем более, что
свидетелей его падения было полвагона. Представляете, публичное
оскорбление с моей стороны! Не перестаю удивляться отдельным натурам,
которые вежливость воспринимают как слабость. Вот и сейчас я видел, как
мой обиженный все больше распалялся с очередным моим извинением.
Его претензии ко мне от слов возмущения, постепенно превращались в
бранную ругань. Более того, он начал подступаться ко мне нетвердой
походкой с намерением перейти от угроз к делу. Все шло к тому, что драки
не миновать.
Пассажиры вагона с интересом наблюдали за развитием событий. Со стороны
казалось, что я последний трус, т. к. на публичное оскорбление пьянчуги
я приношу извинения и пятясь от него. И я всем нутром ощущал
презрительные взгляды пассажиров, обращенные ко мне. По всем мужским
канонам уже давно было пора отрезвить забулдыгу хорошим ударом. Тем
более что риск для меня минимален – мы хоть и равны с ним по физическим
кондициям, но он сильно пьян и дело можно было решить одним ударом.
Жгучий стыд и долг чести требовали от меня немедленных действий. Но в
моей сумке лежали 28 тыс. рублей, эквивалентные новеньким “Жигулям” с
“Москвичом” в придачу. И я с ужасом представил себе дальнейшие события
последующие после того, как я ввяжусь в драку. На ближайшей же станции
метро нас, драчунов, забирают в милицию. В милиции, естественно, нас
стали бы обыскивать…. Раскрывает сержант мою сумку, а там…. У меня,
конечно, были все документы на деньги (и расходные кассовые ордера, и
ведомость на получение зарплаты), но мне почему-то подумалось, что
найдут меня близкие не скоро. Если вообще опознают мой труп.
Финал таков. Не приняв вызов я с позором (и в своих глазах, и в глазах
очевидцев) ретировался из вагона на следующей остановке. До сих пор у
меня двойственное чувство к тому случаю: оправдать не могу, но вхожу в
положение.