История №481180

В продолжение темы про СИЗО№27 г. Харькова, которое находится на ул.
Полтавский Шлях,99 хочу рассказать, как встречали там Новый 199.. год, и
не столько был важен сам Новый Год, как подготовка к нему. Отдельная
тема как работали, не щадя своих сил, воспитатели, особенно с
малолетками, ведь малолетка в любом закрытом учреждении – это кузница
пид@р@сов. И сегодня «заехал» парень от 14 до 18 лет, он авторитет в
камере, его слушаются, а на следующий день «заехал» другой «разбышака»,
и прежнего «авторитета» обоссали, а то и опустили всей малолетней
«хатой». Конечно, есть смотрящие взрослые з/к в малолетке, но они, как
правило, идут по легким статьям, малолетки их давно зашугали и они не
могут хоть как нибудь влиять на происходящее в малолетней камере.
Конечно, тех авторитетов, которые могли бы рассказать воровские понятия
или просто научить себя вести достойно в «крытке», не пускают к
малолеткам. Вот они и играют в чехарду, могут обматерить кого-нибудь
через окно из обслуживающего персонала. А ведь снаружи окон написаны
номера камер, так что передач с воли им не видать или просто дубинкой по
заднице в воспитательных целях могут получить. Особенено жалко девочек
до 18 лет, которые каким-то образом достают с воли губную помаду, тушь,
делают себе макияж и строят глазки воспитателям, контролерам и кого
увидят через смотровое окно. Самое невинное развлечение у них, это минет
через «кормушку» контролеру или баландеру (это з/к, который разносит
обед по камерам или выполняет другие работы, идут по легким статьям). Но
это уже отдельная и невеселая тема.
Так вот, канун Нового 199.. года, контролеры все уже с католического
рождества, где-то с 25 декабря, с утра пьяные, и так как славный
полковник З-ий был уже в силу объективных причин с почестями
отправлен на заслуженный отдых, а на его месте в поте лица трудился не
менее славный и заслуженный подполковник Р-ко (пишу в лицах,
называя настоящие фамилии этих людей, дай Бог им здоровья и
процветания), то в режимной зоне было более строго со спиртным, хотя
«свинья лужу найдет», как вы знаете. Один прапорщик напился до такой
степени, что его закрыли в камере, от начальства и от греха подальше,
которая на местном сленге называется «сортировка». И вот представьте
себе ощущения этого прапорщика, когда он ночью проснулся один в камере и
пытается вспомнить, что с ним происходило после того, как он ушел с
работы. А вспомнить-то, бедолага, ничего не может. И начинает думать,
куда он мог поехать после работы, в каком РОВД сейчас находится, чем он
мог успеть набедокурить и т. д. И какая была у него была по истине
щенячья радость, когда про него вспомнили к обеду 1-го января и
выпустили из камеры. Парень чуть не поседел за это время, боялся даже в
дверь постачать. «Ура, ура, я в родном СИЗО»,- думал он! Другой «боец»
встречал Новый год в пожарной машине на хоздворе, к утру проспался
немного. А вот капитану О-ву наверно повезло меньше других. Хороший
был офицер, всегда мог водкой угостить как в режимной зоне, так и за
забором. Приняли его пэпсы на спуске с эскалатора в метро «Южный
вокзал», где он отливал прямо на ходу, потом, когда «хозяин» зачитывал
рапорт перед офицерским составом, офицеры с трудом сдерживали смех.
В камерах тоже готовились, правда, по-своему, к Новому году, пытались
гнать самогон, за что неоднократно были биты дубинками. А если были
случаи непослушания, то тогда в камеру спускали собаку или двух собак,
размером с молодого теленка, они были специально натренированы на одежду
з/к, провонявшуюся потом и сигаретами, собаки кусали всех подряд з/к,
вырывая куски мяса из мягких мест, потом остальных, кто еще мог ходить,
воспитывали дубинками и карцером.