История №489622

Те, кто знает эту историю, надеюсь поймут мое желание рассказать её
кому-то ещё. В отличие от всех предыдущих, она не имеет ни малейшего
отношения ни ко мне, ни к моим знакомым – просто она глубоко волнует
меня лично.

Император Александр III мне со школьных лет запомнился как лютый
мракобес, отмеченный прикольной эпиграммой на поставленный ему памятник
работы Паоло Трубецкого: «Стоит комод, на комоде бегемот, на бегемоте
идиот». Потом пришло понимание, что это был очень странный царь – после
Николая I, «взлызистой медузы с усами», любившего ронять матёрых
гвардейцев в обморок своим недвижным взглядом и перелюбившим всех своих
фрейлин вероятно тем же способом, после более симпатичного Александра
II, жившего в осажденном террористами Зимнем дворце под одной крышей с
женой, любовницей и её многочисленными детьми, Александр III был
действительно необычен – его безупречная верность и любовь к жене
никогда не подвергались сомнению даже самыми скептическими историками.
Во всём остальном он постоянно навлекал на себя насмешки высшего света –
был мужиковат, неуклюж, застенчив, обладал исполинской силой и мог
разгибать подковы руками, предпочитал простую одежду и пищу. Наверно,
это был единственный народный царь в нашей истории, и скончался он так
же. При крушении царского поезда в 1888 году почти все в его вагоне
погибли, но не его семья – царь придержал рухнувшую крышу руками над их
головами и разогнул металлические конструкции, чтобы семья могла
выбраться наружу. Это не прошло для него бесследно – отличавшийся
несокрушимым здоровьем царь последующие шесть лет мучился от болей в
спине и умер шесть лет спустя 49 лет от роду. Если бы хоть кто-то
послушал прорывавшегося к царскому вагону мелкого путейца-чиновника,
будущего премьер-министра графа Витте, наверное не было бы ни этого
крушения, ни русско-японской войны, ни Первой мировой, ни обеих наших
революций – нападают на слабых, а слабым Александр III никогда не был.
Но это всё гадания, а мне вот интересно – есть ли ещё на свете страна,
лидер которой остался бы в памяти таким простым мужским поступком…