История №46699

Каюсь, эту привычку я приобрел в нежном детском возрасте, еще задолго до
того, как мне на шею повязали алый пионерский галстук. С некоторых пор я
стал сторониться шумных компаний сверстников, избегать подвижных игр на
воздухе и все чаще под любым предлогом искал уединения, чтобы всецело
предаться любимому занятию. И это не замедлило сказаться на моих успехах
в учебе и без того слабом здоровье.
Мой бледный вид и воспаленный взор обеспокоили родителей. И они пытались
бороться. Они купили мне настоящий кожаный мяч и записали в футбольную
секцию, старались контролировать и не спускать с меня глаз. Но напрасно.
Ничто уже не могло меня остановить. Я стал заниматься этим с еще большим
упорством, надолго запираясь в туалете, или по ночам, укрывшись с
фонариком под одеялом, забывая про еду и сон.
Страсть к чтению - это была именно она, дорогой читатель - просто
пожирала меня. Это была болезнь. В день я проглатывал минимум 5-6 книг.
Я читал все, что попадалось на глаза - книги, журналы, листочки, из
которых старушки-торговки сворачивали кульки для семечек, разрезанные
аккуратными прямоугольниками остатки газет в сортирах, объявления на
столбах, надписи на заборах. Всякое печатное и непечатное тоже слово
влекло меня. Видел ли ты, читатель такого осла, который, спеша
куда-либо, вдруг останавливался на улице, как вкопанный, заметив на
земле какой-нибудь ничтожный обрывок старой газеты, и, забыв про то, кто
он и на каком свете, застывал с открытым ртом, пока не прочитывал весь
текст от первой до последней буквы?
Круг моего чтения был бессистемен и хаотичен. Тут были записки известных
натуралистов и путешественников, энциклопедические словари, зарубежная
фантастика, годовые подшивки журналов «Вокруг света» и «Техника
молодежи», научные труды по сексопатологии, занимательные книги по
физике и математике, биографии великих людей и была почему-то даже
мемуарная серия «Записки подпольщика».
Долгие годы единственной конечной целью моих прогулок оставался
центральный книжный магазин, где я из-за отсутствия денег прочитывал
пару-тройку книг, не отходя от прилавка. Продавщицы всех отделов знали
меня в лицо, и последним посетителем, которого выставляли за дверь перед
закрытием магазина, был я.
Естественно, при такой страсти к чтению я не мог миновать библиотек. В
каждой из четырех городских библиотек я был обладателем самого толстого
формуляра. Как изголодавшийся наркоман жадно втягивает в себя горячий
дым марихуаны, вдыхал я запах пыли книжных полок.
Вид подростка с кипой книг под мышкой ежедневно, как на работу,
являвшегося в библиотеку, пугал библиотекарей, пожилых рассеянных клуш,
и вносил ненужные хлопоты в их размеренное существование - пересказы
последних сплетен и вязание крючком. И, не сговариваясь, она начали
рассказывать мне истории, которые происходили с их наиболее активными
посетителями.
- Один мальчик слишком много читал и типа ебанулся, за ним приехали
санитары и увезли его в больницу…
- Один мальчик слишком много читал и пошел по кривой дорожке. Теперь он
отбывает срок в бобруйской колонии для малолетних преступников…
- Один мальчик слишком много читал, и его разбил паралич…
Они бы очень не хотели, чтобы со мной приключилась какая-нибудь такая
жуткая история, и поэтому искренне желали бы видеть меня пореже.
Видя, что никакие уговоры не помогают, библиотекари принялись
действовать чисто тоталитарными методами и урезали мне количество книг,
выдаваемых на руки за раз.
Но болезнь прогрессировала: в ответ я, блядь, стал красть, да простит
мне читатель, книги в библиотеках (бобруйская колония была совсем
рядом). Позже из книг с казенными штампами на первой и семнадцатой
страницах я составил неплохую личную библиотеку.
Тысячи прочитанных книг не прошли даром для моего зрения: я стал
катастрофически слепнуть. С каждым годом росло количество диоптрий в
линзах моих очков. Даже сидя на первой парте, я перестал различать
что-либо на доске, и окончательно потерял всякий интерес к учебе.
Заделавшись хроническим двоечником, я с трудом переползал из класса в
класс.
Чтобы как-то спасти ребенка, родители повезли меня к бабке-шептухе.
Бабка резала книги ножницами, рвала страницы на клочки, плевала на них,
жгла на свечке, топтала ногами и при этом отчаянно шевелила губами.
Думаю, что от полной погибели меня спасло только чудо, и пророчества
фурий-библиотекарш не сбылись. Я не пошел по кривой дорожке, не сел в
тюрьму и, слава Богу, пока не сошел с ума. Но, даже став взрослым,
серьезным и обремененным семьей человеком, я так и не избавился от
своего пагубного пристрастия окончательно. Я до сих пор не могу пройти
спокойно мимо витрины букинистического магазина или развала книжных
лотков и регулярно оставляю там значительную часть своей зарплаты. И
куда бы я ни шел, по каким бы важным делам ни торопился, ноги сами несут
меня к прилавку. Я беру в руки книгу, открываю ее и, поправив очки,
забываю обо всем…
Юрковец Юрий www.yurkovets.nm.ru